Читать книгу Золото колдуна - Владимир Владимирович Титов, Владимир Титов - Страница 5

ЗОЛОТО КОЛДУНА
Глава 2. Заколдованный замок, медный таз и летающий ботинок

Оглавление

Полмесяца назад они сидели в камералке университетской геостанции. В углу стола лежали рулоны ватмана с намеченной триангуляцией. Крупный ночной мотылёк, фырча крыльями, носился под потолком.

Почти все члены бригады разошлись – кто спать, а кто продолжать банкет в домиках студенческого лагеря. Влад, весь вечер скрипевший на губной гармошке, отчалил одним из первых – вслед за пепельноволосой губастенькой Светочкой, на которую у него были определённые виды. Многие порадовались его уходу, потому что губная гармошка хороша в гомеопатических дозах.

– Сия война на нас одних будет, – изрёк Родион, поднимая за горлышко двухлитровый пивной баллон (ещё один баллон такого же размера и две полуторалитровки, опорожнённые соединёнными усилиями всей бригады, уже валялись под столом). Самые стойкие полуночники – Петя с Надей, которая требовала от всех, чтобы её звали Надия и никак иначе, кукольно-красивая Василиса, Родионова пассия, и Настя, которую Василиса втайне недолюбливала, однако всячески покровительствовала ей, потому что Настя славилась вниманием и усидчивостью и к ней всегда можно было обратиться за помощью – придвинули свои кружки. Родион щедро налил всем пенящегося напитка, не забыв и себя.

– Прозит! – улыбнулась Василиса, и все со вкусом отхлебнули по большому глотку. На самом деле пиво было дрянь. Но когда тебе нет и двадцати, когда ты сидишь тёплой летней ночью в кругу друзей и подруг, и сам воздух, кажется, напоён юностью и задором, и впереди ещё почти целое лето, полное приключений – даже паршивое пиво кажется амброзией.

Василиса выпила свою порцию до дна, затем, не дожидаясь других, налила себе ещё полную кружку и решительно опрокинула в себя.

– Ты что-то увлеклась, крошка, – заметил Родион.

– Да я, можно сказать, горе заливаю, – ответила Василиса. – Я, Родичек, сегодня узнала, что моя поездка в Мексику накрылась медным тазом!

– Что случилось-то? – спросил Родион.

– Моего папашу неожиданно потянуло к земле! – раздражённо ответила Василиса. – Он внезапно купил участок в каких-то пердях, и теперь бабло, отложенное на Мексику, зароют в дерьмово-подзолистые почвы! – Василиса вздохнула сквозь зубы, выщелкнула из пачки сигарету, прихватила её губами и чиркнула «зиппо». Поскольку она давно начала «заливать горе» и её движения были несколько раскоординированы, она невольно продемонстрировала правоту поговорки про дурака и стеклянный сувенир: зажигалка жалобно крякнула, упала на пол и распалась. Василиса не по-девичьи выругалась и пинком отправила останки зажигалки в угол. – Вот ведь говённый день, все как сговорились меня выбесить!

Петя протянул ей свою зажигалку. Василиса прикурила, выпустила кверху струйку дыма и благодарно кивнула.

– А что, он большой участок купил? – поинтересовался Петя.

– Да нет, не очень. И сама земля стоила копейки. Тыщу баксов за пятнадцать соток, – ответила Василиса. – Только папаша затеял стройку, и на неё ухнули все наши накопления. Блин, это финиш, в натуре! Мать в ахуе, Алинка в ахуе, я в ахуе, а ему хоть бы хрен – папенька у нас землевладелец!

– Ну и правильно, – бестактно заметил Родион. – Мексика, она никуда не денется, а своя земля – это своя земля.

– Ты ещё! – злобно фыркнула Василиса. – Вы бы с ним отлично спелись! А где я лето проведу, где я отдохну после учёбы, вы знаете, умные мои? На стройке? И как я там буду развлекаться? Глину месить с молдаванами?

Почтенное сообщество не успело осознать двусмысленность последней фразы – скорее всего, Василиса и не имела в виду ничего такого, просто от огорчения и пивных пузырьков забыла думать о двойном донце некоторых выражений – как Надия выступила с предложением, которое круто изменило судьбу всех присутствующих.

– Слушайте, у меня идея! – заговорила она. – Насчёт того, где провести лето и так далее. Кто хочет после практики пойти со мной в экспедицию к чёрту на рога?

