Читать книгу Русская книга людей (сборник) - Владимир Тучков - Страница 6

За последние пять лет область применения поговорки «Дом – полная чаша», как ни странно, сузилась, а не расширилась. Подобным образом можно характеризовать жилища людей с относительно невысоким уровнем доходов, когда наличие полного комплекта дешевой бытовой аппаратуры – от видеоплейера азиатской сборки до морозильника «Сименс» – является предметом гордости и тихого чванства. В случае же с действительно богатыми людьми речь идет не о количестве приобретений и даже не об их качестве, а о вкусе, с которым обустроено жилище. Баснословно богатый человек вполне может придерживаться аскетических бытовых принципов, окружая себя лишь минимальным набором предметов, по-настоящему ему дорогих. Поэтому к полной чаше стремятся лишь люди, ни на что большее, чем эта чаша, не претендующие.

Однако Юрий, входящий в первую полусотню наиболее влиятельных отечественных финансистов, без устали повторял: «Мой дом – полная чаша». Но при этом он, конечно же, имел в виду не антикварную мебель и не установку «Chello», собранную в Германии по индивидуальному заказу, а двоих сыновей, которых ему подарила Ирина. Старшего, одиннадцатилетнего, звали Робертом. Младшего, который был на год моложе, – Стивом. Это были наследники его уже оформившейся прочной империи, которая была задумана и построена на долгие годы. Так что двое сыновей – это было очень серьезно и очень приятно. И эти две стороны одного чувства постоянно вырабатывали в Юрии особый гормон, который тонизировал, позволял острее ощущать свое место в жизни и осмысленность собственного дела.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что один из важнейших пунктов семейной педагогики предполагал настойчивое внушение детям мысли о том, что они прямые наследники папиного дела. «Всех моих сотен миллионов долларов», – конкретизировал отец в конце каждой воспитательной беседы.

В этом, на поверхностный взгляд, заключалась абсолютная педагогическая польза. Мальчики с малых лет уже готовились. Прекрасно учились, были отменными спортсменами (что ценно прежде всего с точки зрения развития здорового честолюбия), сочетали в себе сыновнее послушание и зарождавшиеся индивидуальные черты характера.

Однако младший брат, по уши загруженный жесткой программой формирования наследника, все же нашел время как следует подумать о своем месте в отцовской финансовой империи. И юридически не просвещенный детский ум спрогнозировал свое недалекое будущее, основываясь лишь на двух моментах – на классическом английском детективе, с его строгим алгоритмом вступления в права наследника, и на законе жесткой конкурентной борьбы, культивируемой Юрием в детях.

В сознании Стива возникла безрадостная картина. Роберт, как старший сын, со временем станет правой рукой отца, а после его смерти – единоличным хозяином империи. Стиву же в лучшем случае уготована жалкая роль консультанта, не обладающего правом голоса, и фиксированный оклад, не учитывающий процента с прибыли. А в дальнейшем, когда и у Роберта, и у Стива появятся семьи и, соответственно, дети, его детям в жизни будет отведено постыдное место бедных родственников при могущественном дядюшке.

И Стив решил во что бы то ни стало поломать эту родовую предначертанность.

Начал с того, что по детской наивности попытался посадить Роберта. Для этого он при помощи компьютера брата перекачал сто тысяч долларов со счета отцовской фирмы на счет радикальной исламистской организации. К сожалению, все это было проделано не дома, а в Америке – в престижной частной школе, где учились братья. У нас бы это дело, может быть, и не всплыло, но американские спецслужбы мгновенно отследили эту нелояльную банковскую пересылку, хоть она была и смехотворно мала по российским масштабам. В результате Юрий потратил массу нервов и сил для сохранения репутации фирмы. И в конце концов с помощью недешевого адвоката свел все к невинной детской шалости.

В первый же день каникул, чуть ли не у трапа «Боинга», состоялось выяснение обстоятельств, которое включало в себя все степени нажима, хитроумных уловок и перекрестного допроса. Психика отца, естественно, оказалась сильнее психики десятилетнего ребенка, и тайное стало явным. Однако Стиву удалось скрыть истинные мотивы своего поступка. Но даже и неполная правда заставила отца сильно разочароваться в младшем сыне и усомниться в его будущей жизненной роли.

Стив понял, что уже сейчас, в десять лет, проиграл всю свою будущую жизнь. И целый год его мозг, стремительно развивавшийся в экстремальной ситуации, судорожно искал очевидный для взрослого человека выход. В конце концов он был найден: даже находясь в немилости у отца, он сможет стать единственным наследником, если Роберт умрет. А значит, его необходимо убить.

Вначале была выбрана страна, где это должно произойти, – Россия: Стив рассчитывал на то, что русских сыщиков провести значительно проще, чем американских. Еще один год ушел на детальную проработку плана, на подготовку к его осуществлению. И, естественно, на то, чтобы накопить в душе побольше ненависти к Роберту, без чего убить человека непросто даже в дерзком подростковом возрасте, когда без должного душевного опыта чужая боль воспринимается как нечто нереальное и ненастоящее. А созерцание смерти столь же упоительно, как и игра «DOOM-2».

Культивирование ненависти к брату включало в себя как примитивные приемы, например обнюхивание грязных носков и трусов, так и более изощренные. Стив умышленно проигрывал Роберту во всем, что награждалось доверительным отцовским похлопыванием по плечу: в теннисе, в учебе, в экономической и политической компетентности. Стив даже струсил прыгнуть в бассейне с пятиметровой вышки, струсил единственный из всех отпрысков отцовских компаньонов, когда были затеяны узкокорпоративные игрища типа «Папа, мама, я – спортивная семья».

