Читать книгу (Не) понимание долга - Владимир Шеин - Страница 11

05 августа 2017 года инспектором Ли было получено заключение судебно-медицинского эксперта. Вывод эксперта не страдал оригинальностью и никого не удивил: «смерть Син Мин А наступила от геморрагического шока обусловленного наличием огнестрельного, слепого, проникающего ранения груди с расположением входной раны с признаками выстрела с близкой дистанции на передней поверхности груди, повреждением мягких тканей, сквозного ранения верхней доли левого легкого, сердечной сорочки, левого предсердия, повлекшей массивное кровоизлияние в полость сердечной сорочки, левую плевральную полость до 2400 мл, острую анемию – малокровие внутренних органов. При исследовании в мышцах 11 ребра, слегка слева от центральной линии обнаружена деформированная пуля».

Интересно, что личность убитой была установлена лишь на основании студенческого билета и справки из университета, подтверждающей её обучение на факультете психологии с сентября 2016 года. За период обучения ею были допущены многочисленные пропуски занятий. С декабря 2016 года она находилась на домашнем обучении с правом не посещать занятий. Руководством университета также было представлено личное дело Син Мин А, однако сведений о её родителях в деле не имелось. Мало того, отсутствовали сведения о том, какую школу она окончила. Личность убитой оказалась очень загадочной.

Родственников, друзей либо знакомых девушки обнаружить не удалось. Студенты, обучавшиеся на одном курсе и допрошенные в ходе расследования, достоверно идентифицировать личность убитой не могли, так как Син Мин А в университете появлялась редко. Все они лишь подтвердили тот факт, что когда-то видели девушку в университете.

Инспектором была осмотрена комната, которую снимала Син Мин А (адрес был указан в личном деле, полученном из университета). В ходе осмотра было обнаружено свидетельство о рождении убитой, паспорт отсутствовал. Как инспектор отразил в протоколе, комната выглядела нежилой, в ней отсутствовали какие-либо личные вещи, фотографии, даже холодильник был пуст.

Хотя в ходе осмотра комнаты и вещей Син Мин А не было обнаружено кредитных карточек, запросы в банки позволили установить, что у неё имелись два банковских счёта в различных банках, к которым были прикреплены дебетовые карты. Оба счёта были открыты осенью 2016 года (вероятно, при поступлении в университет), пополнялись путём личных взносов через терминалы банков. Переводов на её счета от иных лиц не имелось. На счетах у неё имелось сумма, равная 2300 долларов. Последний раз она расплачивалась картой 23 июля 2017 года в магазине косметики.

Поиски родственников Син Мин А через социальные сети также не принесли результатов. Имелся ли у неё аккаунт в какой-либо социальной сети, установлено не было. Имевшиеся аккаунты с её именем, принадлежали иным лицам. Это меня немного развеселило, так как согласно рапорту одного из сотрудников полиции следовало, что в сети интернет обнаружены 4831 аккаунт с именем Син Мин А. На контакт с ним вышли 3754. Все они отрицали факт родства и полностью подтверждали принадлежность им их личных страниц. Я так и представил себе бедного слугу закона, который «страдая и надрываясь от непосильной работы» в течение двух недель сидел в Интернете и занимался перепиской с неизвестными ему девушками.

Поданное на центральное телевидение объявление с фотографиями трупа убитой также ни к чему не привели. Никто на объявление не откликнулся.

Заключение эксперта-криминалиста также не блистало неожиданными выводами. Так, согласно выводам эксперта, «выстрелянная пуля, извлеченная из тела Син Мин А являются частями пистолетного патрона калибра 9,00 мм. Представленная выстрелянная пуля выстреляна из пистолета одного экземпляра оружия 9,00 мм пистолета. Представленная стреляная гильза, является частью пистолетного патрона 9,00 мм и стреляна из пистолета Люгер Р08», принадлежащего генералу Юонг Паку.

Обе экспертизы безоговорочно подтверждали виновность генерала в совершении им убийства.

Инспектором были установлены два телефонных номера генерала. По обоим с разрешения суда им были получены сведения о соединениях в день убийства. В указанный день был осуществлён лишь один телефонный звонок с личного номера Юонг Пака – его жене. В тот день она находилась вместе с детьми в загородном доме своих родителей.

Удивительно, но два рапорта инспектора свидетельствовали о том, что пистолет генерала на предмет получения образцов пальцев рук не исследовался, так как «очевидно, что на пистолете могли быть только отпечатки его владельца».

Инспектор Ли по мере получения заключений экспертов дважды пытался допросить Юонг Пака. Тот молчал как партизан на допросе в гестапо. Он просто молчал, не реагировал ни на приветствия инспектора и своих защитников, ни на адресованные ему вопросы, ни на представляемые ему документы. Последние он даже не читал.

Честно говоря, мне казалось странным его поведение. Ещё более странным оно казалось инспектору Ли. Процесс каждого неудавшегося допроса он документировал в своих рапортах, в том числе делая упор на необходимости провести психолого-психиатрическую экспертизу в отношении генерала.

А затем инспектора Ли отстранили от расследования, дело передали в специальный отдел Службы государственной безопасности.