Читать книгу Алая песня таленгов - Владимир Владимирович Нащёкин - Страница 9

Покрытая странным инеем поляна вспыхнула таким ярким синими пламенем, что Дирни отшатнулся, но не отпустил руку капитана – они кубарем покатились вниз с небольшого холма и едва не сломали шеи. К счастью, специальная подготовка в императорской гвардии не прошла даром – иначе воины переломали бы все кости.

Тем временем золотистые змеи потянулись к замороженным фигурам воинов, обвивая их сверкающими поясами. Затем случилось невероятное – фигуры лопнули, будто их взорвала изнутри неведомая Сила и рассыпались, разлетелись ошмётками внутренностей, которые загорелись ярко-алыми искрами.

Змеи зашипели, извиваясь кольцами и отбрасывая причудливые лучи, а затем, разинув пасти, поглотили искры.

Если бы Дирни и капитан остались рядом, то увидели, как самая большая из хищных созданий увеличилась в размерах, словно жизненная энергия воинов придала ей необходимую мощь. Но выжившие стражники этого не видели – Дирни взвалил на спину капитана и отчаянно молился, чтобы найти дорогу к трактиру раньше, чем эти бестии нападут на них вновь.

Существа потянулись к скрюченному у дерева карлику и зашипели, высунув горящие от возбуждения языки. Твари хотели броситься на него сразу, но…

Что-то изменилось. В жадных глазах предводительницы змей сверкнул азарт, смешанный с голодом и нечто-то особое, от чего карлика бросило в дрожь.

Она изучала его, как львица рассматривает аппетитную антилопу перед прыжком. Карлик хотел выругаться, но слова застряли в горле.

Он вспомнил себя в Академии. Картина пронеслась перед глазами судорожным вихрем:

– Орин, ты уже выучил формулу защиты от стихий второго ряда?

– Ой, Магистр Торвус! То есть… да!

– Ты мелкий, ничтожный карлик. Хоть на что-то способен кроме чистки сортиров и подглядыванием за купающимися человеческими девушками???

– Простите, Магистр.

– Повторяй за мной, кусок дерьма: «Я бездарный карлик. Если буду вкалывать как хромл, то заслужу право драить сортиры вместе с людьми!»

– Я… – он стиснул зубы. – Вы слишком жестоки. Магистр. Простите, но…

– Ах, слишком? – мужчина приподнял бровь. В следующую секунду юный Орин впечатался в стену, действительно напомнив прилипшую к ней коровью лепёшку. Магистр ударил его Воздушной Спиралью так, что хрустнули кости. Ещё чуть сильнее – и карлик распрощался бы с жизнью, но Наставник этого не хотел. Лишь немного покалечить. – Запомни раз и навсегда, ничтожество. Запомни, пока я не поменял настроение и не вышвырнул тебя из Академии, как семерых представителей твоего никчёмного карликового отродья из клана Син. Если ты, недомерок, не в состоянии выучить даже простейшую защиту второго ряда, то тебя размажет по лесу любой тупоголовый ученик боевого клерика. Не говоря уже о магических существах, бедный малыш Ори – да, таких, как Высшие острозубы, дикие змеекрылы и других, более опасных, которые разорвут тебя на части и выпьют жалкую душу, пока ты будешь вспоминать бестолковой головой невероятно сложные формулы.

Ты меня понял, недомерок?

– Да-а-х-х, – прохрипел карлик, склоняясь в почтительном поклоне, чтобы Магистр не заметил, как гневно сверкнули его глаза.

Оринферт судорожно схватился за посох, пытаясь вспомнить хоть какую-то действенную защитную формулу, но разум отказывался повиноваться. Неужели Наставник оказался прав, и он погибнет из-за такой глупейшей оплошности?

Золотистые создания около минуты пристально разглядывали уцелевшего, а затем три крошечные змейки взвились в воздух, словно сверкающие стрелы и метнулись к обречённому карлику быстрее, чем он успел взмахнуть посохом.

Оринферт открыл глаза и удивился той лёгкости, которая переполняла его. Вопреки ожиданиям, карлик без труда поднялся. Клянусь кланом Син, его оставили в живых! Интересно, что бы на это сказал вредный пердун Торвус?

Он оглядел поляну, которая стала напоминать уголок какого-то жутковатого ледяного царства: трава походила на странные растущие вверх сосульки, а деревья оказались скованными серебристой бронёй.

Труп лиорга казался ещё больше – лёд придавал ему неповторимую исполинскую сущность, от одного взгляда на которую бросало в дрожь. Послышался треск, изо лба поверженного гиганта показалась уже знакомая золотистая змейка, она посмотрела на карлика алыми глазами и юркнула обратно.

Они заморозили Льва Хаоса, чтобы жить внутри? Этого не может быть! Но зачем? Кому понадобилась такая жуткая статуя?

Ори ещё раз оглядел поляну, заметив оторванную руку одного из стражников, замороженную в куске льда. Голова рыжего силача валялась рядом – синяя, с выпученными глазами и лицом, застывшим в перекошенной гримасе ужаса.

О, наконец-то. Людишки получили по заслугам. Жестоко и справедливо. Но почему-то сейчас это совершенно не радовало карлика. Жаль, что среди них не оказалось самодура Торвуса, это подняло бы настроение.

Так. А теперь соберёмся с мыслями. Зачем Некто уничтожил отряд, дав убежать капитану с этим пустозвоном Дирни, когда их можно было прикончить на месте?

Возможно, Некто решил, что беглецы – ничтожная жертва.

Возможно, Некто захотел поднять ставки в замечательной морозильной игре.

Возможно, Некто оставил его, Оринферта в живых именно для этой игры.

Такая мысль сначала понравилась карлику, всегда считавшему себя особенным. Исключительным. Мечтающим прорваться к славе и почестям по тропинкам из трупов врагов и бывших друзей. Оринферту Таинственному. Оринферту Загадочному. Оринферту Не-по-вто-ри-мо-му!

Но затем он испугался, в глубине души почувствовав, как завозился ядовитый червь страха – имея такую силу, какой обладали эти юркие золотистые существа, не нужно прибегать к услугам помощников.

Мысли карлика стали тонуть в вопросах и противоречиях, пока он выбирался из леса. Чем дольше он брёл, тем мрачнее становилось у него на душе.

А что если он остался жив благодаря чистой случайности? Древние легенды про Избранных всегда нравились ему, ведь на место любого из великих героев всегда было приятно поставить себя – но начитанный Ори знал, что во всех легендах Сущность всегда требовала выполнения своей воли, что никак не вписывалось в планы карлика.

Он не заметил, как забрёл в какую-то чащу, где даже корни некоторых деревьев поднимались гораздо выше его роста.

В темноте сверкнули хищным пламенем чьи-то глаза, Оринферт вздрогнул и отшатнулся, но споткнулся о торчащий из земли корень и упал, выронив посох.

Лохматые, всклокоченные, к нему стали медленно приближаться острозубы, сверкая плотоядными ухмылками.