В конце концов младший брат по-настоящему возненавидел старшего, ничего не подозревающего о том, какое яростное пламя пылает в груди его ближайшего товарища. Да, пожалуй, и единственного, поскольку дети из очень богатых семей в силу гипертрофированного самолюбия сходятся крайне редко.

Для того чтобы нанять киллера, Стив воспользовался следующим обстоятельством: его экзальтированная мать имела бойфренда из Щукинского училища. Об этом знали все в доме, включая прислугу. Знал и отец, мудро смотревший на это дело сквозь пальцы: ее одновалентная и его многовалентные шалости в конце концов работали на семью, укрепляя ее отсутствием разрушительной рутины.

При этом патлатый будущий актер совершенно беззастенчиво доил Ирину. Ее кредитная карточка была у них чем-то вроде переходящего приза, которым награждался наиболее сексуально раскрепощенный партнер. Поэтому количество денег на счету матери не могло быть определено даже приблизительно. И Стив без малейшего риска снял пятнадцать тысяч долларов, чтобы нанять киллера.

Сложнее было его найти. Но и это оказалось возможным благодаря тому, что угроза потерять работу висит не только над предпенсионными государственными служащими, но и над молодыми частными охранниками из фирм-однодневок. Поэтому эти прошедшие службу в элитных войсках люди, слабо ориентирующиеся в свободной жизни, с готовностью берутся за все, лишь бы побольше заработать на черный день.

Стив передал пятитысячный аванс и стал ждать. Спокойно. Потому что он уже сотни раз проиграл в уме это, включая похороны и свое поведение на них.

Однако неделя прошла безрезультатно. Когда он решил поинтересоваться возникшими у киллера проблемами, то услышал отборную матерщину и совершенно невнятное объяснение: «Когда я узнал, что это твой брат, то хотел сгоряча тебя, гада, замочить! Забирай свои поганые деньги, ублюдок, и проваливай, пока я тебя не уделал!»

Примерно такая же нравственная история, свидетельствующая о наличии у наемных убийц странных этических принципов, произошла еще дважды. После этого Стив понял, что придется все сделать собственными руками.

Подготовка была тщательной, но несложной. Смазал специально поскрипывающие на английский манер двери и оконные рамы. Дождался, когда встреча матери с бойфрендом совпадет с дежурством того охранника, который в отсутствие хозяев долго, как ишак, занимается в своей будке любовью с горничной. Сказал официанту, чтобы к обеду его не ждали. Вышел из дому, отказавшись от сопровождения охранника. Подождал в роще сорок минут, которые, как он неоднократно замерял, нужны для того, чтобы окна в охранницкой будке задернулись потайной занавеской. Подкрался и замкнул на заборе сигнализацию, после чего отбежал в соседние кусты. Посмотрел на то, как уже распаленный охранник тупо пробежался по периметру.

Через десять минут повторил. И проглотил две таблетки феназепама. Охранник опять, неохотно покинув возлюбленную, формально проверил забор. Еще через десять минут никакой реакции не последовало, поскольку мешающая спариваться сигнализация была отключена.

Перемахнул через забор, прошел в невидимой из кухни зоне к дому и влез в заранее приоткрытое окно. Неслышно прокрался к ванной брата, где он (по данным ежедневного хронометрирования) лежал по горло в нежной воде с комиксом в руке и наушниками в ушах. Лежал незапертый, поскольку прислуга была вышколена отцом до евростандартовских кондиций.

С минуту постоял, проиграв в уме уже многократно отрепетированное. Энергично сжал и разжал кулаки, включив в себе механизм автоматического убийцы. После этого выключил свет, что на несколько мгновений привело брата в замешательство. Но этого было достаточно для того, чтобы рывком распахнуть дверь и тут же без стука захлопнуть ее, отсекая свет. И в кромешной темноте Стив безошибочно сунул руку в воду, схватил лодыжку и изо всех сил дернул вверх и на себя. Раздался совсем негромкий всплеск. Нога дернулась в конвульсии и тут же затихла. Легкие были полны воды, мозг выключен. Навсегда.

Стив прислушался к себе – внутренний убийца честно продолжал работать. Поэтому спокойно, чуть приоткрыв дверь, включил свет, вытащил из-под рубашки припасенную тряпку, насухо вытер пол и снова спрятал тряпку за пазуху.

И посмотрел. Без малейшего страха. Слегка колеблющаяся вода покрывала брата. Его лицо уже расправило судорогу смерти и было умиротворенным. Блики от воды плясали вокруг него, словно стайка прозрачных мальков.

Стив тем же путем выбрался наружу, перемахнул через забор и через полчаса был уже на озере.

Вволю накупавшись и навалявшись на теплом песке, вернулся домой – в рыдания и причитания. И только тогда его словно молнией пронзило долгожданное чувство своей единственности. И, несмотря на свои двенадцать лет, Стив мудро подумал о том, что каждый человек, который стремится занять в жизни достойное место, должен когда-нибудь сделать это. Иначе нельзя. Иначе затопчут. Иначе не станешь таким, как отец. Ведь отец был первым, что гораздо труднее, чем быть достойным наследником.

А отец все это уж тем более знал. Именно поэтому он мудро и искусно разжигал в детях соперничество, чтобы остался сильнейший. Ведь его империя была задумана и построена на долгие годы.