Читать книгу SWRRF. 20?? (воспоминания из будущего). Кн. 6. Часть 1 - Владимир Левендорский - Страница 5

Ему было лет одиннадцать.

И он только собирался «пойти в школу».

Это не значит, что он до того рос неучем. Но до того это была просто увлекательная, каждый день заполненная важными и интересными событиями и делами жизнь. На что-то ты нарывался сам из любопытства, и это любопытство тут же подхватывали и развивали. Чем-то тебя умело заинтересовывали. Что-то ты делал за компанию с друзьями или из желания с кем-то из них посоперничать. Что-то делал, чтобы заслужить одобрение родителей или других взрослых, которые вызывали у тебя симпатию и уважение. Что-то потому, что это входило в круг твоих домашних или общих хозяйственных обязанностей, которые были у всех, невзирая на важность дел вне их «деревни»: учёбы, исследований, работы… Многое потому, что так у них это было принято, это было у них естественными нормами, становившимися привычками, которыми ты по мере взросления обрастал.

Сейчас «со стороны» их система образования и воспитания выглядит, как детально продуманная и чётко организованная.

На самом деле, как он теперь понимал, каких-то особых изначально продуманных и чётко организованных «образовательных структур», «организаций учебного процесса» у них никогда не было. Просто, образование и воспитание у них основывались на нескольких принципах, следование которым эту систему формировало и развивало естественным образом.

Образование – это попытка построения модели человека и совмещения, включения этой модели в модель общества, в котором он предположительно должен будет жить.

Правильнее говорить, конечно, о просвещении – единстве образования и воспитания. И одна и главных «образовательных проблем» как раз и вырастает из разрыва между образованием и воспитанием. Можно на самом высоком уровне преподавать конкретные «учебные дисциплины», – эффект будет приближаться к нулю, если окружающая жизнь будет воспитывать из учащихся тупых бездельников… или, когда единственным стимулом к образованию является получение «инструментальных» познаний ради «успеха», обогащения, власти…

Да и «модель» в данном случае не совсем точное слово. Здесь больше подойдёт экзистенциалистское понятие «проект». Потому что образование, просвещение, это многолетний – в идеале до конца жизни, – процесс, который должен естественно, гармонично ложится на заложенные природой этапы формирования и развития личности и согласовываться с развитием окружающего социума, решаемые им задачи. Разрывы, возникающие при переходах на разных этапах, ступенях «образовательного проекта», разрывы между «образовательными задачами» и реальными жизненными – пожалуй, главная проблема любой «системы образования». В семье тебя учат, воспитывают по-своему, в начальной школе совсем по-другому, в «старших классах» совсем иначе. Если учишься дальше – там своя история. А, когда ты пытаешься что-то делать в реальной жизни, тебя первым делом начинают переучивать… При этом, чем дальше по ходу жизни, тем больше появляется всяких, желающих поучить тебя жизни, научить, что тебе реально нужно знать и как эти знания применять… В итоге оказывается, что ты не находишь себя ни в одном предлагаемом реальной жизнью проекте, потому что свой проект тебе так и не помогли создать, а сам ты его создать не смог…

Дальше можно бесконечно долго рассуждать о возможной множественности проектов, создаваемыми разными социальными группами, государственными и экономическими институтами… о конфликтах между этими проектами…

Но, в конце концов, приходишь к одному заключению: все кризисы образования – это, в конечном счёте, отражение общего кризисного состояния общества, социума, непонимания им себя и своих перспектив…

Идеальное образование, просвещение, возможно только в социально гармоничном обществе с единой культурной средой, основанной на общепризнанных ценностях и общих целях…

Идеал недостижим. И в этой недостижимости его «жизненное предназначение» … Но образование, полученное Александром в «питомнике людей будущего», было очень близко к этому идеалу.

До двенадцати лет он почти безвылазно рос в Familiendorf’е, «деревеньке», основанной двенадцатью «коренными» семьями.

Эти семьи объединили «общее понимание жизни», личных взаимоотношений, подхода к воспитанию детей, жизненных норм и правил, общие увлечения… Всё это никак и нигде формально не фиксировалось. Просто членов этих семей объединили взаимная симпатия, и взаимоуважение. Все, кто позже поселялся в их Familiendorf’е или кого туда специально приглашали, как бы, негласно принимали здешние «правила жизни». Точнее будет сказать, тот, кто не разделял эти «правила жизни», здесь просто не мог поселиться. Поэтому для Александра и всех, с кем он рос, эти «правила жизни», нормы взаимопомощи, взаимоуважения, вовлечённости в общие дела и интересы, увлечения и развлечения становились естественными нормами их жизни.

