Читать книгу Королева Бланка - Владимир Москалев - Страница 14

Бланке не пришлось долго выбирать между двумя воздыхателями; она предпочла кардинала. Во-первых, он не пел ей нудных песен и не читал утомительных стихов; во-вторых, в ее расчеты не входило ссориться с легатом, отдаляя его, таким образом, от себя. Порывать с Тибо, разумеется, тоже не стоило, и она осторожно и недвусмысленно высказала ему все, что думает о его слишком уж назойливом внимании к ее особе. Укор был сделан не в грубой форме, но Тибо обиделся и пообещал немедленно же покинуть Париж. Это отвечало желаниям Бланки, но грозило обернуться катастрофой.

– Не обижайтесь, граф, – мягко сказала она ему, – поезжайте к себе в Провен или Труа, отдохните, да и у меня будет время собраться с мыслями и всерьез заняться делами королевства. Я тотчас же призову вас, едва возникнет нужда в вашей помощи. Увы, мир с мятежными баронами шит белыми нитками; догадываюсь, они готовят новый удар в спину монархии.

Тибо воспринял это как отставку и нежелание видеть его отныне при дворе. Не раздумывая больше, он отправился к себе в Шампань, – злой на королеву, полный самых противоречивых чувств. Супругу он оставил в Париже, даже не простившись с ней. Пусть делает, что ей вздумается. В Провене его ожидал блестящий куртуазный двор с поэтами, музыкантами и женщинами, с которыми он будет развлекаться ночи напролет.

Но недолго занимали Тибо развлечения. Его жгла обида, бередили душу воспоминания об унижениях. Он желал мстить всем, кто смеялся над ним, мешал ему: королеве, кардиналу, Бильжо. Он мечтал о замене правительства новым, где никто не будет попирать его достоинство, где он будет первым министром и с высоты своего высокого поста станет командовать юным королем, а не валяться в ногах у его матери. О, она горько пожалеет, что не ответила на его любовь. Теперь не она – он будет приказывать, и ей ничего не останется, как выполнять его волю. Вот когда придет время отомстить за свои унижения и заставить гордую испанку пасть к его ногам, если не захочет быть высланной из страны.

Для этого необходимо вновь примкнуть к мятежной знати. Она готовит новое выступление, он догадывался об этом. Ей нельзя сидеть без дела, она слишком долго терпела обиды от короля Филиппа. Она стала зависимой от монархии! Разбить, уничтожить эту зависимость и вернуть себе былые свободы – вот задача баронов. А не выйдет – так значительно ослабить узы этой зависимости. Но где гнездо оппозиции? Куда отправляться? В Тулузу, Бретань, Булонь?..

И тут ему припомнилась встреча с герцогиней Бургундской. Что она ему сказала тогда? Какое-то слово… Название крепости. Какой? Надо вспомнить. Алиса де Вержи приглашала его. Она знала, что он долго не выдержит. Тонкая бестия! Она указала ему направление. Но куда?! Этого Тибо, как ни старался, вспомнить не мог.

И не знал граф Шампанский, что на другой день после того как он покинул Париж через восточные ворота, через западные выехал другой всадник и помчался в направлении графства Алансон. Еще через день, ближе к ночи, всадник подъехал к замку Беллем и постучал в ворота. Услышав пароль, его впустили и повели к донжону. Поднявшись по винтовой лестнице, освещаемой факелами, незнакомец вошел в зал и остановился. Сидевшие за столом люди молча воззрились на него, не узнавая. Один из них поднялся, обогнул стол, подошел ближе и коротко спросил:

– Кто ты?

Неизвестный снял с головы шлем, тряхнул головой. По плечам его рассыпались шелковистые волосы.

– Адалария де Тортевиль!

– Да, это я, – произнесла одетая в мужской костюм дама, – и я привезла вам новость, которую вы, Лузиньян, и остальные давно ждали.

– Он бросил ее! – не смог сдержать радости граф Булонский. – Она прогнала его, и он оставил Париж?

– Трувер доконал испанку любовными стишками и песенками. Кардинал не сочиняет и не поет, и это ее духовный щит. Она выбрала его.

– Осмеянный двором и обозленный, фигляр помчался к себе в Провен искать утешения в объятиях шлюх.

