Читать книгу Перелётный словарь для почтовой вороны - Владимир Старшов - Страница 11

Я съел большую виноградину с картины

старинной, в трещинках, какого-то голландца,

где гроздья были словно в паутине,

но замечательно живого глянца.

И эта ягода с повадкою жемчужной,

своей судьбой счастливая вполне,

моим поддавшись пальцам ненатужно,

во тьме холста с семьёй осталась дружной,

и наяву в свету досталась мне.

Вкус оказался в ней настолько терпкий,

что виноградин никаких других отныне

душа окаменелая не терпит;

пусть вепри, гарпии и тернии, и черти —

бог Дионис поёт себе в пустыне,

с последней амфорой всесветный виночерпий.