Читать книгу Волчьи ягоды - Владимир Колычев - Страница 9

Часть первая
Глава 9

Оглавление

Когда они сидели на кухне – Антон вдруг захотел есть, сам себе сделал омлет и сейчас с аппетитом уминал его, – Карина, с нежностью глядя на него, неожиданно произнесла:

– Зря ты это сделал.

– Что сделал? – не понял он.

– Совратил меня… Теперь ты обязан на мне жениться.

– Это интересно, – иронично усмехнулся Антон.

– Ты можешь бросить свою Аньку. Но меня бросить не можешь.

– Почему?

– Потому что я тебя убью.

– Ты это серьезно?

– Серьезней не бывает. Я тебя люблю. И требую к себе того же.

– Требуешь?

– Требую.

– Мужчину нельзя удержать силой, – покачал он головой.

– Можно. Если очень любишь, то можно… А ты что, собираешься от меня удрать?

– Ты же мафия, ты же из-под земли достанешь, – вроде бы в шутку, но с серьезным выражением лица ответил Антон.

– Достану.

– Спасибо.

– За что? – удивилась Карина.

– Пока еще не за что… Я сам хочу, чтобы кто-нибудь меня удержал. Надоело болтаться от берега к берегу… Знаешь, как в песне: «обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад». И со мной та же песня, в том смысле, что удержать меня не трудно…

– Ты сам удерживаться рад?

– Что-то в этом роде… Надеюсь, на цепь ты меня не посадишь?

– Нет… Ты правда останешься со мной?

– Ну, если ты настаиваешь…

– А если бы не настаивала?

– Ешь! – Антон провел вилкой над ее половиной сковородки.

– Сейчас, только докурю… Э-э, тебе дым не мешает? – спохватилась она.

– Мешает. Но я привык. В камере всегда так накурено, что хоть топор вешай.

– В камере? В какой камере?

– В тюремной, – как о чем-то само собой разумеющемся, ответил он.

– Ты что, сидел?

– Да, четыре года отмотал…

– За что?!

– За кражу. Хату выставил.

– Хату?!. Выставил?!. Ты что, серьезно?

– Абсолютно!

– Четыре года?.. За кражу?.. По тебе не скажешь… И татуировок у тебя нет…

– Татуировки «блатняк» выкалывает, а я просто вором был. Мне особые приметы не нужны.

– Вором был?

– Да, квартиры чистил.

– Зачем?

– Деньги нужны были.

– А институт? Это что, липа?

– Почему липа? Отсидел, поступил, осенью четвертый курс начну.

– А сколько тебе лет?

– Двадцать шесть.

– Я тебе не верю.

– Почему?

– Не выглядишь ты на двадцать шесть, намного моложе кажешься. А если ты сидел, то не можешь выглядеть моложе своих лет. Не похож ты на уголовника…

– А это каждый сам для себя решает, быть ему похожим на уголовника или нет. Я решил, что мне это не нужно. Я работаю тонко, мне уголовный антураж ни к чему.

– Ты работаешь?

– Да, иногда. Редко, но метко. Без жаргона и татуировок, – снисходительно улыбнулся Антон.

– А институт зачем?

– А что мне, по-твоему, по «малинам» шататься? Мне это неинтересно. Мне больше нормальная жизнь нравится.

– А блатным быть – это не нормально?

– Блатной блатному рознь. Есть люди, а есть «бакланы». «Бакланов» больше. Эти крыльями по жизни машут, а на выходе – одно дерьмо. Бывает, что и реальные люди ведут себя как «бакланы», но это их проблемы, меня они не касаются. Я живу как живу. С мамой живу, учусь, решаю проблемы с финансами.

– Точно с мамой живешь?

– Проблемы у нее со здоровьем. Лекарства дорогие нужны… Только не подумай, что я из-за этого воровать начал. Я тогда с отцом жил, с пацаном одним познакомился. Я в четырнадцать лет маленьким был, в любую форточку залезть мог. Сначала через форточки, потом все остальное… А в шестнадцать лет меня с поличным взяли. Следствие, суд, этап, все такое. Сначала «малолетка», потом на взрослую зону отправили… Вышел, вернулся домой, а отца уже нет, квартиру забрали. Мама к себе позвала… У нас с ней не все гладко было, но все-таки она мне мать… Вот и в институт поступил…

– С судимостью?