Как много позднее понял Александр, люди, основавшие их Familiendorf были создателями ИХ первых проектов. Самых первых. Тогда, наверное, четверть населения Familiendorf’а были «Основателями», а остальные – из «первого призыва». Выдающиеся, для многих не будет преувеличением сказать, великие учёные, конструкторы, инженеры, специалисты самых разных областей исследований, технологий… Или те, кто, вроде отца Александра, по мнению этих неординарных людей «подавал надежды» и были ими «отобраны». Реальное значение каждого из них, «статус» в понятиях ТОГО мира, Александр узнавал позже, иной раз через много лет, встречаясь с ними на разных проектах, попадая на их учебные курсы… О роли, значении кого-то, кого он знал с детства, он, наверное, и сейчас имеет смутное представление или, вообще, не представляет, кто они на самом деле (если уж о том, кем реально является GP, он узнал совсем недавно, перед этой поездкой к «вечноживущим»). У них, вообще, все эти распространённые в ТОМ мире мерения «достижениями», «статусами», «авторитетами» и тому подобными эфемерностями не были приняты. С одной стороны, из соображений их «режима секретности», уровней «посвящённости». «Кто есть кто» и «кто есть что», ты понимал по мере восхождения по этим уровням «посвящённости». А, с другой стороны, вся эта показушная шелуха претила этим людям, противоречила их природе. Для них важно было, насколько интересен, глубок человек, а не его умения «самопиариться». И они прекрасно понимали, что случайных людей здесь нет. Каждые из них Мастер. Хотя, до конца ты можешь и не знать, в каком именно деле, и какого уровня…

Все они были широко образованными любознательными людьми, увлечёнными множеством дел и жизнью, вообще. Заражающие этой любознательностью, увлечённостью. И всегда готовые поделиться своими знаниями и умениями… Все они были в «обыденной жизни» очень скромными, вежливыми, деликатными людьми, с уважением относящиеся к другой личности, вне зависимости от того, сколько этой личности лет, и к чужому мнению, с врождённым чувством справедливости, с боязнью обидеть кого-нибудь действием или словом, тем более, обидеть зазря.

Они создавали среду, атмосферу любви к жизни и жажды познания, которые, по большому счёту, и формируют настоящее образование и воспитание…

В этой среде Александр, вообще, не осознавал, что «учится», «получает образование». С проблемой образования он столкнулся только в том мире. И стал воспринимать как особой явление.

В общем, Александру и его друзьям не нужно было никакое образование в ТОМ мире. У них на недостижимом для ТОГО мира уровне обеспечивалось реальное непрерывное образование. Тем не менее, многие его друзья из Familiendorf’а получали, хоть какое-то, официальное образование в ТОМ мире. «Учились» в тамошних школах, колледжах, университетах… Хотя, для них вся эта система школ, колледжей, университетов, академий, выдаваемые ими свидетельства и дипломы выглядела странной и непонятной. У них ничего такого не было. Да и, по большому счёту, вся тамошняя «учёба» была, по преимуществу, пустой тратой времени. Особенно, на школьном уровне. Поэтому тамошняя учёба разными способами совмещалась с их образовательной системой. И всё тамошне обучение преследовало не образовательные цели, а решение проблем взаимодействия с ТЕМ миром.

А взаимоотношения эти изначально были сложными. Решение «Первооснователей» о создании Своего Мира определялось осознанием необходимости «ухода», «отделения», «спасения» от ТОГО мира, погружающегося в безумие, хаос, насилие, одичание… Мира, идущего по пути самоуничтожения ^{[Приложение]}. И «точка бифуркации», когда можно было надеяться на позитивную трансформацию ТОГО мира, была уже пройдена. Но проблема заключается в том, что «спасения» невозможно было достичь простым отгораживанием от того мира. Любая самоизоляция губительна. Неминуемо ведёт к стагнации и деградации. А неконтролируемое разрушение того мира, грозило похоронить под его обломками ростки их нового мира. И, в целом, их гарантированное выживание «в исторической перспективе» возможно только при последовательном «завоевании» ТОГО мира. Не в традиционном для ТОГО мира «силовом» понимании «завоевания», а в смысле распространения на новые территории их идеалов, жизненных принципов, технологий, форм организации социальной среды…

Поэтому изначально «Первооснователями» закладывались и стратегия, принципы взаимодействия с ТЕМ Миром.

