Читать книгу Путь Избранного. Фэнтези - Владимир Макарченко - Страница 2

– Веды мы, сынок. – Похлопав внука по плечу своей еще налитой силой ладонью старый Кремень, присел рядом на лежавшие стопкой на земляном полу шкуры лесных туров. – Это о многом может сказать, коли призадуматься всерьез. Помнишь от кого начались жизни пращуров наших?

– Все помню дедушка! Сколь раз ты мне еще в детстве это втолковывал. Великий Род в те далекие времена полюбил простую смертную, которая и родила ему трех сыновей. Звалась та его любовь Ведой. Дети их были полубоги. Нельзя богам получить от смертных себе подобных. Первый сын, Вернигора, тот был славным богатырем, но не смог из-за своего гигантского роста подобрать себе женку по душе. Так и пробродил по свету долгую часть своей жизни в одиночестве. Только своими делами геройскими и сел в памяти народа. Потом Род к себе его в Великий Лес призвал. Теперь там свою службу славного витязя правит. Стережет покой Рода, пока тот, обратившись в большого черного ворона, сидит в гнезде на макушки сосны, которая подперла собой небеса, и зрит на мир, как он делает все вперекор его Слову. Второй сын, Громобой, тот в точности по дорожке старшего прошелся и тоже теперь при отце караулом ходит. Младшой, Лучезар, иной жизнью жил. Не было в нем того великого роста, какой братья старшие поимели от отца. Таков он ростом был почти, как ты, дедушка. Чуть в плечах поширше. Повыше на полголовы. Силой его Род не обидел. Но больше тяги любопытной к познанию того, что вокруг творится, ему в голову положил. Потому бродил он по свету не для доблести воинской, а чтобы разузнать, что где к чему. В таком блуждании своем и обрел жену, она ему родила пятерых мальцов, которые выросли богатырями, но дела отцовского не оставили. Тоже много бродили. Чтобы смогли сохранить все то, что узнали для потомков, вразумил их Род грамоте. От той поры и ведутся у нас книги, которые читал я с тобой и без тебя все эти годы. Вот в этих скитаниях по Белому Свету, когда спрашивали их иные, откуда взялись, отвечали, что пошли они от Рода и Веды. Потом все забыли изначальные пояснения и стали говаривать, что из рода Веды. А после и совсем сами ведами стали отзываться. Так вот, дедушка! Иль напутал чего?

– Ты напутаешь! Как же! Тебя дубиной долго по голове дубасить надо, чтобы мысли какие повыскочили. – Довольно улыбаясь, проговорил дед. – Только это баловство одно в таких разговорах. Поутру призовут тебя на настоящие испытания. Настал твой черед идти в Великий Лес с поклоном Роду от всех, кто родился от сына его и внуков. Таков уклад в Слове. Раз в десять весен уходит один из юношей наших на поклон к Роду. Получит благословение – всем радость! Не вернется – знать получил от Отца Богов задание особое и брошен в край какой для подмоги народу тамошнему в трудную годину. Тому, кто получит благословение Великого Рода, дастся жизнь долгая. Получает он в дар такое могущество, что прочим и присниться не может. Коли вертается обратно посланник наш, знать не показался Роду. Знать, жить ему тута до скончания века. Одно дело, то в охотники пробиться. Там можно мужскими делами прославиться. Только и тут через испытание пройти надобно. У охотников свои потребы. Вот так вот, внук.

– Ты не говорил о том ранее дедушка. Отчего сам-то тут остался? Ведь в книжных науках очень здорово разбираешься. Почитай, на память кажный листочек говоришь.

– Не мне было то решать. Моей задачей от Рода стало обучение тех, кто пойдет Долгой Тропой. В твои-то годы как ожидал я, что падет на меня выбор. Ан – нет! А на тебя пал глаз Рода. Выходит, надобен, для дел каких-то. Что поручает он избранникам, нам то не ведомо. Даже нашему чародею Гостомыслу. Одно знает, что призван ты. Видно Великий Род строгий запрет на слухи те наложил. Ни один до нас не долетел. Жаль, верно, расстаться с тобой. Больно прикипел. Но тут же радость в душу придет: внук в число избранных попал. Не зря, видать, силы в тебя ложил. Жаль, отец твой не узрит праздника нашего. Горд бы был. Его тоже Род избрал. Может, свидитесь где. Скажешь тогда ему про меня, что его место в сердце заполнено наполовину гордостью, наполовину горечью. Так-то…

Только утро задело краешком верхушки, как затарабанили в дверь землянки, где дед с внуком только под утро от разговоров и уснули.

– Заспались, тетери! Милован и Гостомысл уж ждут на поляне! И охотники зверя поднимать пошли! Веди своего внучка, Кремень. Глянем на что годен молодой вед, которого Род к себе кликнул!

– Не подведи, внук! – Толкал к выходу и без того спешившего внука Кремень. – Помни отчего охотники тебя Бером прозвали. Ныне встреча у тебя с тезкой. Только тот медведь, как он и есть. А ты человек! Хотя и с медвежьим прозвищем. Помни то! Ты ловчее и хитрее разъяренного зверя! Коли верх возьмешь, не мучь долго. Не кичись удалью своей. Забери себе его дух добавкой к своему. А свежатинку мы на стол для всех дадим! Уж постараются наши бабы! Будь спокоен!