– Ну, если в прямом смысле к чёрту на рога – я за! – решительно заявила Василиса.

– В самом прямом, Васенька, – серьёзно ответила Надия. – Слушайте. В наших лесах есть очень странная усадьба. Чуть ли не заколдованная. Я не шучу. В восемнадцатом веке ею владели дворяне Рудневы: не особо знатные, не графы и не князья, но богатые. Говорят, в усадьбе стоял трёхэтажный дворец, а парк не уступал Петергофу и Летнему саду: там была мощёная аллея, а по бокам стояли изваяния греческих и римских богов, в пруду били фонтаны и так далее. На какие средства Рудневы так шиковали – непонятно. Небольшое село, которым они владели, пришло в упадок и обезлюдело ещё при Петре, мужчины Рудневы, как полагается, служили офицерами, но это давало больше расходов, чем доходов. Болтали про них разное. Кто говорил – они льют в подвалах фальшивые монеты, кто-то распускал слухи, что они возглавляют целую армию разбойников, и те им платят дань… вот такая коза-ностра восемнадцатого века. Самой популярной версией было, что старший Руднев, который родился ещё при царе Алексее Михайловиче, продал душу дьяволу.

– Понятно! Откуда же ещё! У нас так всегда: раз богатый – значит, подонок, душу чёрту продал! – не удержалась Василиса.

– Кому он там продал душу – чёрт его знает, но богатство им не пошло впрок, – продолжала Надия. – Все Рудневы рано умирали: кто от чумы, кто от холеры, кто, как тогда говорили, «от горячки». Кого-то убивали разбойники. Мужчины погибали в войнах, едва успев оставить потомство, которому тоже не жилось. В конце концов от всей семьи остались старик Руднев и его правнучка. Старик, говорят, к концу жизни стал злым и нелюдимым, но правнучку любил…

– Плотски, – добавил Родион.

– Не исключено, – кивнула Надия. – Очень даже не исключено. Во всяком случае он гонял от порога всех окрестных дворянчиков, которые набивались в женихи девчонке. А желающих было много, потому что девчонка была единственной наследницей рудневского богатства. Да и красивая, как говорят… Но однажды в имение заехал офицер, который скакал в Петербург из армии Михельсона с каким-то дико важным пакетом. Он насмерть загнал своего коня и надеялся, что помещик даст ему лошадь из своей конюшни. Это было, забыла вам сказать, в самый разгар пугачёвщины. Разумеется, правнучка старика Руднева влюбилась в офицера, и тому не составило труда уговорить её бежать. Они заседлали двух коней, никакого барахла, конечно, брать не стали, чтобы не привлекать внимания старого чёрта, и были таковы. Но старый колдун узнал об этом, бросился в погоню и, конечно, догнал, едва они успели отъехать версту от усадьбы. Девчонка всё-таки плохо умела скакать верхом. – Фраза прозвучала двусмысленно, но никто даже не хмыкнул. – Старик догнал их возле моста через ручей, который был границей имения Рудневых. Даже не догнал, а каким-то чудом оказался там раньше них. Продал он душу дьяволу или нет, а что-то с ним было нечисто…


…Чёрный недвижный всадник стоял на мосту, подобный монументу знатного италийского кондотьера. И, хотя лица издалека было не разобрать, беглецы поняли, кто пересёк им путь.

– Дединька! Господи, спаси и сохрани! Пропали мы, голубчик мой!  испуганно зашептала юная девица в дорожном плаще, сидевшая в седле самым непотребным образом  по-татарски, ноги на разные стороны.

 Не бойся, милая,  ответил её спутник, драгунский подпоручик, лицо которого ещё не знало бритвы, но уже украсилось шрамом  лоб наискось пересекал малиновый рубец.  Оставайся здесь, я попробую воззвать к его благоразумию. А коли бессильны будут слова,  юноша хищно ухмыльнулся,  поговорим на языке, который понимают и нехристи! Клянусь пред Богом,  добавил он, видя смятение на лице возлюбленной,  я уважу его лета и не причиню ему смерти или увечья, но заставлю принять наше решение.

Офицер тронул шенкелями коня и поехал навстречу чёрному всаднику. Последний тоже двинулся вперёд.

