Читать книгу Реквием для иллюзий - Владимир Токавчук - Страница 5

Я прибыл в Красноярск утром. Самолет приземлился в здешнем аэропорту «Емельяново», и я первым делом, как и большинство пассажиров, отправился ловить багаж с замкнутой ленты транспортера. В этот момент у меня в кармане заиграл телефон. Я ожидал звонка Степлера, но высветившийся номер был незнакомым. Я ловко подцепил одну из своих сумок с движущейся ленты и принял вызов.

– Алло, здравствуйте, это Константин? – раздался в динамике незнакомый приятный женский голос.

– Да, – ответил я, приметив в гущи багажа свою вторую сумку.

– Меня зовут Лена, я невеста Степана (во как!). Он из-за срочных дел на работе не смог вас встретить и попросил меня, – прояснила ситуацию незнакомка, а я подумал, что она либо слишком глупа, либо слишком самонадеянна, если считает себя невестой Стэпа, поскольку таких невест у него было уже с десяток. Или я чего-то не знал, в чем сильно сомневался, потому что разговаривал по телефону со Степлером вчера.

– Ладно, – ответил я, поймав вторую сумку. – Сейчас выхожу. Какая машина?

– Черная «Тойота Harrier», номер 398.

Это была машина Лера. Неудивительно, что Лена хотела быть его невестой.

Стройная, я бы сказал даже худая, модельной внешности девушка сидела за рулем автомобиля Степлера. При виде меня она не сделала каких-либо попыток выйти, открыть двери или багажник, поэтому я просто закинул сумки на заднее сидение, а сам сел впереди.

– Здравствуйте, – снова поздоровалась Лена.

– Привет, – ответил я. – Что там у Степлера стряслось, что он сам не приехал?

– У кого? – переспросила Лена.

– У Степлера, – повторил я. – У Степана Лера. Если взять от имени Степан первые четыре буквы и добавить их к фамилии Лер, получится Степлер.

– Прикольно! Это вы так в студенчестве его называли?

Почему она обращается ко мне на Вы? Сколько ей лет вообще? Двадцать пять хоть будет? И, похоже, она была тупа как пробка. Невеста? Ха! Да Степлер терпеть не мог тупых девушек! Он всегда использовал женскую тупость в своих целях, и не требуется особой проницательности, чтобы понять какие цели преследовал Стэп.

– И сейчас тоже, – пояснил я. – Он никогда не обижался, когда его называли Степлер.

– Степан мне говорил, чтобы я ехала по объездной дороге через мост «Три семерки», но я все равно не знаю, как там проехать, поэтому поедем через центр. Можно в пробку попасть. У нас тут, конечно, не Москва…

– Я из Петербурга, – перебил я.

– Я знаю, – спокойно ответила «невеста Степлера» (похоже, все не так плохо) и продолжила, – но пробки бывают. И довольно мертвые, – с этими словами Лена завела «Harrier» и мы отправились в Красноярск – в город, в котором я никогда не был, а оттого было очень интересно.

На момент моего приезда Степан Лер был мелким красноярским бизнесменом. У него были какие-то магазины, но их точное количество и профиль я не знал. Стэп как-то не любил со мной говорить о магазинах. Как выяснилось при очередном его приезде в Питер, а он периодически приезжал туда, чтобы поведать меня и любимый город, Степлер не любил говорить со мной про свой бизнес, потому что считал меня слишком творческим, духовным и интеллектуальным человеком, и эта тема была просто не достойна моего внимания. Я, конечно, так не считал и даже посмеялся, но Лер как не рассказывал про магазины, так и продолжал молчать.

Мы все-таки попали в пробки. Сначала все шло бодро и быстро. Мы свернули направо, поехали по дороге, наблюдая впереди крошечные коробочки многоэтажек, а слева холмы, усеянные россыпью дачных домиков, затем доехали до кольца, проехали пост ГИБДД и помчались по длинной свободной улице. Сначала на ней находились какие-то промышленные объекты, которые затем сменились частными деревянными домами, а те, в свою очередь, современными высотками и старенькими двухэтажками. Именно здесь мы попали в первую пробку, но сравнительно небольшую, и, повернув еще на одном кольце, помчались дальше. Надо сказать, что для худой молоденькой девушки Лена вела машину очень уверенно, постоянно перестраивалась в загруженных машинами участках дороги и разгоняясь на открытых свободных пространствах под сотню километров в час. Скоро мы въехали в центр. Об этом я догадался из-за обилия магазинов, машин и народа, что и подтвердила мой водитель Елена в своих первых «гидовских» комментариях. В центре мы попали во вторую пробку и начали разговаривать. До этого как-то молчали, за исключением проскакивающих фраз девушки, которые адресовались то мне, то другим водителям.

