Читать книгу Жизнь прожить – не поле перейти – 2. Дети. Книга II - Владимир Виленович Лиштванов - Страница 6

Словно противясь вражеской агрессии, сама природа встала на защиту местного населения. В середине ноября ударили сильные морозы, выпало большое количество снега.

К концу ноября 1941 года немецкие войска заняли село Дорохо-Доренское в сорока шести километрах к юго-востоку от Курска. Враг не встретил сильного сопротивления со стороны Красной Армии, продвинулся вглубь территории.

Оккупанты в первые часы начали наводить новые порядки. После захвата села, они стали собирать всех жителей, как пронёсся упорный слух: «к расстрелу».

Видя это, Василий Михайлович Дорохов, ему исполнилось 57 лет с сыном Александром 12 лет, огородами покинули село и отправились в хутор Баранов, он расположился в километре от села. К ним присоединилась ещё группа мужчин с сыновьями-подростками.

Пробыв в хуторе два дня, Василий Михайлович решил, что в этом населённом пункте тоже небезопасно. Отец с сыном перешёл в хутор Ивица, расположенного на другом конце поля невдалеке от родного села, но потом вернулись в Баранов и стали жить в избе знакомых.

В это время в Дорохо-Доренском, всех, кто не успел сбежать, собрали в одном месте.

После этого женщин и детей до шестнадцати лет отпустили, а мужчин, юношей и стариков, кого по возрасту не призывали на фронт, задержали.

Выдался лютый морозный день.

Арестованных под конвоем отвели в соседнее село Халино Максимовского сельсовета Солнцевского района. Где их загнали в сарай и оставили ночевать.

Утром немцы всех арестованных вывели на край села и расстреляли. Так трупы лежали до весны, и когда стало тепло, то тогда фашисты разрешили местным жителям похоронить убитых в братской могиле.

В соседнем колхозе председатель всеми фибрами преданной души поддерживал Советскую власть и идеи коммунизма. Он числился старым большевиком, знал В. И. Ленина и И. В. Сталина, делегировался на съезды.

В 1939 году колхозники мало собрали сена и соломы для скотины. В середине зимы стали животные дохнуть от бескормицы.

Председатель колхоза взял всё зерно, что заготовил для собственной семьи, а в ней насчитывалось детей тринадцать душ, и отнёс на скотный двор. Принялся им кормить скотину. Своя семья стала голодать. В тот год его восемь детей умерло от недоедания.

Председателя жена безграмотная, но набожная, она ругала мужа:

– Дурак, кто так делает? Кормить зерном животных! В Писании говорится, что скотина создана Богом для помощи человеку! Раз она дохнет, так пущай будет посему!

– Что ты понимаешь жена! – урезонивал председатель, – Ведь это общественное стадо, люди личную скотину привели в колхоз, чтобы всем стало хорошо!

В 1941 году этого председателя оставили в районе, чтоб при оккупации наладить партизанскую войну.

Нашёлся предатель. Он выдал председателя и того немцы повесили на яблоне, недалеко от дома. Месяц висел в назидании другим.

Хотели фашисты повесить и всю семью, но люди попрятали остальных членов семейства по избам.

Брата председателя немцы решили живьём сжечь в собственном доме, для чего подпёрли оглоблей входную дверь и подпалили избу.

Брат вышиб дверь с оглоблей, когда запылал дом и попытался выскочить, но снаружи стояли немцы и расстреляли из автоматов.

В декабре продлились мощные морозы и частые снегопады, сугробы достигали кровли сараев и изб. Дороги не находились в зоне видимости.

Немецкие войска с трудностями пробивались по заснеженным тропам, многие подверглись обморожению. Не выдерживала и фашистская техника. Машины стояли на дорогах. Для расчистки путей сообщения немцы мобилизовали местных жителей и подростков.

В один из дней, Александр Дорохов вместе с братьями Доренскими, Николаем и Алексеем, были насильно выгнаны на расчистку дороги. Им дали лопаты и юноши принялись убирать снег под присмотром охраняющих гитлеровцев.

Один из немцев приблизился к Александру и, с головы сняв шапку-ушанку, надел на свою. Юноше пришлось повязать на голову материнский платок, но это плохо спасало от холода.

