Читать книгу Волчьи ягоды - Владимир Колычев - Страница 5

Страна вступала в эпоху рыночных отношений. Шмотки в свободной продаже – не надо за фарцовщиками бегать, достаточно на барахолку съездить. Только цены там не государственные, а самые что ни на есть рыночные. И с машинами та же ситуация. Госцена «девятки» – десять тысяч, но так это очередь отстоять надо, причем не один год. А если есть деньги, можно взять машину на рынке. Только уже не десять «штук» придется выложить, а все сорок…

Но с этих сорока тысяч продавец должен налог солидный заплатить, поэтому хитрят мужики. В купчей одну цену указывают, а на руки требуют другую.

– Держи, братан, здесь тридцать «штук», как договаривались. – Кобзарь, казалось, расцеловать готов был на радостях этого парня с лошадиным лицом и прохиндейскими глазками.

«Девятка» почти новая, восемьдесят девятого года выпуска. Красная, как пожар, – огнем на солнце отливает.

Продавец не один, с ним два крепких на вид парня, типа, охрана. Знакомых своих для прикрытия взял. Только эти ребята умирать за своего дружка не станут, разбегутся при первой же серьезной опасности, в чем Карина ничуть не сомневалась.

Но парень с лошадиным лицом верил в своих приятелей. Поэтому и взбрыкнул, не досчитавшись пятнадцати тысяч.

– Э-э, какие тридцать? Это пятнадцать «штук»! – взвыл он, с ненавистью глядя на Кобзаря.

– Как пятнадцать, если тридцать? – с праведным возмущением протянул тот. – «Штука» – это пятьсот «деревом». Пятнадцать тысяч – тридцать «штук». Что здесь непонятного?

– Какие пятьсот?! «Штука» – это тысяча!

– Да нет, тысяча – это «косарь»…

– Кого ты лечишь, урод? Кинуть меня хочешь?

– Кинуть?! Я?! Тебя?! Я двадцать пять «косарей» за твою тачку заплатил. Тебе что, мало, спекулянт ты хренов! Да мой дед в сорок первом таких козлов, как ты, к стенке ставил!

– На! Держи! – продавец швырнул пакет с деньгами под ноги Кобзарю. – Машина за мной остается!

Его дружки угрожающе выступили вперед, но Кобзарь даже не взглянул в их сторону.

– Эй, как это за тобой остается? А купля-продажа?

Договор на машину уже оформлен, деньги по нему продавцом получены, осталось только ключи забрать. И Кобзарь был уверен в том, что получит их.

– Плевать!

– А десять «косарей»?

– У меня останутся. Это штраф тебе за твою наглость!

– Штраф?! Ты что, кинул меня?

Это был знак, по которому братва выдвинулась к месту. Угрожающие размеры Панаса, Кряка и Пашана вогнали продавца в ступор. И его дружки попятились, но сзади их поджали еще трое бойцов.

– Я не гордый, – ухмыльнулся Кобзарь. – Я подниму. И себе заберу. – Он поднял с земли пакет с деньгами, передал их подошедшей Карине. – Все как ты сказал, морда. А тачка моя… Ключи сюда, ну!

– Хрен вам, а не ключи!

– Хрен тебе!

Кобзарь срубил продавца с правой руки. Он ударил так, чтобы выключить его, но не сломать при этом челюсть. По прямой в подбородок ударил. Полный нокаут. Как и предполагала Карина, дружки даже не попытались вмешаться. Кобзарь забрал у продавца ключи, забрался в «девятку», завел двигатель. Карина села вперед, Панас и Кряк – назад. Пашан и еще трое бойцов остались с продавцом – подняться ему помогут, домой доставят, проследят, чтобы по пути он не заехал в отделение милиции. Пашан здоровый, как гора, и мозги у него совсем не такие маленькие, как у мыши. И голова хорошо работает, и язык подвешен, так что все будет в полном порядке. Время еще раннее, половина двенадцатого, до шести вечера они по-любому управятся и будут на месте.

Авторынок находился в тридцати километрах от Тяжмаша, дорогу Кобзарь знал хорошо, машиной управлял неплохо, поэтому через полчаса они уже были в поселке.

Кобзарь держал курс на подвал, где должен был находиться Шах. Ему не терпелось похвастаться перед ним более чем удачной покупкой. Законности все соблюдены, ментам придраться будет не к чему, а тридцать «штук», считай, сэкономлены. И опыт приобретен, что тоже немаловажно. Ведь придется еще машины покупать: крутые пацаны пешком ходить не должны.

– Давай через «Пролетарку», – сказала Карина. – Думаю, Шах сейчас там…

По идее, Шах действительно должен был находиться на барахолке. Если, конечно, Косолап со своей братвой нанес удар.