Выяснилось, что у Степлера есть продуктовый магазин, а также два отдела, торгующие одеждой на крытом рынке КрасТЭЦ. На мой вопрос, что это за такое странное название для рынка, подружка Лера пояснила, что просто рядом находится эта самая КрасТЭЦ. И сегодня в продуктовый магазин Степлера приезжали с проверкой из Роспотребнадзора, из-за чего, собственно, он и не встретил меня лично.

И тут мы выехали на мост над Енисеем. На мосту тоже была пробка, но я этому совсем не расстроился. Красноярск был окружен горами, и все эти горы были сейчас раскрашены в желто-оранжево-зеленые цвета. Здесь, на мосту, архитектура не мешала взгляду упереться в горизонт, и прямо перед нами предстал разноцветно раскрашенный хребет. Енисей был цветом дождевых туч – грязно-сине-серым, наверное, из-за пасмурного неба, и казался каким-то маленьким, совсем не соответствующим размерам одной из крупнейших рек Мира.

Потом мы попали на длинную улицу с трамвайными путями посередине, которая к концу нашей поездки напоминала «линии» на Васильевском острове. Именно на этой улице мы и закончили свой путь, это означало, что улица эта вовсе не улица, а проспект имени газеты «Красноярский Рабочий». Знал я это, потому что раньше для связи со Стэпом, пользовался письмами. Это было в те времена, когда сотовые телефоны, электронная почта и социальные сети еще окончательно не захватили современный мир. И каждый раз, указывая на конвертах в графе «адрес» проспект Красноярский Рабочий, я и не думал, что когда-нибудь увижу проспект своими глазами.

Лена припарковала автомобиль, я вытащил сумки, и мы проследовали по вонючему подъезду «сталинки» на третий этаж в трехкомнатную квартиру. В принципе, я знал о жилье Степлера все. И про третий этаж, и про количество комнат, и про то, что в квартире этой он вырос и жил со своей мамой, которая сейчас переехала к отчему Стэпа. Оттого было чувство, что я здесь уже был. Это было похоже на дежавю, только какого-то эмоционального, а не визуального происхождения. И чувство это было не совсем приятным. Впрочем, как выяснилось, кое-чего я не знал. Не знал я, что теперь, оказывается, со Степлером проживает Лена. Может она и правда его невеста?

– Стэп, привет, – как только я оказался в квартире, я сразу набрал ее хозяина.

– Привет, Костян! – услышал я в телефоне возбужденный голос своего друга. – Как долетел? Тебя Ленка довезла, все нормально?

– Довезла. Уже в квартире. Я чего звоню, ты скоро освободишься?

– Слушай, Костян, извини, что так вышло. У меня проверка сегодня Роспотребнадзора, буду не раньше, чем через три-четыре часа. Ты это, располагайся там, как хочешь. Чувствуй себя как дома. Ленка тебя накормит. Там интернет, телек, все в твоем распоряжении. В баре коньяк есть. В общем, не обламывайся. Отдыхай с дороги.

– Разберемся, – подытожил я. – Жду. Все давай, решай там все побыстрее.

Квартира была ухоженная. С довольно приличным ремонтом, обстановкой и проведенной уборкой. Типичные для «сталинки» высокие потолки и большая ванная комната. Сходив в туалет и помыв руки, я остановился у входа в кухню, на которой Лена, соображая что-то съестное, сказала:

– Вот, бутерброды есть. Не знаю, может вам что-то еще предложить?

– Мы так и будем на «вы» общаться. Вообще-то Степлер мой ровесник, ты его тоже на «вы» зовешь?

– Ладно, все, перешли на «ты». Так что, бутербродов достаточно?

