Читать книгу Отказные материалы - Владимир Леонидович Иванченко - Страница 3

Следователь районной прокуратуры Тамара Васильевна Нечаева, еще молодая, красивая женщина, приняла к производству уголовное дело по факту убийства семьи Тороповых и стала неторопливо изучать его. Убедившись в отсутствии результатов, по поиску похищенного имущества, она подготовила дополнительные поручения с указанием конкретных розыскных мероприятий.

В том числе было предложено выявить работников, имеющих доступ к хранению и использованию этанола и сомнолина. Через них установить лиц, желающих купить в больших объемах спирт и снотворное.

Все поручения были обычными поисковыми действиями – рутина, ежедневно выполняемая работниками уголовного розыска. Она могла дать результат только в случае выполнения ими своей работы добросовестно и при определенном везении, удаче.

Нечаева работала следователем около пятнадцати лет. Она жила одна – муж рано умер от онкологического заболевания, детей не было. Работа следователя была нелегкой, но как-то помогала скоротать время, отвлечься от всяких дурных мыслей.

Зная свои обязанности назубок, она привычно приступила к допросу свидетелей. Больше всего вопросов имелось к инспектору Васильеву, проводившему первоначальную проверку.

Тот признал факт своих ошибочных выводов о причине пожара, но тут же постарался переложить вину на работников милиции и пожарной охраны, которые собрали неполные и недостоверные материалы. Он отдал должное преступникам, сумевшим сфальсифицировать доказательства:

– Все свидетельствовало об обычном несчастном случае. В акте о пожаре была указана неосторожность потерпевших, забывших выключить электроплиту. К нему была приложена оплавленная скрутка алюминиевых проводов маленького диаметра. Инспектор продолжил:

– У меня не было оснований не доверять начальнику пожарного расчета Сидоренко, составившему акт и приложившим к нему вещественные доказательства.

Следователь задала только что назревший вопрос:

– Какими знаниями, навыками обладает человек, или группа лиц, инсценировавших пожар по неосторожности?

– Я думал над этим и считаю, что это сделал преступник, имеющий сведения о работе пожарного расчета или правил проведения технических экспертиз. Хотя не исключено, что он может находиться далеко от этой работы, но у него тогда должен быть хороший консультант. Одно не вызывает сомнений – это очень жадный и безжалостный человек.

– Почему вы в этом уверены? – Инспектор усмехнулся и сказал:

– Я думаю, если у такой богатой семьи не было обнаружено в доме дорогих вещей и денег, то все выгребли, и сделали это аккуратно. Корыстный мотив здесь налицо. А гибель Тороповых была определена заранее, и я думаю, что преступник был с ними знаком, поскольку смог добавить в напитки капли снотворного.

Оперативники не сидели без дела и установили двух близких подруг Тороповой, бывавших у нее в доме. Они утверждали, что хозяйка хранила в обычном бельевом шкафу и комоде, большие суммы денег и драгоценные украшения. Свидетели смогли довольно подробно описать только золотой браслет с бриллиантами, два кольца с крупными сапфирами и сережки с рубинами. Были еще колье, ожерелье и другие дорогие безделушки, рассказать о которых подробно они не смогли, а также две шубы из соболя и норки.

Существенно помогли работники ювелирного магазина, давшие подробное описание изделий, купленных Тороповой за последние три года.

Гусев поручил следователю съездить в райисполком к Светлову и допросить его как свидетеля. О встрече договорился сам прокурор. Чиновник подтвердил, что Тороповы имели ценности, которых не нашли после пожара, и добавил:

– У моего двоюродного брата еще было дорогое охотничье бельгийское ружье и две золотые печатки. Он всегда носил кольца на левой руке, видимо их сняли убийцы. Я сам позвонил вашему Миллеру, когда узнал об отказе в возбуждении дела.

Одним из ключевых свидетелей был начальник пожарного подразделения Сидоренко, который пояснил:

– Так получилось, что я составил недостоверный акт о причинах пожара. Мною были изъяты с места происшествия оплавленные провода. Я лично все проверил – эта электропроводка была действительно подведена к соединительной коробке и замурована штукатуркой, на которую наклеены обои.

