Читать книгу Геометрия времени - Владимир Козырев - Страница 5

Была осень 1974 года. Собралось несколько человек: Кристина, Володя Харченко, Володя Боровко (в просторечии Бен), Фима и я. Сбор происходил в комнате, которую снимал для себя Мельников, уехавший в эти дни на свою историческую родину в г. Иваново. Тему держал Бен. Большой, красивый, голубоглазый и кудрявый, он не выпускал из рук гитару и пел неплохо поставленным голосом песни собственного сочинения. Только потом я понял, что песни эти так себе, Бену явно не давала покоя слава Высоцкого, и он выдрючивался, как мог. Харченко слушал его, широко разинув рот. Сам Харченко был довольно неплохим художником, я познакомился с ним в Крыму, где он писал мой портрет. Кристина пребывала в состоянии вдохновения, так же не спуская глаз с Бена. Фима откровенно скучал и потягивал сухое вино из огромного бокала. Когда Бен, наконец, устал и смолк, завязался незатейливый разговор про товарища Сталина. Кристина водрузила на голову Бенову шляпу и сияла глазами. Ближе к ночи все пошли гулять. В какой момент Бен с Кристиной исчезли и куда они направились – мне неизвестно. Помню только, что вернувшись обратно в Мельниковские апартаменты, я зарыдал громко и неудержимо. Харченко как мог старался меня успокоить. Фима положил мне руку на плечо и сказал:

– Володь, я понимаю, что все это очень больно. Ты просто первый раз столкнулся с реальностью.

Я кивнул, давясь слезами:

– А она… она вернется? – спросил я.

– А куда она денется, – сказал Фима. – Жизнь, как правило, скупа на возможности.

Я заснул лишь под утро, куда-то провалившись.

Весь следующий день Харченко бегал за вином, и домой я вернулся уже к вечеру. Часов в 11 набрал Кристинкин номер.

– Ну что? – спросила она.

– Где ты была?

– А это тебе очень важно знать?

– Да, – ответил я.

– В таком большом четырехэтажном доме, – сказала она, – называется общежитие.

– Зачем, зачем ты это сделала?

– Знаешь, Назаров, не приставай ко мне. У тебя своя жизнь, у меня своя.

И повесила трубку.

Через несколько дней я встретил Бена в студенческом общежитии на Стромынке. Мы сидели в комнате вдвоем.

– Володя, – начал я, – она ведь тебе не нужна. Ты женат. А она пропадет. Сделай же что-нибудь.

– Хорошо, – сказал Бен. Достал бутылку вермута. – Выпить хочешь?

И мы распили ее, эту бутылку.

Вечером я писал письмо Ане Орловой, жене Ивана, Мельниковского друга. Месяц назад я провожал эту Аню с маленьким сыном в аэропорт – она летела в Вильнюс. Жила она в одном из промышленных городов Украины, а в нашем институте училась заочно. Замужем за Иваном была три года. Так вот, я писал этой Ане письмо, в котором излагал все, что со мной случилось.

Потом наступила зима. Каждый день падал снег. Его нанесло уже столько, что трудно было ходить. Вскоре пришел ответ от Ани. Она писала, что 25 декабря приедет на сессию. Жить будет на Стромынке. Письмо заканчивалось такой строкой: «… а что до знакомств, то мне бы очень хотелось познакомиться еще раз с Володей Казаровым». Она приехала, как и обещала, 25-го. Я встречал ее в 6 утра на Курском вокзале с букетом каких-то белых цветов. Она взяла меня под руку.

– Пойдем, – сказала она.

Высокая, стройная блондинка со слегка ассиметричным носом и серыми глазами, взгляд которых казался очень глубоким. Мы шли по Садовой. Увидев почтовый ящик, я бросил в него прощальное письмо Кристине, написанное еще несколько дней назад.

Прошлое уходило, и время, вновь выйдя на сцену, готовило зрителям очередные сюрпризы.

Сейчас я уже не помню, когда Кристина первый раз позвонила мне: до 25-го или после. Видно было, что ей захотелось мира. Но я был уже другой. Я был вежлив, предупредителен, но и только. Она хотела встретить со мной Новый год.

– Да, неплохо было бы, – сказал я. – А где?

– Поведи меня в какую-нибудь компанию.

– Я тебя уже водил.

Она молчала минуту, потом сказала:

– Ты не понимаешь. Все совсем не так, как ты думаешь. Я тебе не изменяла.

– Какое это имеет значение? А что касается Нового года, я постараюсь узнать. Позвони мне утром 31-го.

Мы попрощались и одновременно положили трубки.

Я проводил с Аней целые дни. Она словно накинула на меня какую-то ниточку и на этой ниточке вела. А мне льстило, что такая интересная женщина отдает мне свое время. Она заявила, что хочет встретить Новый год со мной вдвоем. Перед моим мысленным взором мелькнула Кристинка и тут же исчезла. Я решил, что имею право наказать ее.

Таким образом, пришлось снова обратиться к Елене Владимировне за ключами.

– Только не делай глупостей, – сказала она, передавая мне ключи.

– Да какие глупости?! Вы посмотрите на меня.

Она посмотрела и улыбнулась. Елену Владимировну я знал с детства. Она была маминой подругой с девятьсот лохматого года. Жила она у Елизаветы Алексеевны, другой маминой подруги, на Воротниковском переулке в центре Москвы. А квартира в Коломенском стояла пустая, но друзья Е. В. пользовались ей, если хотели уединиться. Рассказ о Е. В. еще впереди, а сейчас я стремительно готовился к празднику.

Было 10 часов вечера. Продукты, шампанское, водку я уложил в холодильник и вдруг решил, что нужно принять ванну. Аня могла приехать в любой момент, и я отпер замок, чтобы она могла войти. Поплескавшись, я причесался и вышел в одних плавках. В коридоре стояла Аня в своем светлом, приталенном пальто.

– Привет, – сказал я.

– Привет, у тебя хорошая фигура. Можно раздеться?

Через десять минут мы лежали на кушетке, и я впивался в ее губы. Могу сказать только, что свою функцию я выполнил, но не слишком удачно.

– Ничего, – сказала Аня, гладя мои волосы, – скоро ты ко мне привыкнешь, и тебе больше никто не будет нужен.

Мы не выходили из квартиры три дня. Я действительно к ней привык за это время. Я любил ее.

Дальше начался сумасшедший январь 1975 года. Встречи с Аней Коломенском. Встречи с Кристиной в кафе и на улицах Москвы, ее слезы и ужасное чувство, что я ничего уже не могу сделать. Встречи с Мельниковым, разговоры с Иваном, и водка до утра. Меня уносил куда-то поток жизни.