В первую очередь надо было создавать «буферные зоны», «зоны безопасности» вокруг своих коммун. И за счёт этих зон постепенно увеличивать свои коммуны. И создавать новые коммуны там, где для этого появлялись хоть какие-то условия. В «буферных зонах» и на их границах нужно было выстаивать взаимодействия с ТЕМ миром. Такое взаимодействие было нужно и при создании транспортных коридоров, соединяющих их коммуны…

Нужно было иметь максимально полное представление о научных достижениях, развитии технологий в ТОМ мире, а, в идеале, всё это контролировать, чтобы иметь возможность предотвращать нежелательные последствия и опасные применения. Для этого тоже надо было выстраивать систему взаимодействий…

А, главное, в ТОМ мире было полно людей не менее одарённых и талантливых, чем те, что жили в их коммунах, разделявших их ценности, идеалы, с таким же как у них «человеческими качествами»… Но волей обстоятельств оказавшихся в ситуациях, условиях, самостоятельно бороться с которыми у них не было возможностей… Таких надо было искать, выявлять. Кого-то по-настоящему спасть, кого-то «завлекать» в их коммуны. Кому-то помогать создавать новые коммуны. Кого-то использовать ТАМ в качестве «агентов»…

Нет ничего опаснее самодовольства, уверенности в своём безусловном и навсегда данном тебе превосходстве. Особенно, интеллектуальном. Поэтому они изначально старались поддерживать и развивать максимально широкие и глубокие связи с «тамошними» образовательными, научными, исследовательскими центрами. Перенимали появлявшиеся там перспективные идеи и разработки. «Вербовали» ТАМ свою «агентуру» и переманивали к себе наиболее перспективных специалистов. Развитие, разработку современных научных идей, новых технологий, особенно на этапах «выхода на практические решения», опытные образцы, сложно полностью сконцентрировать в одном месте, на каком-то ограниченном пространстве. Поэтому их вспомогательные исследования и разработки часто распределялись по научным, исследовательским центрам того мира. Заодно постепенно брался под всё больший контроль работа этих центров.

Любая их коммуна, научные, исследовательские и производственные комплексы изначально проектировались на автономное самообеспечение в экстренных ситуациях. Автономное производство энергии в нужном объёме, полное обеспечения обслуживания и ремонта технологической среды, производство жизненно необходимого набора продуктов питания, предметов первой необходимости… В «нормальных условиях» всё это дополнялось и разнообразилось обменом продукцией между своими коммунами, поселениями «буферных зон» и «проверенными производителями» ТОГО мира. Производство всех компонентов их высокотехнологичной продукции сконцентрировать на своих территориях было сложно и нерационально. Поэтому многие компоненты, даже, их «блэкбоксов» производились в ТОМ мире. Большая часть в FC, научно-производственных комплексах, технопарках, которые им реально принадлежали или надёжно ими контролировались. Но некоторые не самые важные компоненты производились на тамошних «обычных» предприятиях. Правда, производители этих компонентов ТАМ понятия не имели, для чего эти компоненты нужны, как они работают и, даже, для кого они реально производятся. На таких производствах ТОГО мира тоже должны были работать «свои люди».

Были ещё задачи самозащиты. Уже «война торговых сетей» показала, что им не дадут спокойно, тихо жить в их коммунах. Им реально придётся жить в постоянном «состоянии войны». Преимущественно, юридической, информационной и научно-технологической, но, порой, в некоторых регионах и в формах прямого силового противостояния. Поэтому им была нужно своя разведывательная и контрразведывательная агентура в ТОМ мире…

Под эти задачи «ухода», «спасения» и «взаимодействия» выстраивалась и ИХ система образования в ТОМ мире.

Александр не имел возможности спросить об этом у Первооснователей, но почему-то сейчас был уверен, что одной из главных причин «ухода» было стремление спасти детей. И это естественно. Тогда в ТОМ мире каждый нормальный человек, в меру своих возможностей и понимания, стремился спасти своих детей от хаоса, безумия и насилия. Всеобщего отупения ^{[Приложение]}. И на эту «болевую точку» давили в первую очередь в последующие годы, когда завлекали, привлекали новых своих последователей, членов их коммун и исследовательских, рабочих групп, «агентов» в ТОМ мире, формировали новые коммуны и исследовательские центры.