Косолап не облажался. Пожалуй, даже превзошел ожидания. Словно смерч по рынку пронесся – столы перевернуты, стулья и скамейки раскиданы по всей территории. Покупатели разбежались, а барыги с баулами жмутся к забору. Самое смешное, что и ментов нигде не видно. То ли по углами разбежались, то ли «южан» преследуют.

Жаль, не успела Карина посмотреть, как барыги на коленях ползали, собирая разбросанный товар.

Шах со своей свитой о чем-то говорил с торгашами, весь всклокоченный, красный от злости. Вряд ли его сейчас обрадует удачная сделка с машиной, потому Кобзарь ничего не сказал, когда они с Кариной подошли к нему.

– Эти уроды кровью умоются, понятно? – рычал Шах. – Мы их на куски!

Смотрелся он очень внушительно. И убедительно. Не человек, а взбешенный лев. Карина при всем своем желании не могла выглядеть так же грозно, как он. И, как бы она ни старалась, пацаны пойдут за ним, а не за ней, если их поставить перед конкретным выбором, шансов перед Шахом у нее практически нет. Все-таки правильно она сделала, что не сцепилась с ним в борьбе за власть.

Шах оставил в покое торгашей и повернулся к Кобзарю:

– Видал, что «южане» натворили? Валить их за это будем!

– Сильное решение, – кивнула Карина.

Только не стала говорить, что ей это решение не нравится. Зато ей нравился сам Шах. У спокойного моря приятно отдыхать, но гораздо интереснее смотреть на шторм, проникаясь и заряжаясь его стихийной энергией.

Только вот этот шторм с берега смыть может и утащить в самую пучину. Что, если Шаху не понравится ее самодеятельность с «южанами»? Что, если он ее предателем объявит? Тогда от нее даже Панас отвернется.

– Мы тачку взяли, пошли, покажу, – сдерживая ликование, сказал Кобзарь.

– Там и поговорим, – добавила Карина.

Шах сделал все как надо, теперь пора сматывать удочки. Вдруг менты навалятся? Да и торгашам нужно время, чтобы привести свою территорию в порядок, а заодно подумать, нужно им покровительство братвы или нет…

Шах на какое-то мгновение потерял дар речи, разглядывая машину.

– Круто! – наконец-то выдавил он.

– Всего за десять «штук»! – похвастался Кобзарь. – Думали, лоха разводим, а он лохом в кубе оказался. Сам пятнадцать «штук» отдал…

– Не пятнадцать, а тридцать, – усмехнулась Карина.

– Ага, тридцать! – весело подхватил Кобзарь.

– Лохов учить надо, – нахмурил брови Шах. – Лохов учить, а с врагами – разбираться… Кара, ты правильно все сказала: с «южанами» надо наглухо все решать.

– А стволы у тебя есть, чтобы наглухо? – спросила она.

– Ты же говорила, что у тебя выход на человека есть…

– Ну, до шести вечера я точно не успею…

– Ничего, топоры возьмем, с топорами на «стрелку» пойдем.

– Против лома нет приема… А если «южане» тоже с ломом придут? Я так понимаю, они закусили удила, их теперь так просто не остановишь. Да и стволы у них есть…

– У них?! Стволы?! – озадачился Шах.

– Ну, точной уверенности нет, но все может быть…

– Думаешь?

– Я разговаривала вчера с Косолапом. Он долго запрягал, но ехать будет очень быстро, – ответила Карина.

– Ты разговаривала с Косолапом?!

– Да вот, пересеклись пути-дорожки… Я ему про чеченцев рассказала, про то, как эти ребята свои вопросы решают: если что не так, сразу стрелять. А у нас поселок богатый, как бы нам отбиваться не пришлось. Если не чеченцы, так долгопрудненские наедут. Сотня пехоты подъедет, что делать тогда будем, а? А если две?

– Это ты у меня спрашиваешь?

– Нет, это я у Косолапа спросила… И у тебя спрашиваю… Сейчас мы «южан» «мочить» пойдем. С их стороны десяток бойцов положим, сами с десяток потеряем, потом еще, пока друг друга не сожрем. Сами свой поселок для чеченцев зачистим…

– И что ты предлагаешь? – в напряженном раздумье спросил Шах.

– А я должна что-то предложить? – изобразила приятное удивление Карина.

– Ну, ты же с Косолапом говорила….

– Говорила. И предложила ему вариант. Он наезжает на «Пролетарку», мы даем ему «ответку». Торгаши видят нашу силу и платят без всяких нагоняев. За нашу защиту платят. А кто не будет платить, на того снова «южан» наедут. Вывезут за город и весь ливер отобьют…

– Так «южан» уже наехали на «Пролетарку»! – скривился Шах, возмущенно и с подозрением глядя на Карину.

– Наехали. Как я сказала, так и наехали.

– Ты сказала?!

– Я… Конечно, надо было тебя предупредить, но тогда ты не был бы таким злым, как сейчас. А ты натурально взбесился, так даже в кино не сыграешь. Ты неотразим в своем гневе, Шах!

