Читать книгу Приказано уничтожить - Владимир Паутов - Страница 5

Мы прошли к большому круглому столу, стоявшему прямо по центру комнаты. «Раньше его тут не было, – отметил я, – по всей видимости, специально привезли для нашей беседы. Серьезные, серьезные дела разворачиваются. Стол, такой большой, для обедов не привозят!» Я не обманулся в своих предчувствиях, когда увидел, что там лежало. На полированной поверхности красовались стопки различных документов, схемы, карты, фотографии. Наверное, до моего приезда начальник Управления и полковник из Комитета обговаривали кое-какие аспекты предстоящего дела. Сомнений в том, что речь идет о планировании важной операции, не было, иначе генерал не стал бы вызывать меня, командира отряда специального назначения. Начальник Управления заговорил первым, как и положено старшему по званию и должности. Он прокашлялся, словно собирался зачитывать доклад, такая уж у него привычка выработалась с годами, и начал:

– Торопиться не будем, надо все подробно и обстоятельно обсудить, чтобы потом, когда начнем работать, комар носа не подточил. Ответственность всю беру на себя, не вам же, полковникам молодым, взваливать ее на плечи, поэтому можете быть спокойными и на всякие мелочи не отвлекаться. Сразу же хочу предупредить тебя, Александр Владимирович, что шансы после завершения операции выйти обратно домой близки, я бы даже сказал, равны нулю, да и само выполнение задания под большим сомнением, хотя я верю в успех нашего предприятия, коли ты возьмешься за это дело. Приказывать я тебе не могу, не хочу, да и не буду. Если согласишься пойти, то исключительно добровольно. Ребят надо взять толковых. Ведь пойдут с тобой на… короче говоря, на очень опасное дело пойдут! Вот, собственно, с чего я хотел начать.

Полковник из Комитета, глядя мне в глаза, добавил:

– Сразу хочу поставить в известность Александра Владимировича, что председатель наделил меня огромными полномочиями в рамках нашего ведомства, поэтому с нашей стороны мы готовы предоставить любую, я подчеркиваю, любую информацию, которая имеется в распоряжении службы или будет получена при помощи ее возможностей. Кроме информации можете располагать всеми нашими силами и средствами оперативного характера. Материальные ресурсы ведомства и научный потенциал тоже в полном вашем распоряжении.

«Ого-гошеньки-го-го, – подумал я, – серьезное, стало быть, дело намечается, коли сразу, с порога, разговоры пошли такие». Было видно, что генерал здорово нервничает, даже пуговицу на рубашке забыл застегнуть и папиросу пальцами размял до такой степени, что табак весь просыпался через гильзу на стол и ему на брюки.

«Особый период намечается? Но тогда бы весь отряд собрали! Хотя для чего? Ведь задачу можно поставить и мне одному? Ладно, сейчас узнаю, в чем тут суть», – по привычке начал я мысленные рассуждения, но долго размышлять не дал Иван Федорович. Он строго взглянул на меня, будто угадал, о чем я думаю, и, покачав головой, продолжил:

– Прошу не отвлекаться даже в мыслях, товарищ полковник. Особым периодом не пахнет. Дело совершенно в другом. По линии научно-технической разведки из весьма надежных источников к нам в Управление поступила интереснейшая информация. Кстати, аналогичные сведения по своим каналам получила и внешняя разведка Комитета. Суть состоит в следующем. С территории Турции наши нынешние заокеанские «друзья» планируют провести акцию, последствия которой можно было бы использовать в будущем…

Я прекрасно знал, что перебивать старших нехорошо, а генералов и начальников – тем более, но, как всегда, не удержался и вставил вслух свою мысль:

– Неужели всю нашу водку собираются скупить или ликероводочные заводы страны обанкротить? Так ведь нас этим не испугаешь, самогон начнем варить.

Начальник Управления опешил и остановился на полуслове с открытым ртом, а полковник из Комитета громко засмеялся. Я понял свою оплошность и даже сам немного испугался нетактичной шутки. Генерал же хмыкнул себе под нос и покачал осуждающе головой. Мои шутки-прибаутки всегда ему нравились, и он не обращал на них внимания, но в этот раз, напустив на себя строгость, сказал:

– Александр, ты прямо как ребенок, ей-богу! Ну что подумает человек из серьезного ведомства, а подумать он может только…

Генерал сделал выразительную и весьма многозначительную паузу, осуждающе покачивая головой.