Но скрутка была сделана небрежно и проводка была непригодной. Эти обстоятельства сразу натолкнуло на мысль, что причина возгорания установлена достоверно. У меня не было никаких оснований для проверки других соединений, которые, как потом обнаружено, были на клеммах, без варварских скруток.

При повторном осмотре выяснилось, что преступники профессионально замели следы замены проводки: повреждения на обоях были незаметны, а для возвращения их на место использовались быстросохнущий клей и другие качественные материалы. Плинтусы были бережно сняты с мест крепления и затем установлены обратно.

Нечаевой казалось, что она находится на верном пути и убийцы как-то себя проявят и будут задержаны. Обычно грабители не могут долгое время скрывать большие суммы денег и драгоценности. Ею были направлены ориентировки в различные органы внутренних дел, с подробным описанием и фотографиями похищенных вещей и ювелирных украшений.

Оперативники нашли свидетеля, с помощью которого был составлен фоторобот возможного участника поджога, замеченного стоящим возле дома Тороповых накануне пожара. Это был высокий, худощавый мужчина, примерно сорока лет. Свидетель запомнил его большие серые глаза, крупный нос с горбинкой и тонкие губы. Нечаева даже присвоила ему псевдоним: «Наводчик». Но шло время и новых зацепок у следователя и работников уголовного розыска не появлялось.

* * *

Перед Петровым на столе лежали две тоненькие папки с материалами по пожарам в домах Крылова и Рюмкина, случившиеся в 1972 и 1981 годах и как-то продвинуться по ним, узнать, что-то существенное, никак не удавалось.

Опросы, проведенные на предприятии Рембыттехника, помогли выяснить, что накануне пожара Крылов продал свою машину – Волгу ГАЗ-21, незадолго до этого отремонтированную и перекрашенную. В архивах ГАИ Сергей нашел данные о том, что автомобиль купил некто Ионкин. Там же имелись его данные о прописке.

Покупатель показал, что купил машину за четыре с половиной тысячи рублей, которые он передал старому хозяину при оформлении договора купли-продажи. У нотариуса присутствовала и жена Крылова – яркая, накрашенная блондинка. Пальцы, шея и уши у нее, были усыпаны ювелирными изделиями, а возможно и бижутерией. Светлана Крылова работала товароведом в обувном магазине, и Петрову удалось найти подруг, вспомнивших о принадлежащей ей дорогой вещице – серебряном браслете от Тиффани.

Сергей отыскал каталог изделий знаменитой фирмы, и свидетели указали на одну из работ. Утверждать, что у Крыловой был оригинал, подруги не взялись, но сказали, что браслет очень похож. Он имел самый простой вид: прямоугольная полоска серебра, изогнутая в окружность правильной формы. Металл был украшен двенадцатью зеленовато-синими сапфирами.

В приостановленном деле сохранилась карты, с изъятыми с места преступления отпечатками пальцев предполагаемого преступника. Они найдены на стакане, лежащем на полу. В архиве МВД таких отпечатков не имелось. Обнаружить предмет, которым наносились прижизненные увечья потерпевшим, при осмотре места происшествия и в ходе расследования не удалось. Каких-то иных оснований, позволяющих объединить это дело с другим, находящимся в производстве у Нечаевой, пока не было.

Петров решил заняться материалом проверки по факту пожара в доме Рюмкиых. У каждого прокурора в кабинете имелся отдельный телефон, и Сергей активно занялся поиском и вызовом свидетелей, используя это чудо техники. Не обращая внимания не негодующие взгляды Ольги Ивановны, он пригласил к себе на завтра, на разное время, всех сотрудников ювелирного магазина, работавших во время гибели директора. На следующий день были вызваны коллеги его жены Галины, зубного врача.

– И что, всех этих людей ты собираешься допрашивать у нас в кабинете, – завопила соседка, – а как же будем работать мы?

Сергей миролюбиво ответил:

– Какие допросы? Я просто с ними побеседую, вряд ли они что добавят к предыдущим показаниям. Это милые обеспеченные люди, и вполне заслуживают знакомства с тобой. Вероятно, среди них есть и холостяки лет под сорок.