– Да, – ответил я. – Степлер сказал, что будет не раньше, чем через три часа. Я прогуляться хочу, пока его нет.

– Может вас, то есть тебя в центр отвести?

– Зачем?

– Ну не по Красрабу же гулять!

– Нам, питерским, все в диковинку. Мы ни того, ни другого не видели.

На самом деле с прогулками можно было и повременить. Просто я прекрасно понимал, что не хочу сидеть в квартире наедине с Леной, пытаясь найти темы для разговора, и чувствовать себя идиотом, не находя их. Поэтому я заточил пару бутербродов, дабы Лена осталась с чувством выполненного перед Стэпом долга и, накинув куртку и шарф, отправился посмотреть на место, по которому «не стоит гулять».

Проспект был оживлен. И, пожалуй, банален. Банальность проявлялось в абсолютной бесцельности моего любого возможного направления. Ничего не привлекало и не интересовало в такой степени, чтобы хотелось к этому двигаться. Я остановился, уставившись на окружающую суету. Видно, я давно не менял обстановку, потому что возникло ощущение нереальности происходящего. Что было необычного в том, что я стоял посередине типичного города с типичным городским видом, сказать было трудно. Скорее всего, ничего. Это мое ощущение не было связано с тем, что я впервые видел это место, схожее с десятками других мест в России, оно было связано с тем, как я видел это место. В отдалении это можно было сравнить с алкогольным эффектом, с тем, как пьяный и трезвый человек видят одни и те же вещи по-разному. Как будто суть, которая стоит за этими вещами, для тебя нова, хотя сами вещи обыденны. И вот я, как будто в моей крови появился алкоголь, стоял в этом урботипичном месте и видел в нем что-то новое, влекущее и даже волнующее…

Нужно было опомниться и куда-то двигаться. В своей жизни это был не первый незнакомый город, в котором я оказался, и в котором нужно было скоротать время. Был старый проверенный способ – садишься в любой автобус и едешь до конечной остановки, а потом обратно. По пути смотришь город, да и ехать всегда веселее, чем сидеть на вокзале. В данном случае к вокзалу приравнивалась квартира с Леной. Автобусы были какими-то полными, и мой взор привлекли трамваи. В один из них я и сел, оправившись, насколько я понимал, в сторону Енисея и центра Красноярска.

В трамвае было тепло и уютно. Вагончик монотонно постукивал, а за окном мелькали одинаковые здания. И в какой-то момент я просто уснул.

* * *

Засыпать в незнакомом городе в трамвае чревато долгим возвращением обратно. Потому что проснешься в совершенно незнакомом месте, а сколько продлилось твое сонное путешествие, определить будет весьма затруднительно. Поэтому, когда я открыл глаза, моя реакция была вполне предсказуемой, я хотел выяснить, где я оказался. Попытка была эмоциональной. Я стал озираться по окнам, как будто мог что-то вынести из картинок за стеклами. Поняв глупость попытки, я хотел было выяснить у кондуктора свое месторасположение, но немного поразмыслив, пришел к выводу, что и эта идея не принесет результата. Какое бы место мне не обозначили, его название мне ничего не даст. Адрес Степлера я знал, надо было выходить и добираться до конкретного места. Принятие такого решения успокоило меня, к тому же, на худой конец, деньги на такси были, и в этот момент мой взгляд упал на одну из пассажирок – черноволосую девушку. Хотя трамвай был полупустой, и сидячих мест было предостаточно, она стояла всего в метре от меня. Одетая в белое, раскрашенное в крупную черную клетку пальто до колен, из-под которого виднелись стройные ножки, в черных сапогах, она была вполне обычной, но в тоже время потрясающей. Можно было без сомнения сказать, что я выделил ее из толпы и неожиданное появление столь яркой для меня личности даже немного озадачило. Озадачило, потому что единственное, чего мне захотелось в тот момент – это еще раз увидеть ее, узнать, как ее зовут, и вообще понять, какой она человек. Но приставать к незнакомой девушке в общественном транспорте было как-то неловко. Нет, сделать это я бы смог, но как бы это выглядело? И что бы она обо мне подумала? Почему-то мне не хотелось, чтобы меня приняли за какого-нибудь питекантропа. Уже сейчас, абсолютно не зная этого человека, мне было небезразлично его мнение.