– А его жена? Она что же, будет смотреть на это сквозь пальцы?

– Да, потому что ей не останется времени наблюдать за своим супругом, у нее хватает и своих забот. В то время как ее муженек развлекается со своими фрейлинами в Провене, Агнесса де Боже наставляет ему рога в Париже.

– Любопытно, с кем же это? – пожелал узнать герцог Бретонский.

– С телохранителем испанки. Его зовут Бильжо. Не отходит от нее ни на шаг.

– Это нам известно. Что еще имеете вы сообщить? Бильжо – это то, чем расплачивается королева за оказанную графиней де Боже услугу. Вспомните Шинон, господа. Какую, по-вашему, услугу могла оказать королю супруга Тибо Шампанского?

Некоторое время все молчали. Пьер Моклерк первым догадался:

– Это Агнесса де Боже выдала нас!

– Браво, герцог! Именно об этом я и хотела сказать. Теперь всем понятно, надеюсь, что ей ничего не стоит сделать это и во второй раз.

– Сомневаюсь, – высказался граф де Дрё. – Откуда ей может быть известно о наших планах и о том, что мы здесь?

– Наша задача в том и состоит, чтобы этого не допустить. Тем не менее надлежит выслать гонца к Тибо. Нам не обойтись без такого сильного союзника.

– Вы что же, хотите второго провала? – воскликнул Филипп Строптивый и, вскочив с места, принялся ходить из угла в угол. – Лично я не собираюсь вновь вымаливать прощение и приносить иностранке клятву верности, которой она уже не поверит.

– Но ведь Агнесса в Париже! – возразил Лузиньян. – Допустим, в первый раз она подслушала беседу мужа с посланцем. Во второй раз она уже не сможет этого сделать.

Пьер Моклерк был не согласен с этим.

– У нее тоже есть свои люди. Кто поручится за то, что одному из них не станет известна беседа с тем, кого мы пошлем к Тибо?

– Стоит ли вообще это делать? – заметил граф де Дрё. – Тибо знает, где нас искать. Герцогиня сказала ему об этом.

– Это верно, но сколько времени прошло с тех пор! – высказал свои опасения Моклерк. – Во-первых, Тибо мог забыть название крепости. Во-вторых, если и вспомнил, то будет долго раздумывать, взвешивая все за и против. Нам некогда ждать! Посланец должен поторопить его. Пусть выезжает ночью. Очень скоро граф будет здесь. Испанка ничего не успеет предпринять – у нас все готово, мы ждем только Тибо!

– Итак, – после короткого молчания подвел итог граф Филипп, – отошлем посланца?

– И немедленно!

– А как быть с той, что выдала наши планы испанке?

– Убить! – сразу же постановил Лузиньян. – Но вы говорите, мадам, Агнесса наставляет муженьку рога? Так сообщим ему о супружеской верности графини де Боже. Ну а коли он не свернет ей шею, мы сделаем это за него. Меч карающий должен покарать предательницу.

– На том и решим, – поставил точку в разговоре герцог. – Тибо приведет с собой сотню рыцарей, вместе с нашими силами это составит внушительное войско.

– У короля много наемников и они неплохо умеют драться, – сверкнул глазами граф де Дрё. – А у нас всего двести рыцарей вместе с теми, которых приведет Тибо, не считая пехотинцев и лучников. Достанет ли наших сил?

– Наемники! – ухмыльнулся герцог. – Да разве это воины? Им бы только жечь да грабить. Рыцари вмиг разгонят этот сброд.

Дебаты долго не утихали. Наконец утром следующего дня из Беллема выехали два всадника и помчались в сторону Шартра, оттуда – на Провен.

Бланка тем временем ждала известий от лазутчиков. Она чувствовала: бароны опять что-то затевают. Об этом неустанно твердил ей и кардинал.

– В этот раз они не будут столь беспечны, – предупреждал он Бланку. – Папа недвусмысленно указывает на недопустимость выступления знати против миропомазанника Божия; восстание должно быть безжалостно подавлено монархией. Королю Франции во всем следует походить на своего великого деда Филиппа Августа, которого Святая церковь предполагает канонизировать.