– Ну, если очень захотеть, то можно и с судимостью… Я ведь в школе отличником был. Меня даже за «ботаника» держали…

– Обижали?

– Нет. Не знаю почему, но я умею находить язык с людьми, – без всякого хвастовства сказал Антон.

– Верю… Не простой ты. С виду простой, а есть в тебе что-то такое… – Раз Антон затронул воровскую тему, Карина не могла удержаться от вопроса: – Ты Сухаря знаешь?

– Не знаю такого, – покачал головой Антон.

– Он за Подвойском «смотрит».

– Про Подвойск знаю, а про Сухаря – нет… Чего он хочет?

– «Общак» у него, хочет, чтобы мы туда отстегивали.

– «Общак» не у него, а у тех, кто его на Подвойск поставил… А может, и свой «общак» быть, если он сам себя на район поставил. Такое бывает. Тут главное – реальный авторитет. И еще смотреть надо, куда деньги уходят. Если на «обогрев» лагерей, тогда все правильно, если чисто на себя, то это уже крысятничество, за это убивают…

– А кто смотреть за этим будет?

– Ну, те, кто его на Подвойск поставил. Вряд ли он сам по себе. Хотя всякое может быть.

– Куда, говоришь, деньги уходят?

– На «обогрев» лагерных зон. Или просто на «грев».

– Ну да, – усмехнулась Карина.

– Зря ты улыбаешься, – с упреком посмотрел на нее Антон. – На самом деле все очень серьезно.

– Не верю я в доброту воров.

– Это не доброта, это инстинкт самосохранения. Если у воров не будет влияния в зонах, то и здесь, на воле, у них не будет власти. А власть на воле – это деньги. Большие деньги. Такой вот замкнутый круг. На воле деньги зарабатываются, чтобы удержать власть в зоне…

– А без денег никак?

– Что бы кто чего ни говорил, а реальная власть в зоне у ментов. Если ментов не подмазывать, они быстро воровскую вольницу свернут. И никакие бунты не помогут, потому что зэков на бунт без подогрева не поднять. Водка для этого нужна, наркота… Есть воры, которые могут поднять все на авторитете, но таких мало. В основном все на деньгах держится – ментов подмазать, себя потешить. Настоящий вор должен жить кучеряво, ну, в пределах закона. Воровского закона. Там все строго, но развернуться можно… Ну и мужиков иногда подкормить надо, чтобы с голоду не пухли. Бывает и такое, что пайку так срежут, что хоть зубы на полку. А еще мужикам подмазывать надо, чтобы они за воров план давали. Настоящему вору работать нельзя, а не всякий мужик за него пахать захочет… В общем, деньги на «обогрев» зоны нужны. Да и на воле деньги нужны, братву кормить надо. Опять же, если кого-то из своих закрыли, ему в зоне помогут. На те самые «шиши» и помогут, которые с вас хотят снять. И если вы отстегивать будете, вас тоже не забудут. Не думаю, что Сухарь «греть» вас будет, но на зоне, если вдруг попадетесь, отношение к вам нормальное будет. А то можно ведь и свинью подложить: объявят вас суками, и все, никакой жизни. Насчет женской зоны не знаю, а в мужской пацанов конкретно опустят…

– А кто на зону собирается?

– Так никто и не даст вам собраться. Придут, возьмут под белы рученьки, и привет… Или за вами нет никакой вины?

– Ну, вина, может, и есть, только у нас все схвачено.

– Да, знал я одного такого, – с мрачной иронией усмехнулся Антон. – Тоже так говорил, пока на десять лет не закрыли… Да я и сам в свое время думал, что со мной такого никогда не будет. Так в этом себя уверил, что страх потерял… От тюрьмы не зарекайся.

– Я не хочу в тюрьму.

– Тогда завязывай со своими делами.