– Извините, товарищ генерал, что перебиваю вас, – не дал договорить ему Климов, с трудом сдерживая желание вновь рассмеяться. – Не ругайте полковника! Наоборот, очень приятно, что ваши люди даже при обсуждении столь важных и трудных вопросов не теряют чувства юмора. С такими намного приятнее иметь дело, честное слово!

Я внимательно посмотрел на Климова, стараясь понять, говорит ли тот от души или так, ради приличия, чтобы меня выгородить? Это было важно. Ведь нам предстояло делать работу вместе, поэтому и хотелось подробней изучить характер и настроение этого неизвестного человека. Пока комитетчик[4] мне нравился. Мы с генералом частенько разыгрывали и не такие спектакли, чтобы разобраться в людях, с которыми приходилось беседовать или раскручивать для дальнейшего использования. Полковник мне был симпатичен своей искренностью, с ним можно было иметь дело.

Молчание длилось недолго. Генерал внимательно обвел всех взглядом и продолжил далее уже тоном, который я прервать не посмел бы:

– Итак, на чем мы остановились? Ага, значит так, они собираются провести акцию с далеко идущими последствиями. На берегу озера оборудована секретная лаборатория. Все выглядит буднично, потому как замаскирована эта самая лаборатория под обычную турбазу. И самое удивительное, что она действительно функционирует, как самая настоящая турбаза, то есть туда приезжают туристы, ходят по маршрутам, загорают, катаются на водных лыжах и гидромотоциклах, короче, маскировка отличная, лучше придумать невозможно. Места там прекрасные и живописные. Туристы едут туда на отдых с большим удовольствием.

Я не стал перебивать генерала добавлениями, а тем более вопросами, но про себя подумал: «Расписывает все прелести так, словно сам отдыхал на этом курорте».

Начальник Управления тем временем взял со стола большой пакет и со словами: «На, скептик, посмотри!» – протянул его мне. Я взял пакет и вскрыл его. Там лежала пачка цветных и черно-белых фотографий, на которых в различных ракурсах были изображены какие-то строения. Снимки отличались высоким качеством, на них все просматривалось очень и очень подробно, видимо, специалисты поработали весьма основательно и добросовестно. Мои предположения подтвердили слова генерала, который сказал:

– Это – объект нашего интереса и вашего проникновения.

– А разве в КГБ нет своего отряда? В Первом главке «Вымпел» – отличное подразделение! – обратился я к генералу, рассматривая фотографии.

– Одна попытка предпринималась, но закончилась ничем, а если говорить точнее, то полным провалом. Но об этом потом полковника Климова расспросишь, – кивнул генерал в сторону стоявшего у стола офицера из Комитета государственной безопасности. – Ребята из военной и комитетовской разведок хорошо отработали свой хлеб и умудрились сфотографировать всю территорию турбазы со всех вероятных направлений, откуда можно было бы к объекту подступиться. Вот, смотри! Здесь есть виды и со стороны озера, и с горных склонов, и с центральной автострады. Имеются фотографии и внутреннего расположения коттеджей. Внимательно, внимательно все изучай! Пригодится!

На столе лежали и черно-белые снимки, сделанные, по-видимому, из космоса, на которых можно было подробно рассмотреть расположение всех строений на территории турбазы. Где лаборатория, стало ясно сразу, как только я увидел именно эти снимки. Особняком от стройных рядов коттеджей, где, наверное, размещались туристы, находилось несколько отдельных домиков. Они были отгорожены от основной массы домов зарослями колючих кустов, то есть живой изгородью высотой приблизительно метра два. Мне сразу пришла в голову мысль, что среди ветвей наверняка спрятаны малозаметные препятствия и прочая электронная ерунда, не позволяющие проникнуть на объект, не подняв шума или тревоги на пульте охраны.

– Система безопасности там наверняка серьезная! А что они, собственно говоря, там изготавливают или разрабатывают, если такая мощная охрана, и чего вдруг так испугалось наше руководство? – поинтересовался я у генерала и полковника, спрашивая их как бы одновременно.

– Сейчас тебе Владимир Александрович все подробно доложит, а я тем временем самовар поставлю да чайку заварю, сидеть ведь всю ночь придется, я думаю, и днем прихватим еще несколько часов, если не целый день. Обмозговать надо все так, чтобы провала не было и чтобы домой всем вернуться, – сказал генерал.

Немного помолчав, он добавил:

– По возможности, конечно.

И вышел из комнаты на кухню, оставив нас одних.