 Доброго здравия, господин Руднев!  приветствовал старика офицер, когда их разделяла пара саженей.

 Не могу ответить тем же, сударь,  ответил старик. Внешне он оставался спокоен, однако глаза из-под мохнатых сивых бровей метали молнии.  Не ведал я допрежь, что у офицеров Ея Величества сие в обычае: за добро и привет лютым злом платить, а честных дочерей дворянских, точно девок мужицких, со двора лестью сманивать да воровским побытом умыкать!

 Чести вашей родственницы я не оскорбил,  ответил юноша.  И не сманивал я её  сама просила меня избавить её от тиранства вашего, что законам божеским и человеческим противно!

 Молоденек ты, сударь мой, матернее молоко ещё на губах не обсохло, чтобы меня поучать,  усмехнулся старик.  Проучить бы тебя следовало, да уж едино из уважения к государственному делу отпущу тебя. Езжай, куды ехал, не мешкая. А эту негодницу я ужо под замок посажу.

 Если вы, господин Руднев, сей же час освободите нам дорогу  я не стану спрашивать сатисфакции за сии поносные слова, из уважения к вашим почтенным летам и из любви к вашей правнучке,  сказал офицер.

 Вишь ты! А коли не освобожу?  прищурился Руднев.

 А коли нет  так изведаете, для чего офицеру и дворянину палаш потребен.

 А вот это другой разговор!  Оскалясь по-волчьи, старик с юной прытью соскочил на землю, отшвырнул плащ и выхватил шпагу.  Иди сюда, щенок!

…Бедная девица, закусив в тоске край дорожного плаща, сквозь слёзы взирала на поединок. Сколь ни малы были её познания в рапирной науке, она понимала одно: ни один из поединщиков не имел решительного преимущества. Силён и ловок был молодой драгун, искушённый не в одних лишь учебных схватках. Не по-старчески крепок был его супротивник; казалось, предугадывает он самые быстрые удары юного врага своего, чтобы, отшвырнув разящий клинок, атаковать в ответ. Дрожала несчастная, не зная, что пугает её больше  победа её возлюбленного или же поражение его от руки страшного прадеда… Дрожала и плакала, не ведая, что предпринять.

Звонко сшиблись клинки, с визгом сталь проехала по стали, и пролилась первая кровь: старик ранил офицера в бедро.

 Не испытывай судьбу и моё терпение,  сказал Руднев.  Уезжай, покуда можешь.

 Доле не буду вас щадить!  воскликнул офицер, устремляясь в атаку.

 Нет!.. Нет, нет, нет!  вскричала в отчаянии девица. Она соскочила с коня и со всех ног бросилась к бойцам. Но, по внезапному порыву, метнулась к коню, на котором ехал офицер, схватила пистолет из седельной сумки, взвела курок и выстрелила.

Метилась она в своего прадеда, да дрогнула непривычная к оружию рука  и пуля угодила в грудь молодого офицера. Юноша пошатнулся, оглянулся, будто желая что-то сказать, но вместо слов кровь хлынула горлом. Так и пал он ничком на землю.

 Ты! Ты кого стрелять хотела, кикиморино отродье?!  взревел старик, точно раненый медведь, и двинулся в сторону своей правнучки. Та же, побледнев, смотрела на приближавшегося старика. Затем схватила второй пистолет, торопливо вложила его дуло себе в рот, взвела курок и нажала собачку…


– …В ту же ночь в дом Рудневых ударила молния, и он сгорел дотла, – говорила Надия. – А старик Руднев куда-то пропал. То ли погиб в пожаре, то ли его в самом деле чёрт унёс.

– М-да… Настоящая готика, – сказала Василиса. – А откуда ты всё это знаешь? Про офицера, про дуэль, про девчонку, которая застрелилась?

– Я читала статью одного нашего краеведа, Геннадия Крементьева, – ответила Надия. – Отец знает его – он, конечно, дяденька увлечённый, и порой его заносит, но сочинять всякую шнягу от балды он не станет. Короче, ему можно верить. Так вот, он пишет, что ещё тогда, при Екатерине, по этому делу проводилось следствие: всё-таки пропал курьер с особо важными бумагами. И вроде бы его труп действительно нашли на границе владений Рудневых. А возле него – девчонку с напрочь снесённой головой. Хотя, может быть, вся эта история с влюблённым курьером – выдумка от и до.