– А если мне интересно заниматься своими делами? Если я не могу жить без риска?

– Я тебя понимаю, – кивнул Антон. – Сам люблю пощекотать нервы.

– Поэтому выставляешь хаты?

– Я все сказал. Больше ничего по этой теме не добавлю.

– И не надо ничего говорить. Если ты этим щекочешь себе нервы, пожалуйста. Но если кобелировать будешь…

– То что? – жестко глянул на Карину Антон.

Никогда он еще на нее так не смотрел. Но именно поэтому она не растаяла под его взглядом, как раз наоборот.

– Я понимаю, ты при делах, срок мотал, все такое. Только я на это не посмотрю. Изменишь мне – останешься без яиц, – сказала, как отрезала, она.

– А если ты мне изменишь?

– За это даже не беспокойся.

– Ты уверена?

– Абсолютно… Да и не с кем тебе изменять.

– А твой Шах? И этот, как его, Косолап…

– У вас «петухов» на зоне уважали?

– А сама как думаешь?

– Знаю, что нет… Если Шах «топтать» меня будет, он будет меня уважать как своего босса?

– Как женщину – да, а как босса… Не будет он тебя как босса воспринимать.

– Ну, я еще не совсем его босс… – замялась Карина. – Мне проблему с Сухарем решить надо. Если решу, все будет на мази, все, как я задумала…

– Что ты задумала?

– Поселок моим будет. Со всеми потрохами.

– Тебе это надо?

– Очень!

– А я думаю, что не надо. И с Сухарем не надо ничего решать. Надо платить. Он много не просит.

– Тридцать процентов – это не много?

– Тридцать процентов?! – удивился Антон. – Это много… Цеховики ворам десять процентов отстегивать должны. Есть такое соглашение между ворами и цеховиками. Но вы же не цеховики, вы – братва. Какая-никакая, а братва… И стволы, наверное, есть?

– Откуда ты знаешь? – вдруг встрепенулась Карина.

– Я ничего про стволы не знаю, – покачал головой Антон.

– Я не про стволы, я вообще…

Определенно, в этом парне было что-то магическое. Ведь он же представлялся ментом, вдруг это действительно так? Может, на вокзале он сказал ей правду, а в ресторане соврал? Может, он нарочно влез к ней в постель, почувствовал ее к себе интерес? А ведь такое запросто могло быть. Он мент, а она тут пузыри перед ним пускает. И про Шаха рассказала, и про Косолапа, и про свои с Сухарем проблемы. Он ей лапши про зону навешал, она уши и развесила, как последняя «лохушка».

– Значит, мама у тебя здесь живет?

– Живет.

– Ну, тогда мы сейчас к ней в гости пойдем… Или нет никакой мамы?

– Доброе утро, моя девочка! – с мягкой издевкой усмехнулся Антон. – А я все ждал, когда ты проснешься… Проснулась, молодец. Только я не мент. И мама у меня здесь, на пятом этаже, живет… Если не веришь, мы можем сходить к ней… Или думаешь, что мама подставная?

– А вдруг?

– Не того ты еще полета птица, чтобы перед тобой разыгрывать такой спектакль… Но вдруг станешь?

– И что тогда?

– Тогда менты займутся тобой всерьез. Так что лучше не подставляться… Я так понимаю, что Шах и Косолап приходят к тебе со своими проблемами?

– Кто такой Шах?

– Понятно… Мне уходить?

– Ты правда не мент?

– Не надо расслабляться, Карина. И верить никому нельзя. Проверять надо… Есть один простой способ.

– Какой?

– Завтра скажу. А сейчас иди сюда. – Антон взял ее за руку и потянул на себя.

– Что такое? – заупрямилась она.

– А если я вдруг на самом деле мент, ты перестанешь меня любить? – с пытливой насмешкой спросил он.

Карина ничего не сказала, но поднялась со своего стула и оказалась у него на коленях. Если он и окажется ментом, она все равно будет его любить. Презирать и любить… Уж лучше пусть он будет вором, чем ментом. Уж лучше быть с ним одного поля ягодой…

Волчьи ягоды

Подняться наверх