Читать книгу SWRRF. 20?? (воспоминания из будущего). Кн. 6. Часть 1 - Владимир Левендорский - Страница 4

Александра тогда очень обидно зацепило никогда раньше не слышанное им выражение: «питомник людей будущего». И послышавшееся ему в словах Владимира горькая, даже, злая обида. Первым импульсивным желанием было ответить что-то, вроде: тебе, судя по твоим рассказам, тоже нет особых причин жаловаться на условия, в которых ты воспитывался лет до шестнадцати. Но сдержался. Хотя, конечно, детство Владимира было вполне благополучным, но по условиям и возможностям не сопоставимое с условиями и возможностями, которые были у него в детские годы. И нотки обиды, услышанные Александром в словах Владимира можно было понять. Эта была обида на, наверное, главную несправедливость мира – «неравенство стартовых возможностей». И, хотя, одной из главных задач, которую ОНИ перед собой ставили, была задача искоренения этой несправедливости, ясно, что полное её искоренение займёт многие десятилетия, может быть, не одно столетие… А, может, так никогда полностью и не будет искоренена?

Но главная обида у Владимира была, всё-таки, на другое. Александр «отсиделся» в своём «питомнике», когда произошёл «разлом» – первый по-настояшему всемирный, «глобальный», как тогда любили выражаться, цивилизационный кризис, приведший к разделению путей развития человечества на несколько направлений, основанных на фундаментально различных, научных, социальных и моральных принципах.

Это была череда трагических событий, в которые были вовлечены сотни миллионов человек, может, до трёх-четырёх миллиардов. Они проходили по-разному, в разных частях света.

Здесь, в Европе, это была достаточно скоротечная – года три-четыре, – «Революция бездельников», прокатившаяся, в основном, по крупным городам. И множество проходивших параллельно с ней и примерно пару лет после неё, локальных конфликтов, в которых были задействованы профессиональные «силовики». В этих конфликтах «устаканивались» новые зоны контроля «основных игроков». В Северной Америке это была серия кратковременных, локальных, но очень жестоких и кровопролитных конфликтов, завершившихся в начале установлением полуфашистской диктатуры, а затем там сложилось что-то вроде конфедерации с какими-то очень сложными и запутанными отношениями как между субъектами этой конфедерации, так и внутри каждого из этих субъектов. В Китае, Индии – в серию вспыхивавших то здесь, то там восстаний, локальных войн с «сепаратистами», которые до сих пор местами то тлеют, то вспыхивают с новым ожесточением. Ну, а в «зонах вечных конфликтов», вроде Ближнего Востока, центральной Азии и Африки, они никогда не прекращались… А на родине его предков, да, собственно, и его, всё вылилось в непонятную затяжную, почти на десятилетие, «Войну»…

И Владимир оказался в одном из главных эпицентров этой войны в самый жестокий начальный её этап ^[5]. В то время как Александр лет до двенадцати даже не подозревал о том, что является современником таких «эпохальных исторических катаклизмов».

…Удивительная вещь эти «свидетельства современников», ссылки на которые разбросаны в исторических трудах. Мало кто из них более или менее внятно осознавал смысл событий, коими являлся свидетелем и, даже, участником. В лучшем случае, точное и честное изложение некоторых фактических событий, планов и намерений в зависимости от степени информированности… Более или менее искренний рассказ о переживаниях, душевных коллизиях, моральном состоянии…

Но смысл «исторических событий» может быть понят только по их результатам… А понимание результатов – это всегда оценочные заключения. По каким критериям делаются эти оценки? … Это уже Теория биосоциальных и ценностных констант и прочие «высокие материи», в которые мы сейчас не будем углубляться…