– Хочешь сказать, что это была постановка?

– Уже сказала… А разбираться с «южанами» мы не будем. Слух пустим, что мы их в замес пустили… Ну а если кто-то из барыг платить не станет, мы на этих умников «южан» натравим… Все платить начнут! Четко! И на добровольных началах. А мы будем добровольно их защищать. Надо организовать общество добровольных дружинников. Торгашей туда примем, а они будут нам членские взносы платить…

– Членские взносы? Членские взносы – это хорошо, – проговорил себе под нос Шах. – А какой у «южан» с этого интерес?

– Мы поделим поселок пополам, проведем четкую границу. Они на своей территории королюют, мы – на своей.

– Это понятно, но я про барахолку спрашиваю?

– А барахолка будет общей. Завтра мы «снимем» с барыг и половину отдадим «южанам».

– Половину?! Ты с ума съехала?! – взбесился Шах.

Но Карина даже бровью не повела. Она собрала в кулак всю свою выдержку, чтобы казаться невозмутимой. Решающий момент надвигался на нее всей своей мощью и неотвратимостью, и она должна удержаться на ногах. Мало того, этот момент нужно еще и оседлать… Непросто это сделать, но она должна справиться…

– Половину с завтрашнего навара. А дальше – чисто по справедливости: кто рынок держит, тому шестьдесят процентов, кто помогает его держать – всего сорок. А рынок ты держать будешь… Я думаю, Косолап на это согласится.

– Ты думаешь? А он что думает? – обернувшись к ней, спросил Шах.

– Ну, ты же у «северян» старший, а Косолап «южанами» рулит. Ты – шишка, он – шишка, вы и решать должны. Сегодня в «Подмосковье» у вас «стрелка», за поляной поговорите, решите, как и что…

– Я?! С Косолапом за поляной?! Ты что, с дуба упала? – гаркнул Шах.

– Не надо на меня орать! – стараясь казаться невозмутимой, отрезала Карина. – Я не последний человек в нашей команде, а ты ведешь себя как дешевый баклан. Мне совсем не страшно. И Косолап тебя не испугается, если ты себя и с ним будешь так вести. Ты должен показать, что ты деловой человек. Поэтому я и забила встречу в ресторане…

– Это что, наезд был? – возмущенно спросил Шах.

– Как хочешь, так и понимай. И ситуацию как хочешь, так и понимай, – чеканила Карина. – Можешь Косолапа на хрен послать, твое право. Можешь пристрелить его прямо там. Ты у нас за старшего, тебе потом и расхлебывать…

– Мне расхлебывать?! А кто «стрелку» Косолапу забил?

– Я хочу как лучше. А ты можешь превратить нашу жизнь в дерьмо. Нам деньги нужно делать, а мы опять будем с «южанами» в кровь «мочиться». Только это будет уже другая кровь, трупы будут пачками выносить… У тебя много бойцов, чтобы их терять? А что мне твоей матери сказать, когда тебя «замочат»?

– Тебе?! Моей матери? – на мгновение растерялся Шах.

– А кто за тебя в ответе, если не я? Ты у нас за старшего, но кто-то же должен быть за тебя в ответе. Кому-то же надо будет за тебя спросить, если с тобой что-то случится…

– А если Косолап сегодня беспредел устроит? – спросил Кобзарь. – Если Шаха «замочит», ты за это ответишь?

– Отвечу. Я забила «стрелу», мне и отвечать… Тебе задание, брат. Мы с Шахом сейчас покатаемся, а ты давай в «Подмосковье» двигай. Это по-любому наша территория. Сделай так, чтобы официанты в струнку вытягивались, когда мы заходим…

– В струнку?! Ну да, дело нужное… Надо бы еще и охрану им поставить, но это государственная собственность… – вздохнул Кобзарь.

– Собственность государственная, – кивнула Карина, – а водку там из-под полы продают, по двадцать рублей за бутылку. Ты у директора спроси, зачем он это делает? Он тебе долю предложит, если хорошо спросишь…

– А я что, спрашивать не могу? – самодовольно ухмыльнулся Кобзарь.

– Вот мы с Шахом и посмотрим… И еще с охраной вопрос продумай. Найдешь пацанов, о которых Косолап не знает, нарядишь их под официантов, пусть ходят, смотрят, чтобы Косолап никого из своих в кабак не протащил… Я за Шаха отвечу, но и с тебя спрос будет. Ты меня понимаешь? – спросила Карина.

– Да я-то понимаю, – косо посмотрел на нее Кобзарь.

Понял он, что перехитрила его Карина. Но ведь он не стал возражать, когда она его направила в кабак. Значит, впрягся он в это дело, а раз так, то сдавать назад уже западло. Если впрягся, то и отвечать за Шаха ему придется вместе с Кариной. И если он мог кого-то винить за такой расклад, то только самого себя…