Читать книгу Чело-век технологий, цивилизация фальшизма - Владимир Кутырев, Владимир Кутырёв - Страница 6

В предельном виде, в отношениях между традиционным Человеком и грозящим превзойти его Техносом можно выделить два вектора развития: конвергенцию (слияние) и коэволюцию (взаимодейтвие). В конвергентном случае происходит слияние составляющих его сущностей, превращение их в единую систему однородных элементов, с утратой специфики каждого. Это состояние сингулярности, означающей возникновение еще невиданной на Земле новой технико – органичной формы сущего, не идентичного бытию Homo sapiens. Сверхсложного по типу организации (вплоть до способности к искусственному мышлению) и техногенно – мертвого (машинного) по субстанции. Наиболее распространенным примером конвергентных процессов в сфере техно – конструктивистской деятельности являются трансдисциплинарные нбикс – технологии. Примененные к индивиду конвергентные подходы превращают его в киборга, который довольно быстро перераст(а)ет в «свое другое» или прямо будет вытеснен настоящими роботами, о чем, собственно и мечтают трансгуманисты. В пределе, это линия на «исход (из) человека». Движение Homo genus к смерти, которое, в сущности сейчас и происходит и которое в основной своей массе люди стремятся не видеть.

Коэволюция предполагает комплексное взаимодействие как функциональное единство входящих в него частей с сохранением их субстратного различия, самостоятельности. Человек продолжает существовать в качестве субъекта, использующего технику в роли средства своего развития. В обстоятельствах экспансии новационизма это единственно возможная установка по отношению к технологиям, которая, не останавливая, но регулируя их развитие, управляя применением, служит продолжению человеческого рода на Земле. Любое эколого – антропологическое движение за сохранение природы, как внешней, являющейся средой обитания человека, так и его внутренней, духовно – телесной, предполагает, даже безотчетно, модель коэволюции. Только она дает надежду на сохранение человеческого жизненного мира, фактически на выживание самого человека, при условии, что, адекватно понимая складывающуюся ситуацию, люди за свое будущее будут бороться, как все время поступает, если не захвачен mortido (влечением к мертвому) индивид, пусть и зная о конечности своего бытия. Что они антропоконсерваторы.

* * *

В современной науке по любому вопросу существуют десятки точек зрения, говорят и пишут что угодно, исходя из потребности выделиться, что-нибудь сказав. Особенно что-нибудь скандальное. Какую бы теорию не выдвинули, можно смело утверждать, что через год будет другая. Отсюда ощущение бессмысленности накопления знаний. Обычно проходят весь спектр возможных взглядов: сахар полезен; бесполезен, яд; опять полезен. Больше есть надо утром; в обед; вечером; чаще; только два раза. Делать зарядку лучше… Америку открыл Колумб; викинги; арабы; китайцы – а в принципе – кто нравится. Познание стало игрой. Праздно – мыслием. В этом суть постмодернизма как типа культуры. Вопрос Понтия Пилата «что есть истина» представляется не только трудным, как раньше, но ненужным, неправомерным, принципиально неразрешимым. В искусственном мире важен только результат. Эффективность. Для человека – имидж. Эффект. Вместо истины остается смысл. Смысл имеет любое нечто. И даже ничто. Конь существует, а Пегаса нет, это – фантазия. Но он(а) имеет смысл… Постепенно не остается и смысла. Заговорили об «апокалипсисе смысла» и «постистине». Знаки, форм(ул)а и программирование – вот что вместо них. Был профессор, стал процессор. Несемся в про – пасть самоотрицания в бессознательном состоянии. Не хочу. Спасите… Спасайтесь!

* * *

Постмодернизм не тип культуры. Это ее конец. Превращение в технологию. Которая превращает наше бытие в нечто иное. В Инобытие. Конец постмодернизма – Трансмодернизм.