Читать книгу Отступники Эскулапа - Владимир Владимирович Евменов, Владимир Евменов - Страница 1

Рядом с распахнутой настежь подъездной дверью обычного панельного девятиэтажного дома, почти касаясь спиной холодной бетонной стены, стоял какой-то неизвестный мужчина. Он пристально и безотрывно наблюдал за соседним подъездом. В данный момент все его внимание было сосредоточено лишь на этом участке дворовой территории. Надетая сверху одежда и даже вязаная шапочка на голове – все имело неброский серый цвет. И выбор этот был не случаен. Прошло уже пару часов с тех пор, как хмурые ноябрьские сумерки резко, практически без перехода, сменились темным дождливым вечером. И теперь на фоне серой стены девятиэтажки притаившийся человек стал фактически не заметен, сливаясь с ней в единое целое.

Неизвестный стоял абсолютно неподвижно, застыв на одном месте так, словно это был не живой человек, а кем-то забытый на улице манекен. Дополнительную схожесть с пластмассовой куклой придавало выражение лица мужчины, которое выглядело абсолютно бесстрастным. Создавалось такое впечатление, что это было не человеческое лицо, а кем-то искусственно созданная маска отрешенности и холодного безразличия.

Глубина внутреннего сосредоточения была столь велика, что мужчина игнорировал даже собственный дискомфорт. Человек в «сером» не обращал ни малейшего внимания на то, что на улице уже несколько часов моросил холодный осенний дождь, что вся одежда давным-давно промокла, а температура окружающей среды заметно опустилась вниз, вплотную приблизившись к нулевой отметке.

Он не чувствовал ни холода, ни сырости, ни какого-либо иного физического неудобства. А все лишь потому, что в глубине его души горел, с каждой минутой разгораясь все сильнее и сильнее, неугасимый огонь затаенной ненависти, бесконечно подпитываемый его природным коварством и полнейшей неудовлетворенностью собственной судьбой. Но самой главной причиной одержимости являлась болезненная, с огромным трудом сдерживаемая и слишком уж длительно неутоленная жажда – жажда личной мести.

Все его естество в эту минуту бурлило и клокотало, представляя собой самый настоящий котел страстей. Оно требовало немедленного выхода наружу, требовало самых решительных действий, требовало, в конце концов, отмщения и наказания виновного.

«Да… Да… Я хочу… Я очень хочу это сделать!.. И я это сделаю! Я столько лет сдерживал себя… столько лет… Но нет, хватит – я больше не могу ждать… не могу!.. Все, абсолютно все внутри меня требует, чтобы я это сделал!.. Я должен. Нет… не так. Я обязан утолить свою жажду мести. И за нее, и за него, и за всех других… за столько лет… Я уже столько лет их всех терплю!.. И сдерживаюсь!!.. Ну, хоть раз… ну, хотя бы раз, но я должен позволить себе выпустит этот гнев!.. Должен!.. Обязан!.. Нет, не правильно… Я этого желаю!!.. – одна за другой, как всполохи пламени от большого костра, вспыхивали яростные мысли в его голове.

Однако и на этот раз мужчина не позволил своему гневу выплеснуться наружу в той полной мере, как бы он того хотел. Внезапно, в перевозбужденном сознании словно щелкнул невидимый тумблер выключателя, и в тоже мгновение внутри возникла холодная пустота. В той пустоте больше не было ни чувств, ни эмоций, а вместо этого некий безликий и до тошноты рациональный внутренний голос, проанализировав сложившуюся ситуацию, принялся спокойно и уверенно диктовать четкие команды для дальнейших действий.

Вновь обретя контроль над собой, мужчина решил действовать по заранее продуманному плану. Теперь, подавив в себе эмоции, он четко понимал, что любое отступление от плана было весьма чревато непредсказуемыми последствиями.

Если бы можно было заглянуть в прошлое этого человека, то многое стало бы понятно, но пока было известно лишь одно. Еще много лет назад волею судьбы он овладел одним очень важным умением, а если быть точнее, одной внутренней силой, которую с тех пор целенаправленно тренировал и развивал в себе. Это сила со временем стала основой всего его существования, поскольку лишь она в любой ситуации позволяла сохранять то шаткое внутреннее равновесие, тот хрупкий баланс между эмоциями и действиями – сила его собственного холодного разума.

Так было и на этот раз – ситуация вновь находилась под безупречным контролем холодного разума.

И ровно в тот самый момент, когда мужчина, наконец-то, окончательно справился с душевными терзаниями, к подъезду девятиэтажного дома, подъехал иностранный легковой автомобиль. А еще через пару секунд из него показался знакомый мужской силуэт спортивного телосложения, который ловко выбравшись из салона машины, быстрым шагом направился в сторону соседнего подъезда.