Лично для себя Александр смысл тех «эпохальных событий» как-то понял, когда перед своими самостоятельными миссиями готовился к собеседованиям по теории эволюции человечества, структурной истории, всеобщей истории и истории отдельных цивилизаций, конкретных народов и государств (в зависимости от регионов миссии). Обзора экономических теорий, теории трансформаций социальных структур и тому подобное. Эти собеседования уже, наверное, лет пятнадцать как стали обязательными для тех, кто участвовал в каких-либо программах с «выходом в том мир», и, тем более, для тех, кто направлялся туда с разными «миссиями». Их ввели, когда стали вырастать поколения, которые понятия не имели о жизни в ТОМ мире… И даже для тех, кто, как Александр, имел о этом мире некоторое представление. Но в ТОМ распавшемся мире, было столько особенностей, нюансов, совершенно не понятных нормальному человеку, постоянно изменявшихся и дополнявшихся, что лучше было всё это вспомнить и освежить, чтобы не нарываться на неприятности. Особенно, в самостоятельных миссиях, и уж, те более, в тех, в которых ты действовал без «прикрытия»…

Последний раз особо затяжным оказалось одно из таких собеседований по истории и теориям цивилизационных кризисов перед этой его поездкой к «вечноживущим». Большая часть этого курса, понятное дело, отводилось последнему цивилизационному кризису, выпавшему на раннее детство Александра.

Достаточно сжатое и понятное объяснение смыла тех, неожиданно оказавшихся уже давними, событий он нашёл во «Введении» по этим самым истории и теориям, обнаруженное им несколько лет назад у брата, который штудировал это «Введение», в очередной раз пытаясь получить разрешение на самостоятельную миссию. (Особо любознательные читатели могут познакомиться с выдержками из этого «Введения» в Приложении этой книги).

Как всякие обобщающие умозаключения, абстрактные формулировки, всё это само по себе мало что объясняло. Это, как любая теория в любой науке. Ты, вроде бы, её хорошо выучиваешь, и даже, вроде как, понимаешь её смысл. Но действительное понимание приходит, когда ты начинаешь эту теорию применять для решения конкретных задач. Так и здесь все эти рассуждения «Введения» лишь помогали как-то упорядочить, «уложить в голове», всё то, с чем Александру приходилось сталкиваться в ТОМ мире во время экскурсий, «вылазок», «миссий» … И его собственные детские воспоминания. Потому что, хоть и достаточно поверхностно, но его уже во вполне осознанном возрасте зацепили на излёте события того «эпохального перелома»…

Проводивший собеседование консультант не уделил много внимания современным ИХ определениям смысла тогдашних «эпохальных событий». Его больше заинтересовали воспоминания самого Александра, как «свидетельства современника». Консультант, который, как и Владимир ^[5], по основной специальности был историком и лет на пять старше Александра, сам был современником тех событий, причём, в более осознанном подростковом возрасте. Но он тогда жил в небольшом испанском городке, который те события почти не зацепили. И он переживал, что не оказался тогда в «гуще событий». Интересно, если Владимиру предложить гипотетически поменяться с этим консультантом местами, где их застали те «эпохальные события», он согласился бы? Только, как об этом спросишь?…

Как историка его можно было понять. Для него важен был не только смысл, «конечный результат» тех событий, а вопрос почему люди дошли до жизни такой, почему одно принимали, другое отвергали, чему-то сопротивлялись, а у чего-то и кого-то шли на поводу. В конце концов, эти отдельные поступки отдельных людей – та «ткань истории», на которой потом прорисовывается её смысл. И, добиваясь «миссии» в Городе, Александр, в общем-то, преследовал ту же цель: он хотел понять, как жизнь в Городе в той стране, где он счастливо прожил почти пять лет, вдруг, и в одночасье – по историческим меркам, – рассыпалась…

………………………………………………………………………………………………

Александр о времени «Революции бездельников» мало что мог вспомнить. Их «деревеньку» только слегка коснулась «война торговых сетей», эти арьергардные бои того мира, после того, как его «хозяева», занятые разборками между собой, упустили ИХ зарождение и укрепление, и попытались захватить хоть какие-то точки распространения своего влияния, взломать ИХ линии защиты.

Но у консультанта не было и таких воспоминаний, и он стал приставать к Александру с расспросами. А что он мог рассказать?…