Ольга выскочила из кабинета и побежала к Шушину. Александр и Алексей дружно засмеялись и поочередно подошли к Петрову пожать ему руку. – Здорово ты ей ответил, а то нас она уже достала – заявил Саша. К разговору подтянулся Алексей, и минут пять, коллеги возбужденно обсуждали служебные романы соседки. С их слов, девушка имела одновременно несколько любовников, не гнушаясь при этом и женатыми мужчинами. Сергей предпочел отмолчаться: его мало интересовала чужая личная жизнь, он и свою не может привести в порядок.

Ольга вернулась минут через десять и демонстративно стала стучать на пишущей машинке. Затем Сергея вызвал к себе Иван Семенович и отправил к начальнику следственного управления Миллеру. Тот вручил ему ключ от пустующего кабинета, заболевшего следователя. Заодно сообщил о новостях по делу Торопова и расспросил о результатах проверки отказных материалов. Александр Федорович сам долгое время работал следователем, и интуицию не утратил:

– Ох, достанется мне от руководства из-за твоего служебного рвения. А с другой стороны закрывать глаза на все эти злодейства нельзя – куда докатимся.

Петров понимал, что, скрывая свою личную заинтересованность в делах о пожарах, он совершает служебный проступок, но и сообщить обо всем руководству физически не мог. В этом случае его немедленно отстранят от хода расследования, против чего восставала вся его сущность – он должен сам найти убийц родителей.

Сергей вспомнил о материале, не поступившем из информационного центра. На его телефонный звонок ответила заведующая архивом Скокова:

– Да, архив на проводе!

– Ирина Сергеевна, здравствуйте. Вас беспокоит Петров с облпрокуратуры. Я запрашивал материалы по пожарам, за последние пятнадцать дет. Так вот, один из них, по происшествию, случившемся в 1973 году в доме Петровых, к нам не поступил.

– Я немедленно разберусь и перезвоню вам.

Сергей не стал дожидаться звонка и приступил к пересылке жалоб граждан районным прокурорам: это работа не терпела отсрочки. Скокова позвонила через час и попросила приехать к ней, причину объяснять не стала.

Петрова встретила женщина лет пятидесяти, маленького роста, с приятным лицом и доброжелательным выражением синих, прищуренных глаз. Она протянула для пожатия руку и произнесла:

– Здравствуйте Сергей Андреевич, а ведь я знала вашего отца, мы вместе начинали работать следователями в Северном РОВД. Так этот материал связан с его гибелью?

– Да, я недавно был здесь по службе и наряду с другими бумагами, попросил принести и этот отказной. Мне хотелось лично его посмотреть, тетя говорила, что там все не так чисто и проверка проведена как-то поверхностно. Но она, в свое время, не стала жаловаться: беда подкосила ее. Мой отец был ей единственным близким человеком.

– Я понимаю, но произошло необъяснимое: материала нет, хотя после вас, его никто не запрашивал, и он должен быть на месте. Вы, возможно, помните – его выдавала Лена и она утверждает, что возвратила папку на место. Если не секрет, в чем причина проверки, и знает ли о ней руководство облпрокуратуры?

– Да, расследуется очень серьезное дело и возможно, что гибель родителей как-то связано с ним. – Скокова ненадолго задумалась и сказала:

– Я прошу пару дней не сообщать о возможной пропаже. У меня сейчас работает новенькая девочка, Лиза Иванова, может она что напутала. А потом, если мы не найдем материал, я сама доложу об этом руководству.

– Хорошо, прошло более десяти лет и два дня ничего не изменят. Но вначале позвоните мне, и мы договоримся, как лучше поступить.

В эти дни Петрову предстояло опросить более двадцати свидетелей, для этого пришлось наметить круг вопросов, подлежащих выяснению. Прежде всего, он решил восстановить события, предшествующие пожару. В 1981 году проверка была проведена крайне небрежно и неполно.

Выяснилось, что перед пожаром Рюмкины отмечали день рождения дочери и у них были гости – работники ювелирного магазина и городской стоматологии. Бухгалтер Оськина вспомнила всех коллег, присутствовавших на торжестве. Из других гостей она обратила внимание на молодого мужчину, высокого, сероглазого, обладателя изящного носа с горбинкой и точенными, узкими губами.