Неизвестный был уже наготове и, проводив взглядом молодого человека, быстрым и бесшумным шагом двинулся вслед за ним.

«Что ж, похоже, игра началась. Пора. Мой выход…» – бесстрастно констатировал таинственный человек в «сером».

***

Календарь 1993 года настойчиво указывал на то, что сегодня была суббота, а именно, шестое ноября, самый, так сказать, канун семьдесят шестой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, как всегда исторически звучало это название. Правда на этот раз никто массово отмечать сей исторический праздник уже не собирался, да и самой страны с таким гордым названием СССР, больше не было на карте мира. Вместо нее граждане нашей многонациональной Родины привыкали жить и выживать совсем в другом государстве, да и собственно говоря, в совершенно иной реальности, носящей пока что еще такое непривычное их слуху название – Российская Федерация.

Как раз в это же самое время, когда и начинается повествование, один довольно известный, но не крупный город Центральной России, гордо носящий звание областной столицы, медленно и неизбежно погружался в сырую серую мглу поздней осени. Ноябрь всегда стирал все краски в этом городе, превращая очертания его красивого исторического центра в некое безликое и унылое нагромождение зданий, настолько серое, что даже старинный городской никак не мог избавить жителей от подобного ощущения.

В городе с каждой минутой становилось все темнее и темнее. Этот ранний холодный ноябрьский вечер окутывал горожан, спешащих поскорее добраться до своих теплых и уютных квартир, не только сыростью и промозглой погодой, но и тревожными ожиданиями будущей жизни. А тревожится людям, действительно, было с чего. Многие заводы и предприятия, казавшиеся когда-то незыблемыми гигантами, Александрийскими Столпами, стоявшими на века, теперь повсеместно прекращали свою деятельность. Они закрывались один за другим, с безразличным спокойствием выбрасывая работающих там людей за борт повседневной жизни, практически отправляя их в свободное плавание по океану нищеты. И поэтому теперь, все чаще и чаще, из множества людских уст звучало столь непривычное и так угнетающее сознание обычного человека слово – «безработица». Цены в магазинах росли как на дрожжах, а вот денег в семьях становилось все меньше и меньше.

И вот тогда многие из молодых людей, которым еще совсем недавно внушали вечные социалистические ценности и идеалы, оказавшись в совершенно иной жизненной реалии, начинали один за другим впадать в некий когнитивный диссонанс. Их дальнейшие жизненные пути зачастую носили диаметральный характер: кто-то, как и раньше считал, что добиться всего в жизни можно лишь с помощью упорной и кропотливой учебы – обычно такие молодые люди продолжали учебу в институтах и университетах; другая часть молодежи выбирала путь быстрого обогащения, становясь коммерсантами разного пошиба, а вот некоторые, особенно беспринципные личности считали, что наилучший путь – это криминальный, как самый короткий и простой.

Вот именно так всегда и рассуждал Геннадий Никитин, бывший школьный хулиган и вечный двоечник, который с большим «скрипом» закончив восемь классов, поступил по совету друзей в ПТУ, учась на востребованную в жизни специальность – автослесарь.

И действительно, так сложилось, что было у паренька по жизни лишь одно увлечение – автомобили. Машины Генка любил, порой даже слишком, правда, не ремонтировать, а кататься на них.

Парень вырос в небогатой рабочей советской семье, и личного автомобиля у Генкиного отца никогда не было, за что мальчишка его втайне презирал. А еще сын не мог терпеть родителя за мягкость характера и за то, что тот всегда и во всем уступал жене, Генкиной матери. Та же, являя собой полную противоположность мужа, была очень властной женщиной. Сколько мог себя вспомнить Геннадий, мать его вечно ругала, а частенько даже и била, используя при этом в воспитательном процессе резиновый шланг от старой стиральной машины. Поэтому мать Никитин так же не любил. А когда позднее в жизни ему стали попадаться бойкие девушки, которые в силу особенностей характера пытались хоть в чем-то доминировать над Геннадием, то ничем хорошим, как правило, для них это не заканчивалось. Никитин поступал с ними очень жестко – парень унижал их всеми возможными способами, особенно в интимной сфере. Ну, а к тем, кто пытался оказывать сопротивление, парень, ничуть не стесняясь, применял методы физического слома воли.

