Читать книгу Жизнь прожить – не поле перейти – 2. Дети. Книга II - Владимир Виленович Лиштванов - Страница 7

Проводив сыновей на фронт, Ефим Семёнович с головой окунулся в работу Межрайонной Аптечной Конторы.

Предстояло наладить снабжение медикаментами, перевязочным материалом и другими медицинскими изделиями как городские аптеки, так формирующиеся госпиталя в черте Старого Оскола. Многих фармацевтов и провизоров призвали в армию, что уменьшило штат аптечных учреждений, а это увеличивало нагрузку на оставшихся работников.

В аптеке, где работала жена Ефима Семёновича тоже многие ушли в действующую армию. С Ниной Ягоровной в смене остался один фармацевт, Полина Кузьминична Коровина.

Это была молодая женщина двадцати семи лет, невысокого роста, худенькая, с правильными чертами лица. Она воспитывала сына восьми лет. Муж Полины Кузьминичны погиб в первые дни войны, и мальчик воспитывался без отца.

Сына звали Володей, он рос вспыльчивым, нервным ребёнком, мальчику явно не хватало мужского воспитания и материнского тепла.

Нина Ягоровна жалела мальчика, и когда ребёнок приходил с матерью на работу, то она угощала Володю, то конфетой, то пряником.

Уже в июле над Старым Осколом стали появляться немецкие самолёты. В городе устанавливался единый сигнал для оповещения воздушной тревоги.

Вскоре начали приходить первый беженцы.

Сводки с фронта приходили тревожными. Красной Армии никак не удавалось остановить стремительный натиск захватчиков. Враг приближался к границам области.

В октябре началась эвакуация населения, ценного государственного и общественного имущества. Частично демонтировали станки механического завода, перевезли вглубь страны сложное, дорогостоящее оборудование «КМАстроя». Провели эвакуацию учебных заведений, детского дома.

Для отправки людей и техники вагоны брались после освобождения разгрузившихся воинских эшелонов, но чаще приходилось их специально оборудовать. Устраивали деревянные нары, вставляли оконные рамы, в центре устанавливали железную печку. Для отопления вагона использовали всё, что попадалось под руки – доски, уголь, ветошь в масле, шпалы.

Через город и район прошли тысячи беженцев, им предоставляли отдых, питание. На запад шли эшелоны с войсками, техникой и боеприпасами.

После тяжёлых боёв 24 октября воинские формирования Красной Армии оставили Белгород.

Многие областные организации Курска эвакуировались в Старый Оскол. В городе располагался штаб 40-й армии, политотделы 21-й армии, Курский обком партии.

В конце октября редакция газеты «Курская правда» со всем составом переместилась в Старый Оскол, перевели из областного центра и Аптекоуправление.

– Город сдадут немцам? – поинтересовался Ефим Семёнович при первой встрече с управляющим Курским Аптекоуправлением, когда его эвакуировали в Старый Оскол.

– Этого нельзя не учитывать. После взятия Орла, немец с севера активно наступает на Курск, враг бросил испытанные части. Но нам нельзя паниковать. Надо выполнять прямые обязанности, на благо народу и государству. Как дела?

– Продолжаем работу по снабжению медикаментами, и другими материалами госпитали и больницы для успешного лечения раненых и больных. Стараемся обеспечивать санитарно-эпидемиологическое благополучие, но имеется большая нехватка медикаментов, сложно обстоит дело с перевязочным материалом.

– Да, я знаю. Многие предприятия медицинской промышленности подверглись разрушению, или на пути в эвакуацию. Надо лучше использовать местные сырьевые ресурсы, расширять производство медикаментов на местах. Настало время, чтоб непосредственно уделять внимание лекарственным травам, тем, что используются в народной медицине, но не применяются нашей научной. Как активные антисептики для лечения гнойных ран и язв учёные рекомендуют использовать фитонциды лука и чеснока. Сейчас для этих целей предложили применять препараты календулы, бальзам из пихты, зверобойное масло.

– Полностью с вами согласен. К нам стал поступать сфагнум как перевязочный материал. Он обладает требуемой гигроскопичностью и способностью впитывать в себя гной, кровь и прочие жидкости. В мирное время врачи не обращали на него никакого внимания, хотя в медицине применение этого мха началось ещё с XI века.

– Конечно, недаром говориться, что всё новое – это хорошо забытое старое.

После захвата Курска немецко-фашистскими войсками Красной Армии ценой больших потерь удалось остановить врага на рубеже Северского Донца, стабилизация фронта возникла на недолгое время.

Старый Оскол стал прифронтовым городом.

Начиная с июля, в городе и вокруг него, велись оборонительные работы.

Комендант Старооскольского гарнизона издал приказ №1, где сообщалось, что с введением военного положения, устанавливалось привлечение граждан к строительству оборонительных объектов и их охраны. Руководство указало на создание, обучение отрядов обороны, подготовки бомбоубежищ и пунктов для размещения воинских частей.