У Сергея уже был фоторобот человека, которому Нечаева присвоила кличку «наводчик». Он показал его Оськиной, внимательно рассмотревшей рисунок и заявившей:

– Здесь человек немного похож на того гостя, но он какой-то старый, нос слишком большой и губы у него полнее. – Сергей

уточнил:

– Прошло пять лет, и мужчина мог измениться, да и свидетель видел его издалека, недолгое время.

Оськина, еще раз, присмотрелась к фотороботу:

– Ну, тогда вполне может быть, что это тот гость. Я немного выпила армянского коньяка, и он мне мог показаться более привлекательным.

– А с кем мужчина больше общался?

– Думаю, его хорошо знала Галина и, наверное, ее коллеги. Еще припоминаю, что он принес с собой несколько бутылок дефицитной фанты, которую с удовольствием пили гости и героиня торжества Галя – так девочку назвали в честь мамы. Она погибла в день своего рождения. Бедняжка! Ее все так любили, она была доброй и отзывчивой девочкой.

О возможном нахождении в доме денег и ювелирных украшений Оськина сообщила:

– Конечно, все это было у Рюмкиных, и, если не нашли после пожара, значит кто-то приложил руку: такие камни не горят.

Единственное, что мне запомнилось у Галины из драгоценностей, это крест, с бриллиантами – изделие ленинградского ювелирного завода и у меня есть его фотография и описание. Мне нравится просматривать каталоги ювелирных заводов, и эта вещь запомнилась. Она изготовлена в начале семидесятых годов.

Опрос других свидетелей добавил новые факты. Зубной врач Терехова заявила, что на торжестве присутствовал техник зубопротезного кабинета областной стоматологии Валерий, так он назвал себя, но она с ним по работе не сталкивалась, что странно. И по его поведению, Терехова заподозрила, что он является любовником Галины. Описание наружности техника совпадали с приметами, указанными Оськиной.

Еще она пояснила, что среди гостей были курящие, но они выходили с сигаретами на веранду, так как Рюмкины не выносили табачного дыма. Кто мог оставить окурок в доме, от которого якобы произошел пожар, она не ведает.

Никто из работников городской стоматологии не был хорошо знаком с Валерием: он проработал там около двух-трех недель. Все гости подтвердили, что в комнатах никто не курил. Но также нашлись свидетели, утверждавшие – техник ушел в числе первых. Он попрощался с Галиной, недолго переговорив с ней о чем-то, известном только им. Напоследок Галина кивнула утвердительно на вопрос, или просьбу гостя.

Когда Сергею принесли каталог ленинградского ювелирного завода от 1972 года, у него защемило сердце: он видел такой крест раньше, и даже держал в руках. Он принадлежал его маме, Марии Петровой.

* * *

Нечаева продолжала выполнять рутинную работу, впрочем, не приносящую ощутимых результатов. Мерами, принятыми работниками уголовного розыска, были задержаны мелкие воришки, промышляющие хищениями технического спирта. Было найдено несколько ранее украденных антикварных вещей, но все это не имело отношения к ее делу.

По настоянию Нечаевой, двое оперуполномоченных Веселов и Зайцев, занимались только поиском ювелирных изделий. Кроме имущества Тороповых, группе передали описания и фотографии украшений, похищенных у Крыловых и Рюмкиных.

Нечаева внимательно всматривалась в картотеку лиц, ранее судимых за умышленные убийства. Только три снимка отложила в сторону: внешности на них напоминали предполагаемого наводчика. Она подумала, что все в этом деле основано только на предположениях, и каких-либо прямых улик до сих пор не добыто.

Петрову позвонила Скокова, сообщив, что она нашла пропавшую папку, на одной из соседних, от места ее хранения, полок:

– Видимо девочки перепутали. Так, что гляньте, материал в облпрокуратуре.

Сергей еще раз его просмотрел и обнаружил, что один из листочков исчез – он был аккуратно вырван. Прокурор знал, что на этом месте было подшито объяснение командира пожарного расчета Крюкова, изымавшего скрутки проводов после пожара в доме родителей.