Уже с ранних лет будущий преступник озадачился проблемой поиска денег для удовлетворения личных желаний, а так как родители не давали ему ни копейки, то добывать наличные парень принялся самостоятельно. Вначале, еще учась на первом курсе училища, он по совету дружка Анатолия стал по выходным торговать джинсами на местном «блошином» рынке. Торговать – это слишком громко сказано. Вся торговля сводилась к перепродаже втридорога купленных у знакомых барыг дефицитных польских подделок. Это приносило Никитину пусть и небольшие, но вполне ощутимые личные финансы.

Генка так увлекся этим процессом, что полностью забросил учебу в ПТУ. Он практически перестал появляться на занятиях, и в итоге был уже на грани того, что на последнем курсе над ним нависла угроза исключения из училища. А так как на тот момент ему уже стукнуло восемнадцать лет, то молодой человек рисковал в самое ближайшее время «загреметь» на два года в армию. Учеба в свою очередь давала хоть какую-то, но все же отсрочку от службы. Поэтому хорошенько подумав, Никитин принял решение продолжить обучение в ПТУ. Решения вопроса о сохранении статуса учащегося обошлось, по его же личным меркам, вполне по-божески, всего-то ящиком молдавского коньяка, который он накануне ночью благополучно стащил вместе со своим другом Толяном из торгового ларька, пока продавщица спала мирным сном праведника. Так что в итоге не пришлось даже потратить и рубля из личных сбережений.

Эта простота в решении вопроса с учебой, а так же то, насколько легко сошла им с рук кража спиртного, настолько воодушевила молодых ребят, что они тут же задумали еще разок провернуть подобное дельце. Однако на этот раз удача была явно не на их стороне.

Расстроенный ночной кражей коньяка из своего торгового ларька, сорокатрехлетний армянин Артур Араратович Кеян, будучи мужчиной прижимистым и не желающим терять ни копейки прибыли, накануне утром в гневе выгнав с работы провинившуюся продавщицу и не найдя ей быстро замены, принял для себя кардинальное решение – торговать этой ночью он будет самостоятельно. Поэтому, когда Генка и Толян посреди ночи показались на пороге торгового ларька, именно сам хозяин бизнеса и оказался так некстати на их пути.

Когда коммерсант увидел, как два каких-то неизвестных молодых человека через боковую дверь пытаются потихоньку вытащить коробку с импортной водкой, то оказался уже наготове. Вытащив из-под прилавка газовый пистолет, Кеян в ту же секунду направил его на наглых воришек.

Анатолий, несмотря на то, что был парнем крупной комплекции и имел довольно грозный внешний вид, увидев направленное в их сторону дуло пистолета не на шутку испугался. Не зная, что предпринять в сложившейся ситуации, парень испуганно залепетал скороговоркой, сам при этом косясь на темнеющую матовую сталь.

– Мужик, ты чё?.. Мы, наверное, ларьком попутались. Убери свою пушку… убери. Всё, мы уходим. Ты прости, мужик, если чё… ошибочка вышла.

Генка, к удивлению его дружка, на угрозу применения оружия никак не отреагировал – он все так же стоял на месте и молчал, следя внимательным взглядом за движениями руки армянина сжимающей пистолет.

– Вы что, шакалы, опять меня обворовать захотели!?.. Да только хрен вы знаете старого Артурчика! Я вас, твари, ментам сдам!.. А ну, подняли руки или что… пулю захотели поймать? – произнес с угрозой хозяин торгового ларька, хотя сам прекрасно понимал, что откровенно блефует, поскольку пистолет был газовый, да и патронов в обойме было всего три штуки: первый – холостой, а еще два – со слезоточивым газом. Уж слишком жадным был Артур Араратович, экономя на всем и даже на собственной безопасности.

Толян, принявший слова угрозы за чистую монету, не заставляя себя долго ждать, послушно поднял руки вверх и замер на месте. Никитин же, наоборот, внешне не выказывая даже отдаленных признаков страха, смело шагнул вперед, прямиком к угрожающему расправой предпринимателю.

Что это было на самом деле и что подвигло его на этот поступок – сказать трудно, но в этот момент Генка однозначно ощутил лишь одно – им внезапно овладело новое, доколе еще о не ведомое ему ощущение, нечто сродни переплетению дикого азарта и физиологического возбуждения. Это было ощущение какой-то опасной и, но безумно интересной смертельной игры, которое приятно и как-то по-особенному волнительно щекотавшее нервы, заставляя сердце биться все быстрее и быстрее.