Один из охотников, что ждал их у выхода, позвал Бера следовать за собой. Пробежав какое-то расстояние, они выбежали к повалившемуся от старости дубу, ветвистые корни которого, как густые заросли заслоняли собой берлогу, что облюбовал себе на зиму медведь. Он-то и издавал сейчас недовольный рык в ответ на то, что охотники ломали его сладкие сновидения тычками длинных жердей. Наконец и берлоги вылетел злобный рев и наружу высунулась морда хозяина леса Он недоуменно взирал на то, что происходило снаружи. Какие-то двуногие, в лохматых шкурах, суетились у берлоги, осмелившись прервать его зимнюю спячку. Сейчас он получит удовольствие сломать хребтины одному другому. То-то будет запасец пропитания к тому времени, когда весеннее тепло само выгонит его. Зверь рванулся наружу и вскинулся на задние лапы, выставив перед собой передние, которыми стал делать взмахи, словно собирал воздух. Опытный взгляд охотника сразу определил, что зверь в огромной ярости, когда единственный удачный удар лапы может нанести страшные раны, от которых уже тяжко будет оправиться.

Бер скинул с себя меховую безрукавку и пошел навстречу зверю. Через пару шагов можно было узреть, как меняется внешне этот спокойный юноша. На лице возник страшный оскал, лицо обрело какой-то полузвериный облик. Мышцы закатались тугими буграми по всему обнаженному телу. И, вдруг, он тоже издал звериный рык очень похожий на тот, что издавал его противник. Медведь насторожился и на какое-то мгновение замер на месте. Этого мгновения хватило Беру на то, чтобы оказаться рядом с удивленным зверем и нанести ему страшные удары по голове обеими руками. Зверь взревел, потянулся лапами к тем местам, откуда струями забила кровь, и рухнул на землю, словно поскользнувшись. Бер тут же оказался верхом на его спине и мощным движением свернул шею

медведю. Тот поскреб еще немного землю лапами и затих. Тут же один из охотников полосонул своим ножом по горлу умирающего зверя. Так делалось всегда, чтобы оставшаяся в звере кровь не испортила свеженины.

– То-то знатное угощение нынче будет! Медведь-то еще не все сало потерял. Всем хватит! – Заявил тот, кто пустил кровоток из тела издыхавшего зверюги. – Сейчас мы его быстренько освежуем. Иди, Бер в обрат. Там тебя новые дела ждут. Ныне день у тебя таков.

Бер быстрым шагом направился обратно в поселение. Там его действительно ждали… все жители от малого и до великого. В конце поляны, которая упиралась в молодую поросль, уже закопан был ствол сухой сосны, которая не смогла пробиться к свету свой макушкой и оттого вытянула слабевший ствол тонкой жердиной до той поры, до какой сил хватило.

– Подойди, внук Кремня! – По обычаю не называя имени испытуемого, подозвал Милован Бера. – Сказывай, как с медведем обошлось? Не зашиб ли тебя ненароком? Может, повредил как? Следует ли продолжить испытание? Иль, отложить на пока?

– Чего откладывать, Старейшина? Каков был я, таков и есть. Чего мне этот злой дурень сотворить мог? – Спокойным тоном ответил Бер.

– Точно! – Встрял в разговор вернувшийся с Бером охотник. – Он ему даже прикоснуться к себе лапой не дал. Так завалил кулачищами своими, как я никогда и не видывал, и не слыхивал. А потом и шею свернул. Только и успел братан мой кровь пустить, а то были бы ныне без доброго угощения. Вскорости приволокут зверину. Уже свежуют.

– Вона как! Выходит, первое испытание и не заметил?! Любо то нам, люди?!

– Любо! Любо! – Прозвучало в ответ.

– Тогда, как положил Великий Род в Слове своем про испытания Избранника, пущай покажет себя внук Кремня во втором! Бери оружие, с которым испытание пройти должен и в путь свой почетный затем отправиться! – Милован указал на уложенные рядком на шкуре, положенной на землю рядом с ним дротик, топор и большой нож. И, дождавшись, когда Бер вооружится, отмерил от вкопанной сосенки три десятка шагов. – Теперь яви нам свое искусство владеть всем тем, что в дорогу с собой возьмешь.

– Это я сейчас. – Спокойно произнес Бер и первым делом запустил в тонкий ствол дротик, острие которого пронзило древесину ровно по центру, оставив торчащим снаружи только древко, засевшее в стволе.

Зрители восторженно закричали похвалы. А Бер, оставаясь равнодушным ко всем выкрикам в свой адрес, резким движение руки послал в полет нож, который моментально впился своим широким лезвием в основание древка дротика, расщепив его на две равные же части и войдя в него по самую рукоять. Голоса зрителей зазвучали еще громче. Даже привычные к разным умениям своих охотников веды искренне удивлялись и радовались новому герою.

