Читать книгу Два голоса, или поминовение - Владислав Броневский - Страница 217

Когда ты подрастешь, в Словацкого заглянешь

и наконец до драм его дойдешь ты,

то, все еще дитя, ты удивляться станешь:

мол, почему нас не смущает то, что

вот, например, Шекспир о бедствиях рассказы

почти бесстрастно вел? Так почему же Лилле

змей надо убеждать? И для чего здесь фразы,

коль у трагедий вид почти идиллий?

Послушай, внук: Марии Зарембинской

и без неподпоясанной рубашки

пришлось изведать ад неволи освенцимской —

все: травлю псами, труд, бесплодный, тяжкий...

на муки рабства обрекли Марию,

ах, но свободной быть она не перестала;

и сбрили волосы ей рыже-золотые,

но яростность войны в глазах ее блистала...

Внук, волосы ее остались в Освенциме,

в копне людских волос, туристам всем на диво.

Мария! Не забудешь это имя?

И коль звучат в ушах Словацкого мотивы,

то знай: в звучащий гроб вошла она, как Лилла,

и будто бы струну колышет каждый волос

ей вихрь истории, и будит не могилы,

а сокрушенных арф он пробуждает голос,

Знай, внук, что кровь твоя зовется освенцимской,

и это уважай, коль умирать придется.

Со славным именем Марии Зарембинской

иди, подняв кулак, с неправдою бороться!