Читать книгу Запорожская вольница - Владимир Супруненко - Страница 5

Пестрым и многоликим было запорожское казацкое братство. Кого только не собирало оно под свои знамена, кто только не сражался в его рядах! Разные авторы сообщали, что среди запорожских казаков «можно было встретить всякие народности, чуть ли не со всего света выходцев». Кого же можно считать первым запорожцем? Какими были первые казаки? Чем занимались?

В древнерусских источниках и зарубежных хрониках упоминались загадочные бродники, которые обитали в степных балках и на плавневых островах ниже днепровских порогов. Кто они? Отдельный народ с некогда великим прошлым? Кочевники, в силу разных причин лишившиеся скота и осевшие близ богатых плавневых выпасов? Степной сброд, который загнала в эти дикие края злая бродяжья судьба? Так или иначе, однако на бродников, как повествуют разные авторы, не распространялась ничья власть – они жили за границей государств и вотчин князей, ханов, королей, султанов.

Много легенд и таинственных историй связано с бродниками. Они знали все потаенные степные тропы, разумели язык птиц и гадов, с помощью трав врачевали смертельные раны, разговаривали с тенями предков, могли провидеть будущее… Однако бродники не только «колобродили», добывая себе пропитание разбоем, участвуя в разных войнах. Занимались они и мирными делами. Давали приют бродячему люду, за счет которого периодически и пополняли свои ряды. Обслуживали проходившие по Днепру торговые пути, охраняли и обустраивали броды (еще одна бродническая версия). Встречали и провожали торговые караваны, снабжали провиантом (в основном рыбой) воинов и купцов. Рыбари бродников пользовались главным образом бреднями, или, как их еще называли, бродаками. От этой весьма уловистой рыболовецкой снасти якобы и произошло название целого народа… Некоторые исследователи считают, что бродники были предшественниками запорожских казаков. Обитали они в районе Протолче – древнего брода через Днепр, проходившего через остров Хортицу.

Когда у запорожца спрашивали, как он очутился за днепровскими порогами, как пристал к сечевому братству, он отшучивался: «Я из рыбы родом, от пугача плодом» (пугач – сыч. – Примеч. ред.). Что ж, именно добытчики рыбы и зверя были первыми поселенцами этих диких мест. И поведение, и образ жизни всякой животины были для казака неким примером выживания среди дикой природы, а нередко и эталоном жизни вообще. «Волю имеем за дражайшую вещь, потому что видим – рыбам, птицам, также и зверям, и всякому созданию есть она мила», – говорили сечевики. Именно в поисках воли-вольной, молодечества и добычи оказывались за днепровскими порогами «беглые и отступники от всех вер», военные преступники, беспаспортные бродяги, разорившиеся ремесленники, неудачники-дворяне, погорельцы, паломники, кладоискатели, авантюристы разных мастей. «Это было пестрое сборище самых отчаянных людей пограничных наций. Дикий горец, ограбленный россиянин, убежавший, деспотизма панов польский холоп, даже беглец исламизма татарин, может быть, положили первое начало этому странному обществу по ту сторону Днепра», – писал Н. Гоголь. Постепенно для защиты от нападений воинственных степняков и других соседей, промышлявших разбоем, сложилась стихийная военная организация запорожцев. Создавать ее помогали и обитавшие выше по течению Днепра близ крупных населенных пунктов реестровые казаки, которых еще называли «городовиками» (реестровые казаки Украины составляли поместные ополчения – полки и регистрировались в особом реестре, откуда их название. – Примеч. ред.). «В Запорогах живут их же братья казаки, переходя из городов для промысла, а иной, который пропьется или проиграется», – отмечали некоторые наблюдательные путешественники.

Гостей со всех волостей охотно принимали запорожцы «без всяких расспросов или благодарности за гостеприимство». Однако не каждого попавшего за пороги и прибившегося к казакам зачисляли в войско; тем более строгим был отбор в элитные казацкие подразделения, совершающие рейды по тылам врага, морские десантные команды. Существовала целая система испытаний, которым подвергались новички. Однако даже тех, кто прошел проверку и на деле доказал свою отвагу, силу и ловкость, не торопились назвать сечевиком. Английский резидент в Петербурге Клавдий Роно писал в 1736 году: «Запорожцы принимают в свое братство вообще всех, без разбору, национальности, которые возьмут греческую веру и согласятся пройти семилетнюю пробу (подготовку) перед тем, как получить звание рыцаря…»

Запорожская школа подготовки разведчиков, десантников (имеется в виду десантирование с плавсредств на речной либо морской берег. – Примеч. ред.), полевых командиров высоко ценилась в Европе. Проспер Мериме в своем исследовании про казаков писал, например, что в Запорожье специально приезжали, чтобы «обучиться военному ремеслу, поучаствовать в морских походах, попробовать свои силы в какой-нибудь отважной вылазке». Нередко даже номинальная принадлежность к днепровскому казацкому ордену повышала авторитет военных чинов, наемных воинов. Российские генералы и офицеры считали за честь быть записанными в Войско Запорожское, тем более стать его почетным членом. Фельдмаршал М. Кутузов был, например, «знатным товарищем Ирклеевского куреня», князь Г. Потемкин был внесен в куренные списки под прозвищем Грицька Нечесы (носил длинный парик), а позже получил титул «великого гетьмана Черноморского войска». Почетного звания запорожца был удостоен астроном, картограф, генерал-майор российской армии Христофор Эйлер.