Климов встал из-за стола, подошел поближе ко мне и четко, по-военному, начал докладывать:

– По нашим сведениям и по данным военной разведки, полученным агентурным путем и при помощи технических средств, в лаборатории, расположенной на турбазе, разрабатываются опытные образцы химического вещества широкого спектра действия. Сейчас объем выпускаемого препарата ничтожен, но вскоре его начнут производить в большом количестве. Следует подчеркнуть, что производимый на турбазе химикат – довольно опасный вид психотропного препарата, который в недалеком будущем можно будет использовать и качестве боевого отравляющего вещества. Способ и механизм его воздействия досконально неизвестен, но мы точно знаем, что этот препарат активно влияет на психику человека, его мозг и центральную нервную систему. У нас чисто случайно оказались десятые миллиграммы этого вещества. Наши химики произвели анализ и сделали соответствующие выводы о его фармакологии и прочих характеристиках. Но это не все! Оказывается, лет пятнадцать назад в нашей стране проводились аналогичные опыты. Это вещество могло бы совершить переворот в лечении многих болезней, связанных с расстройством человеческой психики. Но работы были свернуты. Причины неизвестны, просто приказали свернуть работы без всяких объяснений, и все! После небольшого расследования выяснилось, что причины оказались самыми типичными и тривиальными, просто-напросто руководитель приревновал к будущей славе, а ученик не захотел поделиться – вот и вся подноготная остановки в конечном итоге перспективной научной разработки. В институте микробиологии нам дали консультации по поводу тех работ и заявили, что они не привели к положительным результатам, ученые не могли закрепить характеристики препарата или еще что-то там – это вторая причина, почему работы свернули. Нами установлено, что в течение длительного времени американцы проводили эксперименты с аналогичным веществом и достигли положительных результатов. Сейчас применение препарата затруднено, ибо ввести его в организм человека можно только вместе с пищей, но ведется и разработка новых способов воздействия, например, через органы дыхания, через кожу, и так далее. Разработчики придумали препарату оригинальное название «ген деструктивного поведения». Опыты проводятся прямо на месте производства вещества, то есть на турбазе, непосредственно на отдыхающих. Им вместе с пищей дают препарат в определенной концентрации и потом через время отслеживают результаты опытов. Некоторые отдыхающие находятся под контролем и наблюдением даже после окончания отдыха. Нам доподлинно известно, что вещество это оказывает влияние на человека и его психику на генном уровне, меняя структуру генетических процессов и программируя наследственность в нужном направлении и с определенными необходимыми, я бы даже сказал, заданными качествами. Механизм работы этого препарата весьма сложен, понять его можно только при наличии самого вещества или технологии его производства. Почему это так нас интересует? Дело в том, что при введении препарата в организм в нем происходят непонятные процессы, но через какой-то отрезок времени при произнесении определенной ключевой фразы человек начинает неосознанно выполнять действия, порой не отвечающие даже его личным интересам, желаниям и убеждениям. Причем эти действия будут носить абсолютно алогичный и деструктивный характер. Управлять объектом воздействия можно через что угодно, например, посредством телефона, радио или телевидения, даже с помощью поздравительной праздничной открытки, на которой будет написан нужный текст. Представь себе: кто-то выступает с рекомендациями, скажем, с телеэкрана, говорит, как следует решать те или иные экономические, военные, промышленные, политические, национальные и прочие проблемы, а слушающий потом их выполняет точно и в срок. Сведения об успешных результатах проведенных опытов на людях у нас имеются. Результаты эти впечатляют до ужаса. При желании и соответствующих указаниях применить этот препарат можно на самом высоком политическом уровне, например, для воздействия на любого лидера иностранного государства, при этом главное – накормить его этим веществом. Вот и политика глобального контроля. Мечта «золотого миллиарда», для которого трудится весь остальной мир, сбылась. Здорово, да?

– Интересно! Очень интересно! И отлично придумано, насчет глобального и всеобъемлющего контроля! А почему американцы у себя не производят препарат, этот «дефективный ген»? Ведь на своей территории легче обеспечить безопасность, сохранность и прочее. Все-таки здесь чужая страна, хотя и натовская, но работа слишком уж секретная, а в случае огласки, так еще и скандальная. Представляешь, какой вой поднимется в мире, когда узнают об этом «дебильном» гене. Есть на этот счет какие-нибудь мысли у дружественной организации?

Как-то незаметно друг для друга мы перешли на «ты».