А Бер между тем уже сделал взмах руки с топором. Тяжелый топор врезался в захрустевший ствол и наискось рассек его на де части. Верхняя часть рухнула на поросль, слегка отскочив в сторону. А нижняя обратилась в пень, верхушка которого словно прилеплена была к дротику и торчавшему из древка ножу. Всего лишь тонкая пленка прикрывала их. И та через короткое время прорвалась под тяжестью оружия и дротик с ножом упали на землю. Народ ликовал. О таком испытании долго будут ходить легенды!

– Теперь твой черед, Гостомысл. – Заявил Милован. – Пытай Избранного!

Чародей знаком предложил Беру последовать за ним и укрылся в своей землянке. Там на шкурах, застилавших земляной пол, были разложены разные книги, свитки, обереги и предметы, которых ранее Бер никогда и не видывал.

– Великий Род избрал тебя. Он не явил мне, как это делал завсегда, к чему ты будешь призван, но объявил, что, коли ты пройдешь все испытания лучше, чем прежние избранные наградить тебя вот этим! – Чародей достал из-за пазухи кожаный мешочек, всегда висевший на его шее. – Тут перо из крыла Великого Рода. Владеющий пером находится под Его непрестанным приглядом. Чем обернется этот пригляд, сказать тебе не могу. Помощь ли явится нежданно, чудо ли какое сотворишь, сам того не ожидая, иль наказан будешь за неверный поступок – то Роду решать. С этого момента снимает он с меня свой пригляд. Знать, получил я доверие его. А теперь приступим к испытанию. Быстро и верно ответить должен на вопросы мои.

И посыпались вопросы о том, что писано в книгах, что вели веды все свои века, для чего делаются обереги и какую службу правят они в раздельности и вместе, да и другое многое. Вопросы выскакивали изо рта Гостомысла, как пчелы из корчаги. Непрерывно. Вот тут-то Бер вспотел. Но, держался бодро и сыпал ответами, не задерживая их в своей голове.

– Все! – Объявил Гостомысл. – Хватит! Более, чем надобно наговорили! Прошел ты в Избранные. От того теперь и зваться так будешь. Пошли к народу.

Объявление Гостомысла о том, что Бер справился с испытанием в избытке, вновь вызвало радостные крики. Всем хотелось, через возгласы свои стать причастным к тому деянию, что вершилось на их глазах. Все неотрывно глядели на Бера, стараясь запомнить того, кто смог удивить даже самого нелюдимого Гостомысла. Ведь придется рассказывать о том внукам своим. А те, глядишь, и своим перескажут. Тут все точно излагать надобно!

Выслушав слова Гостомысла, Милован с Кремнем крепко обнялись с Бером.

– Не подвел, внучок! – Ласково шептал Кремень внуку, который был на полголовы выше его и пошире в плечах. – Славу свою мне в память оставишь. Народ о тебе всегда говорить будет. Оттого и мне легшей разлуку пережить…

Последним обнял Бера Гостомысл.

– Являю всем волю Великого Рода! – Заявил он после объятий. – Избранным стал наш родич-ведун! За особое умение к тому, что Словом в испытания заложено, должон я ему передать вот это!

Гостомысл снял висевший у него на шее мешочек с пером из крыла самого Рода.

– Много лет был и я испытуемым Великим Родом. Не только награда в священном даре, но и надзор Отца Богов! Почетная и трудная ноша! Чем обернется она Избранному?! Наградой ли за дела его, или жестким укором за поступки дурные?! То только Великий Род решит! – С этими словами надел Гостомысл мешочек на шею Бера. – Носи и не моги обронить, или, хуже того, дать его в чужие руки! Вы с ним теперь одно! Благослови тебя Великий Род на исполнения всех его предначертаний!

– Теперь, застилайте поляну шкурами! Отведаем того, что наготовили жены из добычи Избранног. Пожелаем ему доброго пути. Завтра мы уже не сможем узрить того, кто с восходом солнца начнет вершить предначертанное ему Великим Родом.

Как только пиршество началось, охотники поднесли Миловану то, что изготовили из шкуры медведя убитого Бером. Они уже очистили ее от остатков мяса и жира, аккуратно выскребывая каждый клочок, а затем выкроили из нее подобие рубахи.

– Вот теперь одежда твоя главная, Избранник. Скидывай прежнюю. Прямо на тело одевай, пока не застыла жизнь в шкуре. На тебе все окончательно высохнуть должно, чтобы по телу твоему лечь. Когда же Весне властвовать над Белым Светом черед придет, отвяжи бечеву, которой рукава держатся, и будет у тебя знатная одежка на лето. Не снимай совсем, пока не велит тебе Тот, Кто позвал тебя к себе. Вот тебе в дар от меня пояс, что передал мне когда-то по случаю сын мой, ушедший той же дорогой. Дорог он мне, но тебе более, чем мне, надобен. Оружие свое забери. Дротику уже сладили новое древко. Прежнее ты ж попортил. Идите уже с Кремнем. Пусть соберет тебя дед в дорогу. Последняя у вас ночь…