С этого времени он стал реже выходить на хуторскую улицу, а если и появлялся, то покрывался материнским пуховым платком.

Хозяйка избы отыскала в закромах сундука старую красноармейскую будёновку и отдала Александру:

– На, носи во дворе, но на улицу в ней не выходи, чтоб немец не увидел.

Так Александр и сделал, всю зиму проносив будёновку во дворе.

В декабре 1941 года Красная Армия разгромила немцев под Москвой, и началось контрнаступление на большинстве фронтов.

В конце декабря того же года правое крыло Юго-Западного фронта советских войск начало Курско-Обоянскую наступательную операцию. Планировалось силами 40-й армии на Курском направлении и 21-й армией – на Обоянском направлении, овладеть городами Курск и Обоянь соответственно.

С началом этой операции, немцы всех оставшихся жителей села Дорохо-Доренского выгнали из домов на хутор Баранов.

Там находилось малое количество жилых построек и вновь прибывшим пришлось селиться по сорок человек в одной избе на земляном полу.

Прасковья Павловна Дорохова поселилась на хуторе вместе с мужем и сыном. В этой избе находилась также куча народу, но недаром говорится: «В тесноте, да не в обиде».

20 декабря 40-я армия перешла в наступление, времени не получив на подготовку операции, без пополнения и усиления войск. Армия имела первоначальную задачу выйти на рубеж реки Тим, а затем наступать на Курск.

Продвинувшись с тяжёлыми боями на 10—12 километров, 25 декабря армия штурмом освободила мощно укреплённый посёлок Тим.

В последующие дни наступление развивалось неспешно, происходило постепенное выдавливание противника и медленное уничтожение обороны врага.

Атаки велись по глубокому снегу, без достаточной разведки. Преобладали повторяющиеся лобовые атаки на одних и тех же рубежах, без соответствующей артиллерийской поддержки.

Действия авиации в условиях преобладающей облачной погоды и снегопадов проходили эпизодическими и не приносили пользы.

Определив направления ударов советских воинских частей, гитлеровское командование оперативно подтянуло на угрожаемые участки фронта свежее подкрепление. Немцы вели упорную оборону населённых пунктов, даже оказавшихся в окружении, чем вынуждали советские войска растрачивать силы в многократных наступлениях, а когда атакующие части несли большие потери, наносили сильные ответные удары, чем воздействовали на фланги и тылы.

Части 40-й армии к 6 января 1942 года с большим трудом вышли на рубеж реки Сейм, преодолели её по льду и к 8 января вышли в район 28—30 километров южнее и юго-восточнее Курска. Но сил для решающего удара по городу у армии уже не осталось.

С 10 января немецкие части также начали сильные контратаки, советское наступление остановилось. Пятнадцатого и восемнадцатого января Красная Армия вновь пыталась прорвать оборону врага, но достигла малозначительного продвижения.

Ожесточённо упорные бои шли в районе Выползово.

Пятнадцатого января село заняли бойцы советских войск, но 23 января отбили враги. 24 января вновь освободили наши.

Бои за Выползово и Калинов хутор хорошо слышны в Баранове, хутор расположился всего в четырёх километрах от линии боевых действий.

Александр и братья Доренские бегали на взгорок следить за ходом кровопролитных сражений. На линии фронта шли ожесточённые бои. Всё горело.

Многие гитлеровцы отыскали смерть на захваченной земле.

Во время ожесточённых боёв на них вышли разведчики 293 стрелковой дивизии.

– Вы что на этом месте делаете? – грозно спросил старший группы.

– Наблюдаем за ходом боя, – доложил один из братьев Доренских.

– Откуда вы?

– С хутора Баранов.

– Там немцы есть?

– Нет.

– Вам по пятнадцать лет исполнилось?

– Так точно!

– Согласно решениям Правительства СССР мы создаём из вас отряд помощи Красной Армии.

– Ура!

– Первое ваше задние: выяснить, какие силы немцев сосредоточились в этих населённых пунктах.

Старший группы достал карту и указал пацанам интересующие хутора и деревни.