– Конечно, с одной стороны, правильно, Турция – это их союзник по блоку НАТО…

* * *

Организация Североатлантического договора (НАТО) создана по инициативе и под руководством США. Документ о создании был подписан в Вашингтоне 4 апреля 1949 года. Первоначально в организацию входили 12 государств: США, Великобритания, Франция, Италия, Канада, Бельгия, Нидерланды, Люксембург, Португалия, Норвегия, Дания, Исландия; с 1952 года – Греция и Турция; с 1955 года – ФРГ(Зап. Германия); с 1982 года – Испания.

НАТО с самого начала стала активным орудием в руках Вашингтона в проведении политики «холодной войны» и силового воздействия на СССР в годы после окончания Второй мировой войны. В этой связи НАТО имела основными целями превратить эпизодическое устрашение в постоянную угрозу военного вмешательства во внутренние дела Советского Союза и усилить подрывную деятельность против социалистических стран в послевоенной Европе. По существу, территория Западной Европы служила своеобразным военным плацдармом, нацеленным против нашей страны.

По состоянию на 1991 год США имели в Европе группировку сухопутных сил общего назначения численностью более 355 тысяч человек, 220 пусковых установок баллистических ракет, 5000 танков, 2500 орудий и минометов, более 5000 пусковых установок противотанковых управляемых ракет (ПТУР), 1200 боевых самолетов, из них свыше 400 истребителей-бомбардировщиков, около 200 боевых кораблей, 54 ударные подводные лодки, 7 многоцелевых авианосцев. В странах НАТО размещено свыше 7000 ядерных боеприпасов.

После самоликвидации СССР и роспуска Варшавского договора советские войска были выведены с территорий всех бывших социалистических государств и, таким образом, расформированы крупные воинские соединения, части и подразделения Южной, Центральной, Северной групп войск и группа советских войск в Германии общей численностью около 1 миллиона человек и более 60 000 танков.

Группировка сухопутных войск США в Европе даже после окончания «холодной войны» и ликвидации так называемой «советской угрозы» значительных сокращений не претерпела.

(Сведения из Ежегодного сборника Лондонского института стратегических исследований.)

* * *

– …Но это только с одной стороны, а с другой! Здесь все намного тоньше и хитрее. Американцы, наши нынешние «друзья и союзники», не такие простачки, да и не были они никогда простачками-дурачками. Это мы со своим новым мышлением кажемся им таковыми, потому как все им показываем и рассказываем. Я думаю, они правильно поступают. У себя в Штатах для них больше вероятности засветиться перед журналистами, чем здесь. А если те пронюхают что? Представляешь масштабы скандала, который они раздуют, если обнаружат, что у них производят такой препарат и еще испытывают его на американцах? А здесь глухомань, туристы приезжают преимущественно из Европы, причем восточной, а над такими, как мы, мы же ведь для них – люди второго, если не третьего, сорта, можно и поэкспериментировать, как над подопытными кроликами. Это – во-первых. Во-вторых, мы с Иваном Федоровичем думаем, что здесь легче соблюдать режим охраны и обеспечивать контрразведывательное прикрытие: все кругом просматривается, имеются и связи с местной полицией, которую прикармливают или даже содержат. Здесь любой вновь появившийся человек сразу попадает под наблюдение местных спецслужб. Маскировка очень удачная – под горный курорт. Но основное, почему они выбрали это место, – шикарная возможность и благоприятные условия для практического применения разрабатываемого препарата с одновременным контролем результатов опытов. Ну, где еще они нашли бы такое место? Если случится что, всегда можно оцепление выставить, блокпосты, патрули и вообще особое положение ввести.

– Понятно! А по поводу охраны? Система, порядок, режим – эти моменты известны?

По его взгляду я понял, что мой вопрос поставил в тупик не только полковника из Комитета, но и вошедшего в комнату генерала. Иван Федорович нахмурил лоб, вынул из кармана брюк любимую вересковую трубку, которую курил в минуты наивысшего волнения, и, набивая ее табаком от папирос «Герцоговина Флор», прошелся в полном молчании несколько раз по гостиной. Молчание длилось довольно долго. Наконец генерал сказал:

