Читать книгу Отказные материалы - Владимир Леонидович Иванченко - Страница 4

У начальника следственного управления Миллера собрались руководители уголовного розыска Северного и Южного РОВД, несколько оперуполномоченных из этих отделов, прокурор-криминалист Егоров, следователь Нечаева, а также Петров и Шушин. Нечаева доложила о ходе расследования уголовного дела по убийству семьи Тороповых.

Затем Петров рассказал о фактах, выявленных им при проверке приостановленного дела по убийству Крыловых и пожару в доме Рюмкина. После появления новых обстоятельств, Сергей понимал, что он должен сообщить и о материале по пожару в доме его родителей.

Он доложил о том, что его мама носила золотой крестик с бриллиантами, подаренный ей мужем в 1972 году. Он, как и другие ценности, исчез после пожара. Он попросил приобщить к материалам фотографию матери, где, на ее груди отчетливо был виден изящный золотой крест с камнями, как две капли воды, похожий на украшение Рюмкиной. В документах, не сгоревших на пожаре, имелся и товарный чек, сохраненный тетей Леной.

Сергей умолчал о краже объяснительной Крюкова. Он решил сам провести тайную проверку по этому факту. Никто, а главное преступник, не должны знать о том, что ему известно о пропаже.

Факт исчезновения бумаги выводил на мысль: любитель драгоценностей где-то рядом и наблюдает за ним.

Петров предложил возбудить уголовные дела по пожарам в домах Рюмкиных и Петровых, а затем объединить их с другими, по убийству Крыловых и Тороповых. Он мотивировал это сходными обстоятельствами происшествий и способом совершения преступлений. Мотив их также был одинаков – хищение ювелирных изделий, к которым преступники явно испытывали слабость.

Когда Сергей сел на место, в кабинете Миллера воцарилась тишина. Затем начальник управления задал ему вполне закономерный вопрос:

– Сергей Андреевич, почему же вы раньше не сообщили, что имеете какое- то отношение к этим событиям?

– Тогда это были только догадки, а если быть объективным, то и сейчас у нас шаткие основания для объединения дел. Но у меня есть уверенность, что в нашем городе завелся расчетливый убийца, их блатные называют чистоделами. Не исключаю, что он не ограничивается маскировкой преступлений только под пожары. Возможно, следует проверить отказные материалы по дорожно-транспортным происшествиям и другим несчастным случаям, где жертвами стали владельцы дорогих ювелирных изделий.

Шушин согласился с предложением Петрова объединить уголовные дела в одно производство. Он заявил о необходимости создания следственной группы, в состав которой включить опытных сотрудников милиции и прокуратуры, а руководство и координацию ее деятельности поручить прокурору-криминалисту Егорову.

Петрову место в группе не нашлось по понятным всем основаниям. Миллер поручил ему расширить круг поиска, изучив отказные материалы по другим несчастным случаям, то есть проверить им самим высказанную версию.

У Дмитрия Егорова был обширный опыт работы по уголовным делам, связанным с убийствами из корыстных побуждений. Он знал, что чаще всего преступники попадаются при сбыте похищенного: им не терпится быстрей получить доступ к красивой жизни, а это затруднительно без денег.

Он попросил Олега Зайцева и Костю Веселова – молодых работников уголовного розыска пройти после совещания к нему в кабинет. Дмитрию было за сорок, и его черную шевелюру уже изрядно разбавила седина, что придавало его смуглому, симпатичному лицу, весьма солидный вид. С годами ушло былое стремление, любыми путями, но быстро выйти на след преступника. Зато нажитый опыт добавил мастерства, и подход к работе стал более основательным, планомерным.

Сейчас Егоров с любопытством разглядывал вошедших оперов. Он знал, что Зайцев обладает настойчивым, целеустремленным характером, но иногда проявляет склонность к авантюрным поступкам. Его привычка в упор разглядывать собеседника, выдавала в нем оперативного работника, но в случае необходимости, он легко мог изобразить из себя бывалого урку. Этому способствовала его внешность – худощавое, слегка вытянутое лицо, с темно-карими раскосыми глазами. Веселов имел более спокойный, рассудительный нрав и добродушный вид, а большие, слегка выпуклые голубые глаза, располагали к доверию.

Доклад оперативников о результатах поиска похищенных ювелирных изделий был краток: ничего не найдено. Не помогла и обширная агентура, обходы мест скупок, опросы коллекционеров и специалистов. Оставалось ожидать ответы на отдельные поручения и ориентировки, разосланные отделам внутренних дел страны. Веселов высказал мысль, которая впрочем, уже крутилась и в голове Дмитрия:

– А что, если работает не банда, а одиночка, который копит драгоценности и просто любуется ими, не помышляя о продаже?

– Прошло четырнадцать лет с момента первого преступления, и если в шайке еще два-три человека, то похищенное выплыло бы на поверхность, – согласился с доводами товарища Зайцев.

Егоров возразил:

– Еще рано делать такие выводы, так что поиск продолжить: даже одиночке-коллекционеру иногда нужны деньги. И ещё – расшевелите агентуру, пусть распускают слухи, что у них есть богатый скупщик драгоценностей, преступник должен на это клюнуть.