Ввели комендантский час, обеспечивалась охрана объектов водоснабжения, делался ежедневный анализ воды.

Вскоре город превратили в мощный узел обороны.

В середине декабря Ефима Семёновича срочно вызвали к управляющему Курским Аптекоуправлением.

– Меня направляют на фронт, – сообщил руководитель, когда Ливанов переступил порог кабинета.

– А кто будет вместо вас?

– Я полагаю, что замещать управляющего сможешь ты. Возражений нет?

– У меня среднее образование, знаний может не хватить.

– Сейчас война, а у тебя большой опыт руководящей работы, справишься. Я сообщил в Москву о предполагаемой кандидатуре.

Не прошло и двух недель, как из Москвы получили распоряжение Ливанову Е. С. замещать управляющего Курского Аптекоуправления.

Приняв дела, Ефим Семёнович добросовестно приступил к выполнению возложенных обязанностей.

Новый 1942 год супруги Ливановы встретили за скромным семейным столом.

Подняли рюмки домашнего грузинского вина, ещё в прошлом году, приготовленного тестем, за скорую победу над врагом и пожеланием, чтоб сыновья остались живы и благополучно вернулись домой с победой.

Остаток зимы и первый весенний месяц прошли без происшествий в жизни супругов.

На фронте шли активные боевые действия. В январе 1942 войска Юго-Западного фронта провели успешное наступление в районе Изюма, благодаря чему создали плацдарм на западном берегу реки Северский Донец в районе Барвенково, открылась возможность дальнейшего наступления на Харьков и Днепропетровск. Но с началом весенней распутицы наступление пришлось прекратить.

Супруги Ливановы продолжали работать каждый на своём рабочем месте. В апреле Ефиму Семёновичу присвоили звание интенданта 3-го ранга, и его причислили к среднему начальствующему составу.

Нина Ягоровна, работала в аптеке, и дома продолжала поддерживать безукоризненную чистоту и образцовый порядок, старательно заботилась о муже.

Война продолжалась, она несла беды и печаль. Многие жители тыловых и прифронтовых городов и населённых пунктов с тревогой встречали простого почтальона.

Он приносил в дом солдатский треугольник письма с сообщением, что их близкий человек жив, но и вручал казённый конверт похоронки.

В первых числах мая в квартиру супругов Ливановых постучалась беда.

Почтальон принёс конверт с извещением управления 80 отдельной Стрелковой бригады отправленное 11 апреля 1942 года.

В официальной бумаге скупым бюрократическим языком сообщалось: «Красноармеец Ливанов Карл Ефимович, уроженец Курской области г. Старый Оскол. В бою за Социалистическую Родину верный воинской присяге, проявил геройство и мужество, получил ранение и умер от ран 26 февраля 1942 года. Похоронен ст. Лоухи Кировской ж. д., шоссе Лоухи-Кестеньга 27 км, левая сторона».

– Я это чувствовала, – тихо проговорила Нина Ягоровна.

Она прошла в комнату, приблизилась к портрету младшего сына и встала перед ним на колени. Из глаз медленно заструились слёзы.

Что может быть страшнее для материнского сердца известия о гибели собственного ребёнка?

Ты его девять месяцев носила под сердцем, а потом в муках произвела на свет. Его беззубый ротик жадно вгрызался в сосок груди, упорно добывал себе пропитание.

Это доставляло радость и боль одновременно. Ты ночами не отходила от кроватки младенца: то животик болел, то зубки резались, то его просквозило, и ребёнок простыл.

Но прошло время, и он стал делать первые шаги, а материнское сердце переполнялось любовью и радостью. Текли дни и годы. Он креп, возмужал и к восемнадцатилетию превратился в красивого сильного юношу, способного дать матери опору и утешение в старости.

Но враг напал на страну и сын, как настоящий мужчина, пошёл защищать Родину и тебя от неприятеля, чтоб тот не надругался над вами. И сейчас его больше нет в живых…

– Зачем Карлушу убили! – вырвался глухой стон из истерзанной несчастьем груди Нины Ягоровны, – уж лучше б Вилена…

Но потом, осознала, что сказала, стала искренне молиться христианскому богу, всем древним богам Грузии, царице Тамаре и Богородице, всем вышним силам небесным, чтоб уберегли они, спасли старшего сына от смерти, помогли ему живым вернуться домой с этой жестокой войны.

Ефим Семёнович попытался утешить жену, но у него не нашлось подходящих слов. Он, глубоко в душе переживая потерю младшего сына, в молчании обнял супругу за вздрагивающие плечи и крепко прижал к себе. Тяжёлый камень страданий стопудовой гирей лежал на сердце, и вселенская боль скорби до краёв наполнила душу.