Ребята отправились выполнять задание. Вскоре они прошли по указанным населённым пунктам и выяснили о нахождении немцев, после чего вернулись к разведчикам. Они сообщили всё, что узнали.

– Благодарю за службу! – проговорил старший группы, – а сейчас идите домой, и ждите дальнейших указаний.

Ребята вернулись на хутор, но сколько ни ждали, разведчики к ним не пришли.

Друзья приходили и на место встречи с красноармейцами, но и на взгорке никого не встретили.

Бои за село Выползово и Калинов хутор продолжались с большим ожесточением.

Воины Красной Армии сражались героически, но им не удалось продвинуться вглубь захваченной врагом территории и освободить село Дорохо-Доренское и хутор Баранов.

Вскоре наступление провалилось.

Наступила весна, но оккупация продолжалась. Продуктов у большинства людей не осталось, начался голод. Многие стали болеть и умирать.

Сельчане ходили по соседним деревням. В населённых пунктах, где не располагались гитлеровцы, жители делились продуктами и семенами. Это позволило засевать огороды в весенний период.

Летом стало уже легче прожить. Появились пригодные к пище растения, ягоды, грибы. В то лето массово расплодились виноградные улитки. Часть селян стало употреблять их в пищу.

Как потом рассказывали, одной из первых начала использовать в еду виноградных улиток Евдокия Яшина из села Бунина, что в 12 километрах от Дорохо-Доренского.

В один из летних дней 1942 года она в лесу набрала целую корзинку этих улиток. Придя домой, сварила их и вначале сама попробовала съесть. Оказалось, что съедобны.

Тогда Евдокия стала кормить ими детей.

Так, регулярно она приходила в лес, собирала в лукошко улиток. Прикрывала всё травою, приносила в село. Дома она варила, кормила детей. От такой пищи они росли здоровыми и хорошо выглядели.

Александр Дорохов с хуторскими друзьями тоже ходил в лес за ягодами и грибами, но улиток не собирал.

В один из дней шёл он с Николаем Доренским лесной дорожкой, а навстречу попался фриц с автоматом. Немец направил на юношей оружие. Николай испугался и поднял руки, а Александр не стал.

Гитлеровец потыкал в сторону мальчишек автоматом, и проговорил:

– Пуф, пуф.

После этого он расхохотался и пошёл своей дорогой, а юноши – своей.

– Ты чего поднимал руки, – стал подтрунивать Александр, – фрица испугался?

– А ты как думал, – ответил Николай, – он сдуру и стрельнуть мог.

– Это точно, – согласился Александр.

Бродя по окрестностям Александр с товарищем, зашли на железнодорожную станцию Гридасово, что расположилась в полутора километрах от хутора Баранов.

Они удивились, когда увидели, как немцы грузят в товарные вагоны землю с сельских полей, а в другие – стебли кустарника, он рос в изобилии вдоль железнодорожного полотна и в смешанных лесах.

Понаблюдав две минуты за странным зрелищен, юноши направились в обратный путь.

Возвращаясь, они встретили односельчанина и поделились увиденным.

– Ничего удивительного, – сообщил им мужчина, – немцы грузили не просто землю с полей, а первый в мире по плодородию чернозём.

Со слов односельчанина оказалось, что в Париже есть Международное бюро мер и весов, где хранится кубический метр Курского чернозёма, как эталон плодородия земли.

Как впоследствии узнал Александр, немцы действительно вывозили почву из оккупированной Курской области и покрывали 10 или 20-сантиметровым слоем поля Германии в большой надежде на увеличение урожая.

Но даже Курская земля «не хотела помогать» врагу, чернозём быстро деградировал и через один год утрачивал первоначальные свойства и на полях образовывался водонепроницаемый глиняный панцирь. Оказалось, что чернозём может плодотворно находиться обязательно в определённых климатических условиях.

Чужая земля никому не впрок и в прямом, и в переносном смысле.

– Ладно, чернозём, – не успокоились друзья, и продолжили разговор с односельчанином, – но зачем фрицы ветки кустарника собирают?

– Это бересклет, – отвечал односельчанин, – кора и древесина которого богаты гуттаперчей, похожей на натуральный каучук. Немец хочет получить эту гуттаперчу для изготовления резины и других материалов.