Сообразив, что молодой человек ничуть не испугался и теперь бесстрашно направляется в его сторону, Кеян направил ствол газового пистолета так, чтобы пистолетное дуло оказалось точно напротив лица бесстрашного паренька. Однако по стечению обстоятельств, именно этот маневр и сыграл в итоге с незадачливым армянином злую шутку, так как едва дуло оказалось напротив Генкиных глаз, внутрь ствола попал свет от маленькой лампы, прикрученной над окошком продавца. Теперь Генка видел наверняка – внутри пистолетного ствола располагается рассекатель газов.

«Ага… значит, пистолет не боевой, а газовый, – мгновенно сообразил Генка и, ощущая новый прилив смелости, резко выбросил вперед свою правую руку.

Крепко схватившись ладонью непосредственно за ствол пистолета, он резким движением «на себя» вырвал оружие из руки незадачливого коммерсанта. Среагировать на столь молниеносное движение Артур Араратович не успел и, спустя мгновение, оказался обезоружен. С приоткрытым от удивления ртом, непонимающе глядя на свою руку, в которой еще секунду назад был зажат пистолет, бизнесмен в буквальном смысле слова остолбенел.

– Ну, что, Ара… допрыгался? Теперь я буду тебя наказывать… Ты что же, сука, ментам захотел нас сдать? – произнес полным злобы голосом Никитин, а затем безо всякого предупреждения сильно ударил Кеяна кулаком по лицу.

От силы этого удара несчастный армянин отлетел далеко назад, сильно ударившись своей седеющей с большой залысиной головой об продуктовый стеллаж у противоположной стены ларька. Раздался звон бьющегося стекла и грохот падающих на пол всевозможных бутылок, банок, коробок и прочих упаковок с разнообразным товаром. Следом за ними медленно сполз на пол и сам хозяин ларька.

Обхватил руками разбитую до крови голову, Артур Араратович, что было сил, истошно закричал.

– Аааа!!.. Не надо, не надо! Берите, что хотите!.. Только не бейте больше! Не надо!

– Заткнись, урод, – грозно произнес вновь ставший смелым Толян, который довольно быстро сообразил, что ситуация кардинально поменялась и теперь они с Генкой могут диктовать свои условия.

Побитый и несчастный бизнесмен, услышав обращенную к нему угрозу, послушно затих на полу ларька, опасаясь дальнейшей расправы. Он лишь испуганно переводил взгляд своих карих глаз с одного молодого бандита на другого.

– Сколько у тебя есть с собой денег? – задал ему вопрос Никитин, а затем, видимо, передумав, добавил. – Давай все, что в кошелке и в кассе. И если хочешь дальше вести тут свой бизнес, будешь нам раз в месяц отстегивать…

Внезапно Генка задумался: «А какую собственно сумму должен отдавать им армянин раз в месяц?». И не найдя ничего лучшего, сказал первое, что пришло ему в голову.

– Короче… сто долларов с ларька. А иначе, мы их все сожжем. Уяснил!?

– Да-да… Конечно… Все будет, как вы скажите, – соглашался во всем с начинающими бандитами Артур Араратович.

Трясущимися от волнения руками он с большим трудом достал из кармана брюк портмоне и, вытащив оттуда все имеющиеся там купюры, протянул деньги Никитину, а следом за этим так же безропотно передал и всю наличность из кассы.

Получив на руки первые легкие деньги «из воздуха», а так же прихватив с собой еще и бутылку миндального ликера «Амаретто», чтобы позднее обмыть почин, молодые рэкетиры покинули продуктовый ларек.

Несомненно, далее в этой истории все сложилось не так просто, как могло было бы показаться в самом начале. Уже на следующее утро, окончательно придя в себя после первого шока от столь дерзкого ограбления, а так же хорошенько поразмыслив над сложившейся ситуацией, Артур Араратович принял для себя принципиальное решение – в милицию за помощью не обращаться и никому постороннему о случившемся инциденте не сообщать. Вместо этого, посоветовавшись с многочисленной родней, он обратился со своей насущной проблемой к совершенно иной – криминальной части армянской диаспоры. Но что-то, по всей видимости, пошло не так, и окончательный итог для незадачливого бизнесмена оказался куда более плачевным, чем мог быть. Однажды ночью, из трех имеющихся у Кеяна в собственности торговых ларьков, два оказались сожжены дотла. Сам же он под угрозой физической расправы, а так же с целью сохранения спокойной жизни своей многочисленной родне, добровольно расстался с недавно купленной машиной марки «Лада», седьмой модели.

Зато Генка Никитин, почувствовав непередаваемую атмосферу кипящего внутри адреналина и присовокупив к этому еще и вкус легких денег, а так же кружащее молодую голову чувство полнейшей безнаказанности, принял для себя окончательное и бесповоротное решение – он будет жить именно такой жизнью, такой и никакой больше.