В эту ночь супруги Ливановы не сомкнули застланных слезами глаз. А ранним утром они пошли на работу и старались обеспечить госпиталя всем необходимым, чтоб раненые сыны других матерей оставались живыми.

12 мая Красная Армия начала наступление одновременным ударом по немецким войскам на севере с рубежа Белгород – Волчанск, а на юге – с северной части выступа линии фронта, что проходил в районе Лозовенька и Балаклея.

Вначале успех сопутствовал Красной Армии. К 17 мая ей удалось потеснить части 6-й армии немцев и вплотную подойти к Харькову. Но успех продолжался короткое время.

17 мая 1-я танковая армия вермахта Клейста нанесла удар в тыл наступающим войскам Красной Армии. Частям Клейста в первый день наступления удалось прорвать оборону 9-й армии Южного фронта, и к 23 мая отрезать советским воинским подразделениям пути отхода на восток.

Это привело к тому, что большая часть войск ударной группировки Красной Армии оказалась окружённой в треугольнике Мерефа-Лозовая-Балаклея.

Из-за катастрофы под Харьковом стало возможным стремительное продвижение немцев на южном участке фронта на Воронеж и Ростов-на-Дону с последующим выходом к Волге и продвижением на Кавказ.

Оборона советских войск в полосе Южного и Юго-Западного фронтов оказалась значительно ослабленной. Возникла угроза оккупации Старого Оскола.

В начале июня пришло распоряжение об эвакуации Аптекоуправления и других учреждений. Ефим Семёнович направлялся в Пермь, эвакогоспиталь №998. На сборы дали сутки.

Супруги Ливановы собрали необходимые личные вещи, и в назначенное время были на вокзале. На перроне скопилась куча народа. Вскоре подали состав. Все распределились по местам, согласно имевшимся спискам. В вагоне набилось человек сто, вместо положенных тридцати девяти, но никто не роптал перед лицом надвигавшейся опасности.

Прошло около часа, и состав отправился в дорогу. По одноколейному пути двигались медленно. На разъездах пропускали встречные воинские эшелоны и обгонявшие санитарные поезда.

В Воронеже при вокзале работал эвакуационный пункт. Он принимал и отправлял эшелоны с людьми, организовывал питание и медицинское обслуживание прибывших.

По прибытии в Воронеж, старший вагона в котором ехали супруги Ливановы, получил хлеб и ряд других продуктов. Люди воспользовались стоянкой, набирали кипяток.

Так с остановками эшелон добрался до Пензы. На вокзале супруги Ливановы выяснили, где расположился 998 госпиталь, и отправились на улицу Бакунина искать 62-й дом.

Нужное здание находилось недалеко, всего в нескольких кварталах, на углу пересечений улиц Бакунина и Володарского.

Это оказался добротный двухэтажный каменный дом дореволюционной постройки.

До войны в нём располагалась школа №7, а сейчас эвакогоспиталь №998.

Ефим Семёнович зашёл в кабинет начальника госпиталя, военврача первого ранга Мартышкина, доложил о прибытии, и отдал сопроводительные бумаги.

– Хорошо, – проговорил Мартышкин, и стал знакомиться с документами, – мы вас можем назначить помощником заведующего аптекой при госпитале, а жену устроим работать ассистентом в госпитальной аптеке. Жить будете в этом здании, я дам распоряжение.

Расположившись в указанной комнате, Ефим Семёнович приступил к выполнению служебных обязанностей на следующий день.

Работать пришлось с утра до позднего вечера. Готовых медикаментов катастрофически не хватало, и все лекарственные формы приходилось производить самим.

Большое количество делалось внутриаптечных заготовок для нужд госпиталя.

Много заготавливалось растворов сулемы для дезинфекции хирургического инструмента. С дихлористой ртутью приходилось работать с огромной осторожностью, попадание в организм человека всего 0,2 грамма этого вещества приводило к смертельному исходу.

Для дезинфекции медицинские сёстры замачивали хирургический инструмент в растворе сулемы, а затем промывали в 95, 70 и 40% растворах спирта, что позволяло достичь требуемый обеззараживающий эффект. Это значительно сокращало риск занесения инфекции во время операций.

Потом военные историки выяснят, что благодаря такой дезинфекции, процент возвращения в строй раненых красноармейцев оказался наибольшим, среди воюющих стран во время Второй мировой войны.

В один из дней Ефим Семёнович разговорился с хирургом, что на той неделе прибыл в госпиталь.

– Ефим Семёнович, – поинтересовался врач, – вам Карл Ефимович Ливанов не будет родственником?

– Да, это сын.

– В конце февраля я его оперировал в полевом госпитале около станции Лоухи.

– Нам пришла похоронка, но не указали, отчего парень умер.

– 17 февраля Карл Ефимович получил осколочное проникающее ранение живота. Я его прооперировал удачно, но начался перитонит. Мы не смогли его спасти. Смерть наступила от перитонита и газовой флегмоны.