Отпустив оперативников, Дмитрий занялся составлением плана работы следственной группы. Наряду с обычными розыскными мероприятиями, предусмотрел повторное направление в архивы МВД карты с отпечатками пальцев, изъятых со стакана в доме Крылова. Кто знает, возможно, они где-то всплыли после 1972 года. В таком случае архивные работники обязаны были оповестить об этом следственные органы Усть-Каменска, но халатность и невнимательность присутствовали повсеместно, и все надо было перепроверять.

* * *

Чем не страдала следователь Нечаева, так это потребностью ломать голову над составлением плана работы. Все предстоящие свои действия она держала в голове. Просмотрев полученные от Петрова новые материалы, она решила в первую очередь отыскать зубного техника. Тамара Васильевна позвонила заведующему кабинетом и попросила прийти в прокуратуру со списком работников за последние десять лет. Заодно поинтересовалась:

– Скажите, а какова численность штата и велика ли текучесть кадров?

– Сейчас у меня работает семь человек, люди увольняются крайне редко.

– Тогда, если вас не затруднит, захватите личные дела, работавших в 1981 году. – После длительного молчания в трубке послышалось:

– Хорошо, я все принесу, но думаю, что это не совсем законно.

Когда пришел заведующий, Нечаевой стало неловко – это был седой человек преклонного возраста, с тростью. Она извинилась и сказала:

– Зря вы не предупредили о вашем почтенном возрасте, было бы удобней мне к вам проехать и посмотреть документы на месте!

Поскольку пришедший старик не ответил, Тамара Васильевна, так же молча, стала просматривать личные дела работников. Зубного техника Валерия среди них не оказалось. Следователь обратилась к посетителю:

– У меня есть сведения, что в 1981 году у вас работал некто Валера, в то время ему было около тридцати пяти лет. Что вы на это скажете, товарищ Панин? Тот вытащил из папки какой-то листок, пробежал по нему глазами и произнес:

– Был такой – Валерий Николаевич Каримов, но он работал помощником техника всего две недели и сведения о нем отражены только в книге приказов. Это все что у нас сохранилось, нет ни копии трудовой книжки, ни паспорта, даже его домашний адрес не известен. И вообще это был какой-то проныра, и мне он сразу не понравился. Трудовой договор на постоянную работу мы с ним не заключили.

– Что вы можете сказать о его романе со стоматологом Рюмкиной?

– Галину я помню, она погибла в начале восьмидесятых. Но ничего, о ее связи с Каримовым, мне не известно.

– Кто из ваших сотрудников может быть более осведомленным?

– Есть у нас лаборант Искакова – любительница слухов и сплетен. Если она ничего не знает о Валерии, то и никто другой вам не поможет.

Искакова пояснила:

– Валерия Каримова я помню, он работал у нас совсем недолго. Его можно было назвать женским угодником. Но об его отношениях с Рюмкиной, я ничего не знаю. И вообще, он о себе толком не рассказывал. Говорил о своей прежней работе экспертом в милиции, но трудовой книжки не предъявил, сказал, что ее вышлют в ближайшее время. Как-то раз, в разговоре, он сказал, что Обь в Новосибирске более широкая, чем здесь, и вода в ней теплей. Но сразу осекся, и спорить с несогласными патриотами Усть-Каменска не стал. Каримов жил на съемной квартире, где-то на окраине города. Можно сказать, что он больше выспрашивал о других работниках, их материальном положении, чем говорил о себе.

Нечаева проявила настойчивость и допросила еще несколько сотрудников, но, как и предвидел Панин, больше никто ничего о Валерии не знал. Ей осталось только отправить для опознания фоторобот техника в УВД Новосибирска. В отдельном поручении она указала, что возможно Каримов работал там экспертом, или как-то связан со службой пожарной охраны. Еще попросила выслать список уволенных работников с 1972 по 1981 годы, имеющих отношение к техническим экспертизам.

В Усть-Каменске Каримов не был прописан, и мужчины его возраста, с такой же фамилией, на других предприятиях города не работали.

Пришел ответ с Ленинградского завода, согласно которого, партия золотых крестов с бриллиантами, была выпущена в 1972 году, в количестве двадцати штук и направлена в розничную торговлю. Среди городов, в которых реализовывались эти изделия, был и Усть-Каменск, в ювелирном магазине которого был продан один экземпляр за 2450 рублей. Его номер, 4-72-56-09, был нанесен на обратной стороне креста.

Похоже, что украшение действительно купил адвокат Петров, но каким путем оно оказалось у Галины, предстояло выяснить. При повторном допросе свидетелей, Нечаевой удалось узнать, что крест впервые замечен на ней незадолго до пожара. Об этом вспомнила Терехова:

– У меня день рождения на десять дней раньше, чем у погибшей дочери Галины. Мы отмечали его в ресторане, и тогда Рюмкина похвасталась крестиком, сказала, что это подарок, а от кого не уточнила. Валерия я на том банкете не помню: если и был, то не за нашим столом. Вообще мы тогда все хорошо напились. В то время еще не было борьбы с пьянством, как сейчас.