– В самом деле? – воскликнула Бланка и в порыве радости горячо пожала руки кардиналу. – Я буду признательна его святейшеству! Церковь помнит великого короля и его деяния! Мы с сыном отправимся в Рим, чтобы выразить нашу глубокую признательность наместнику Господа на земле.

– Вы правы, ваше величество, это и в самом деле был выдающийся монарх. Видит Бог, Святой престол искренне скорбел о его кончине. Но его, увы, больше нет, и нам с вами и юным королем надлежит продолжать дело вашего свекра, направленное к расширению границ великой французской державы. Она должна изгнать англичан с континента, а вместе с ними отпадут и гнилые ветви, мешающие дереву расти.

– Вы допускаете возможность связи мятежной знати с Генрихом Третьим?

– Я уверен в этом, ваше величество. Больше того, это он направляет действия бунтовщиков, обещая им златые горы в том случае, если они помогут ему отобрать у короны завоеванные Филиппом Августом территории.

– Я догадываюсь об этом и жду. Они должны дать знать о себе. Нас немедля известят об этом разведчики, которых я разослала во всех направлениях. Мы тотчас двинем на мятежников войска. Вам известно – на подступах к Парижу стоит наша армия. Она ждет только сигнала.

– Я восхищаюсь вашей предусмотрительностью и умом, – коротко ответил легат.

И день, о котором постоянно говорили на королевских советах, которого все с тревогой ждали, наконец настал. Бланке доложили, что в графстве Алансон, вокруг Беллема, концентрируется сильное войско. Рыцари, лучники, копейщики. Стоят лагерем, явно ждут сигнала. Два монаха, посланные в южном направлении кардиналом (безобидные паломники, никто бы не подумал, по чьему приказу они трусят на ослах вдоль больших дорог), сообщили, что возле Мелена видели большой отряд в двести шпор (сто всадников). Миновав Мелен, рыцари взяли направление на Этамп, потом на Шартр. Кто их вел, не удалось выяснить. Из Шартра они направились в сторону Алансона.

По приказу королевы графиня де Боже тотчас же отправилась в Провен. Не одна – с ней слуги и двое провожатых, которых дала ей Бланка. Случилось то, чего и опасалось правительство: Тибо в Провене не было. Где он – никто сказать не мог. Помогли те, кто верно служил графине Агнессе. От них она узнала, что поздно ночью в замок прискакали двое верховых. Содержание беседы с владельцем замка осталось неизвестным. На другой день выяснилось: граф Тибо исчез.

Дождавшись гонца от Агнессы и выслушав его, Бланка все поняла. Теперь не дни, не часы – минуты решали будущее династии. И Бланка, спешно собрав совет, решительно объявила:

– Войско – в боевую готовность! Мы выступаем на Беллем. Немедленно! Сей же миг! Всякая задержка будет рассматриваться как дезертирство и предательство. Ослушников, смутьянов – казнить на месте без суда!

Зала мигом опустела. Королева устало упала в кресло. Кардинал, стоя рядом, сочувственно глядел на нее. А она, закрыв ладонями лицо, вдруг заплакала. И из-под ее ладоней, мелко вздрагивающих на бледном лице, кардинал услышал негромкие, горькие слова, звучавшие как упрек и одновременно говорившие о боли, которая терзала преданное королевству сердце этой женщины:

– Тибо… Как он посмел?.. Боже мой, что он наделал… А теперь я на него с мечом…

И замолчала, только слезы струились из-под пальцев.

Кардинал ждал. Это не все, она должна еще что-то сказать. И услышал немного погодя:

– Господи, молю тебя, сохрани ему жизнь!..

Кардинал не шевельнулся. Ему не надо было ничего объяснять. Он хорошо понимал, что в эти мгновения в королеве-матери говорила отнюдь не любящая женщина; ее устами вещал государственный муж и мудрый руководитель.

Ладони опустились. Одним движением Бланка стерла платком остатки слез с лица.

– Ваше преосвященство, вы остаетесь здесь?

– Нет, государыня, я иду облачаться в доспехи. Но вы… Как! Неужели собираетесь ехать с войском?

– Я поеду во главе его. Они должны меня видеть! У меня в руках будет королевское знамя, а на голове – шляпа с пером. Я королева, и я поведу своих воинов под стены Беллема! Бильжо, мою кольчугу и меч! Женщина идет защищать Францию!