– После неудачной попытки спецназа КГБ проникнуть на объект шума было много, но нам официальных претензий не предъявляли. Ребята погибли все до единого, по крайней мере сведений, что они живы, ни у Комитета, ни у нас не имеется. Вообще что и как там происходило, – мы ничего не знаем. Режим охраны там, конечно, сменили: что-то усилили, улучшили и прочее, поэтому вам на месте придется вскрывать систему охраны объекта. С прежними схемами вас, конечно, ознакомят, но после той неудачной попытки они, естественно, все поменяли. И последнее, чтоб не оставалось никаких недомолвок и прочих недоразумений, – мы должны сказать тебе, Александр, что действуем без санкции руководства страны. Вот так! На свой, значит, страх и риск. Тебя надо было, конечно, сразу предупредить. Владимир Александрович предлагал, да я чего-то не согласился. Извини, но можешь отказаться. Я пойму. Приказывать и посылать тебя на верную смерть не могу, да и не хочу. Если даешь согласие, тогда ты для всех в отпуске. Подготовка – до восемнадцатого августа. Крайний срок – к двадцатому числу. К этому времени группа должна быть собрана, лучше чуть пораньше. Еще раз повторяю, риск такой, что о нем даже думать не хочется, не то что говорить, так что подумай, прежде чем согласие давать.

– Иван Федорович! А что вдруг так секретно? Разве для нашего руководства факт разработки принципиально нового психотропного оружия не важен? Для страны, например, для армии, для народа? Наконец, для будущего нашего и наших детей?

– А ты будто не знаешь и сам не видишь? Мы сейчас сильнее всего дружим с теми, у кого камень, целый булыжник, за пазухой. Кому и как прикажешь докладывать? Да его некоторые начальники, недавно назначенные, – генерал кивнул на Климова, – тут же на улицу Чайковского побегут! Да, да! Побегут! Межрегиональная депутатская группа вообще из американского посольства не выходит. Так что ставить в известность наше руководство нельзя. На всякий случай! Я не говорю, что все руководство бегает… но на всякий случай… Короче, действуем самостоятельно, на свой страх и риск. Некогда нашему руководству! Грызня у них там сейчас идет на самом верху, грызня за личную власть. Вот так! Ну? Согласен?

– А как же полномочия? Блеф?

– Тут ты можешь не беспокоиться, Александр. Все, что я говорил про возможности Комитета, – это правда. Все силы и средства задействованы и находятся в твоем распоряжении.

Он еще хотел что-то сказать, но неожиданно генерал, перебив его, вступил в разговор:

– Он же доверенное лицо. От имени того самого лица и действует!

– А если кто проверит? – задал я естественный вопрос.

– Что ж, вопрос резонный, – сказал полковник Климов. – Ответ прост – вопросом на вопрос! А кто может, будет или посмеет приказы самого председателя КГБ проверять и подвергать сомнению полномочия его помощника? Тем более, все проходит под грифом «совершенно секретно». Блеф имеет место быть, но, как говорил один умный человек: «Цель оправдывает средства».

– Значит, как говорится, я смогу работать по своему усмотрению и по собственному плану, полная свобода? – опять спросил я, обращаясь к генералу.

– Конечно! Только без самодеятельности и глупостей, – ответил тот.

– Ну, это ведь совсем другой коленкор, – обрадовался я, – так бы сразу и сказали. А сколько человек в курсе дела?

Иван Федорович поднял сжатую в кулак правую руку и распрямил, поочередно и молча, указывая на каждого из присутствующих в комнате, три пальца. Это значило, что он, полковник Климов из Комитета и я. Немного помолчав, генерал добавил, глядя пристально мне в глаза:

– Помощи тебе, полковник, ждать будет неоткуда, надеяться тоже не на кого, только на себя, поэтому подобрать нужно людей надежных и самых толковых. Приказывать не могу, на серьезное дело идете. Выбраться оттуда будет крайне сложно, но, правда, содействие пограничного спецназа Владимир Александрович обещал. У него там командир отряда – хороший друг, однокашник. Здесь, на территории Союза, мы будем ждать вас во всеоружии, когда обратно пойдете. Ох, и сложно же там будет! Кого думаешь взять с собой?

Я ответил быстро:

– Три человека, думаю, будет вполне достаточно для решения поставленной задачи.

Генерал и полковник из Комитета переглянулись и вопросительно посмотрели на меня, видно, их смутило решение взять с собой только двоих бойцов. Но не мог же я взять весь отряд?

– Чем больше народу, тем сложнее остаться незамеченными.

– Один из троих, конечно, ты! – сказал генерал. – Второй, бесспорно, Дед, то есть прапорщик Сокольников, а третий кто?

– А третьим будет майор Чернышев, наш с прапорщиком крестник!