– А что с усадьбой? – спросила Настя.

– А вот тут начинается самое интересное, – ухмыльнулась рассказчица. – Усадьба Рудневых без хозяев скоро пришла в упадок, заросла кустами, а потом и лесом. Дорога, которая шла через лес мимо усадьбы, тоже скоро исчезла, потому что не много находилось желающих ездить мимо выморочной усадьбы старого колдуна. А желающих поселиться в ней не было от слова «совсем». Изредка туда, говорят, забредали охотники за чужим добром – хотели поживиться рудневским золотом. Потому что Рудневы были богаты, ну, а ни один богач, конечно, не отправится на тот свет, не оставив приличного клада! Особенно, если он заложил душу чёрту!.. Ходили туда на самом деле многие. Некоторые ничего не нашли – ни золота, ни самой усадьбы. Кто-то сгинул – ну, мало ли что может случиться в лесу! А были и те, которые вернулись и рассказывали всякую чушь и ересь.

– Например? – спросил Пётр.

– Например – что усадьба стоит среди глухих лесов цела и невредима. И дом, и парк со статуями, и пруды с фонтанами. Только людей там нет никого, так что там и днём находиться не по себе, а ночью – просто жуть берёт. Ещё рассказывали, что ночами в бывшем парке статуи богов сходят с постаментов и пляшут до петухов. Что по окрестностям бродят убитый Рудневым офицер, сам старик Руднев и его правнучка. Встретиться с правнучкой, говорят, очень неприятно, потому что она гуляет без головы…

Василиса заржала, однако опасливо оглянулась на тёмное окно и придвинулась ближе к Родиону.

– …но старик Руднев – во сто крат хуже, потому что он – как бы сказать – немёртвый. И очень не любит людишек, которые забираются в его владения.

– Забавно, – улыбнулась Василиса. – И ты собираешься…

– …Собираюсь туда сходить, – сказала Надия. – Вдруг там и в самом деле лежит заколдованное золотишко, меня дожидается? Только, сами понимаете, одной идти как-то стрёмно. Я безголовых девок не боюсь, но всё-таки наши леса – это не парк Сокольники. Идти с кем попало тоже не алё… Вот с вами я бы пошла, – спокойно сказала она. – Вас я знаю. И знаю, что ждать от каждого.

– Ну что, Родичек, – улыбнулась Василиса, – как ты смотришь на экспедицию за чёртовым золотом?

– Золото не обещаю, даже чёртово, – сказала Надия. – Но места у нас красивые, комаров уже поубавилось, так что в любом случае не пожалеете. Тебе, Вася, после этой экспедиции – прямая дорога в National Geographic. Ты там нафоткаешься вдосталь.

– А меня возьмёте? – спросила Настя.

– А ты как думала, красотка? – развернулся к ней Петя. – Ты тут наши базары про золото слушала, уши грела, так что теперь, думаешь, мы тебя отпустим? Не-ет, детка, хренушки! Или ты идёшь с нами, или завтра тебя не досчитаются на построении. А потом тебя начнут искать, но не найдут! – и он ухмыльнулся насколько удалось зловеще.

– Да брось ты пугать ребёнка! – прикрикнула на него Надия. – А то она вообразит чёрт знает что! Бандит, блин, выискался! Саша Белый! Насть, не слушай его, он дурак. Хочешь – давай с нами, не пожалеешь.

– Я тогда позвоню Сёме, он, наверное, тоже не откажется! – сказала Настя.

– Звони, конечно, звони! Лишняя мужская сила в походе не помешает! Он хоть ходил когда-нибудь?

– Ещё как! Он в школе занимался в туристическом кружке! У них руководитель был из бывших не то десантников, не то спецназовцев, гонял их по полной программе! Сёма в тринадцать лет ходил в недельные походы, по горам лазили – в Крыму, в Карпатах, на Кавказе, по карельским рекам сплавлялись! – с гордостью за своего парня ответила Настя.

– Отлично, отлично, звони, конечно!

Настя достала из кармана куртки планшет:

– Алё! Медвежоночек, привет, сладкий мой! Ты не спишь? …Слууушай, тут такое дело!.. Нас приглашают в поход по диким местам к заколдованному замку! …Да нет, что ты, я тут вообще в рот не беру!.. Что-о?!. Счас обижусь и отключусь вообще!.. Да! Я тебе потом расскажу! Настоящая готическая история! …Нет, не в Трансильвании – у нас, в России! …Ну ты же всегда хотел! …Ой, правда?! Ой, как классно! Медвежоночек, я тя лю! Всё, пока, мне завтра вставать рано!