Как теперь Александр понимал, то, что он сам оказался в этом «питомнике людей будущего», было счастливым стечением случайных обстоятельств.

В той стране его отец перед самой «Войной» работал в крупной телекоммуникационной компании Города. Как водится, в ТОМ мире, она входила в какой-то холдинг. В преддверии надвигавшего кризиса все эти холдинги начали тасовать свои «активы», что-то «сбрасывать», что-то прикупать. Компанию, где работал отец Александра, перепродали другому холдингу. На тот момент отец уже несколько лет работал исполнительным директором компании. Генеральный – «шеф», – по словам отца, был «классный мужик и настоящий профессионал». Они проработали вместе больше пятнадцати лет, стопроцентно доверяя друг другу во всём. Перед перепродажей компании старые друзья «шефа» сумели перетащить его в руководство «старого холдинга на приличную, хорошо оплачиваемую должность. В ходе передачи компании, «шеф» рекомендовал назначить на его место отца Александра. Но на это место назначили какого-то «золотого мальчика», чьего-то там сынка из руководства нового холдинга. Обычная для тех лет и той страны история. Мальчик был не только малообразованным и тупым – но при этом с большим самомнением, «амбициозным» и с надменно-хамским отношением к людям, – но до того времени, просто, никогда не работавшим в сфере телекоммуникаций. И как позже отец понял, в задачи «мальчика» входило в ближайшие год-два выжать из компании всё, что можно, а потом её «слить» И его самого назначили не в качестве гендиректора, а почему-то «кризисного менеджера». При том, что до перепродажи компания была эффективной и прибыльной. Этот «кризисный менеджер» на самом деле ничего не решал, а только ретранслировал решения «сверху», где, очевидно, ясно понимали, к чему всё идёт, а, может, те, кто был «наверху», входили в число немногих, кто организовывал Большой Передел. Но это отец Александра понял чуть позже. А тогда он просто не смог работать с этим «дебилом». И через пару месяцев, «хлопнув дверью», ушёл из компании…

Совсем без работы он не остался. Устроился техническим директором в монтажную компанию, с которой много лет сотрудничал и в которой его высоко ценили и как человека, и как профессионала. Но зарплата там была уже не та. Да и сама эта монтажная компания переживала не лучшие времена. Новых проектов почти не было. На плаву как-то помогали держаться обслуживание и ремонт…

Отец Александра начал искать что-нибудь получше. Разослал резюме, просматривал вакансии… Всё без результата. Вдруг, его внимание привлекла вакансия простого радиоинженера. Требования были стандартные. Перечисление оборудования и проектов на основе этого оборудования, с которым у соискателя должен был быть опыт работы… «способность к нестандартным решениям», «коммуникабельность», «умение работать в команде» и всё такое, что обычно писали почти во всех предложениях вакансий… Но всё это отец Александра прочитал позже. Первоначально его внимание привлекла строка: «Заработная плата». Надо было кормить семью, помогать родителям. Поэтому знакомство со всеми предложениями работы он начинал именно с этой строки. В заинтересовавшем его объявлении вместо суммы стояло: «не ограниченно». Со «звёздочкой». В примечании к этой «звёздочке» было написано, что соискатель может указать любую сумму, и, если он успешно пройдёт тестирование, он безусловно эту сумму будет получать, «а, возможно, и большую».

С точки зрения того мира, согласие на эту вакансию было сомнительным решением. Ты «останавливался в карьерном росте», более того, ты в этом росте деградировал: от «исполнительного» опустился на «технического», а теперь, вообще, уходил на инженерную должность. Это существенно портило твои будущие резюме и возможности возобновить «карьерный рост». Но тогда было не до эфемерного карьерного роста неизвестно, когда и где. Нужен был заработок, на который можно было достойно содержать семью, растить детей… Да и в их семье на должности, звания, «успешные карьеры» особого внимание не обращали. У них не на словах, а на деле ценили, уважали любой труд, если этот труд был честным и профессиональным. А любого человека – за тот же профессионализм, трудолюбие, честность и, в целом, как говорили у них в семье, порядочность… У отца Александра был до того момента нормальный «карьерный рост»: он каждые три-четыре года поднимался на новую должностную ступеньку. И, хотя, каждые подъём на новую «ступеньку» – чего уж врать, – тешил его самолюбие, но всему этому он большого значения не придавал. И апеллировал к своей учёной степени и должности, когда надо было осадить, поставить на место какого-нибудь придурка, при обсуждении важных для компании вопросов…