– Ценное замечание, – отметил Родион. – Как командир нашей отдельной восьмой бронебойной бригады… – он задумался и возвёл очи горе, – отмечу, что завтра действительно рано вставать. И завтра нам нужно добить триангуляцию. Так что сейчас надо добить баттл…

– И сбегать за следующим! – добавил Петя.

– Пьеро, да на здоровье! Купи хоть ящик, если деньги лишние! Только не проспи построение, ладно? Неудобно, в самом деле: дядька у тебя в Общественной палате, с президентом за руку здоровался, а ты ведёшь себя, как панк, чес-слово!

Молодые учёные «добили» двухлитровку, прибрали следы ночного разгула и отправились по домам. Правда, Петя с Надией, которые шли позади всех и тихонько пересмеивались, внезапно отстали. Василиса о чём-то пошепталась с Родионом, потом обняла Настю за шею, сказала: «Иди домой, кисуня, я догоню», чмокнула в щёку и куда-то пропала. Вместе с нею исчез и Родион. Настя постояла, тихонько вздохнула и побрела по тропинке в направлении своего домика.

Обе блудные девы вернулись через час, хихикая и перешёптываясь. Они старались вести себя тихо, и это им почти удалось, но Василиса споткнулась о тумбочку, ушибла палец и громко прокомментировала это событие. В результате проснулись и Настя, и четвёртая соседка – коренастая девица с волосами цвета воронова крыла пополам с зелёным. Она причисляла себя к субкультуре эмо, но отличалась от большинства эмарей тяжёлым характером и склонностью к насилию. Девушка решительно предпочитала вгонять в депрессию не себя, а окружающих. Возмущённая тем, что её Священный Сон был бестактно прерван, эмка сграбастала из-под койки свой ботинок и швырнула в направлении шума.

К счастью, она ни в кого не попала, иначе ночь ознаменовалась бы смертоубийством или тяжёлым увечием – ботинки эмо-герла носила тяжеленные. Тем не менее, последствия броска оказались поистине эпическими. Пролетев через комнатку, ботинок врезался в окно, выбил стекло, распахнул закрытые на ночь ставни и вылетел на улицу. А там, судя по короткому энергичному возгласу, задел какого-то полуночника.

Вася и Надия повалились на ближайшую кровать и жизнерадостно заржали.

Тотчас же в дверь домика яростно забарабанили. Василиса пошла открывать, постанывая и корчась от смеха. На пороге стоял не кто иной, как сам начальник практики. Наверное, ему среди ночи потребовалось посетить место, куда и цари ходят своими ногами, но дорога не обошлась без приключений. Сейчас в нём было что-то от статуи Командора. Только вместо шпаги, с которой посмертный рогоносец явился к своей вдове, чтобы нарушить её уединение со своим убийцей, преподаватель держал в руке злополучный ботинок.

Начальник сурово оглядел всех четырёх обитательниц домика – еле живых от хохота Василису с Надией, съёжившуюся эмо-герлу и Настю, которая ещё не разобрала, во сне она или наяву. Пообещав всем назавтра серьёзные проблемы, он удалился – явно шёл по делу, не терпящему отлагательств. Ботинок он забрал с собой.

Еле дождавшись, когда он отойдёт подальше, Василиса и Надия снова зашлись в припадке неудержимого хохота. К их веселью присоединилась и Настя, когда ей объяснили, что произошло. Эмо-герла совершенно не по-эмовски ругалась, потом завернулась в одеяло, точно Цезарь в тогу, и сделала вид, что спит. Незаметно для себя заснули и обе блудные девы на одной кровати. Придремала и Настя, и ей приснился поединок офицера и колдуна Руднева. Колдун был похож на Саурона из голливудской трилогии по «Властелину Колец», вместо шпаги он орудовал орочьим ятаганом и почему-то был обут в розовые шлёпанцы с помпончиками. На офицере был пышный мундир, как в «Легенде о героях Галактики», длинные чёрные волосы были стянуты в «конский хвост», как у Дункана Маклауда, а лицом он напоминал Родиона.

Золото колдуна

Подняться наверх