Читать книгу Будда Рильке: «Мы – пчёлы Невидимого». Этюды в буддийских тонах - Владислав Цылёв - Страница 3

Предлагаемая книга продолжает мою авторскую серию «Будда Рильке», в рамках которой на онлайн-платформе издательства «Ридеро» уже появились две мои небольшие публикации: «Гатха идиота с мячом» и «Голова человека со сломанным носом». Несмотря на столь эпатажное название серии, в которой я попытался представить некоторые взгляды Рильке в контексте Учения Будды, в том числе и в форме умозрительных диалогов между Поэтом и Благословенным (или Его преемником, безымянным Патриархом школы Чань), указанные экстраординарные исторические персонажи, выражая свои суждения, ни в коем случае не комментируют, истолковывают или утверждают что-либо в назидание или «развитие» друг друга, другими словами, они не пытаются образовать некий взаимообусловленный сюжет, чтобы не оказаться привязанными «к художественному предмету, как животное к дереву»1. Ибо, по словам Метерлинка, которые Рильке процитировал в своём знаменитом эссе «Огюст Роден», «развитие действия совсем не обязательно для того, чтобы пьеса вдохновляла нас. Хватит и загадки…». Признаюсь, подобная загадка вдохновляла и меня, когда в моём воображении представали эти два, казалось бы, несоединимых образа – Будды и Рильке. Именно загадку словосочетания Будда-Рильке, которую я не единожды силился осмыслить и разгадать, – я и хотел бы передать читателю.

Действительно, было бы большой ошибкой считать, что можно подобрать слова даже для самой малости из той области Невыразимого, которой, несомненно, причастны просветлённые умы этих двух проникновенных наставников жизни, или прикоснуться к истокам их прозрений с помощью мысли. И уж тем более не стоит надеяться на то, что хотя бы в одном из их глубокомысленных «диалогов», который может показаться читателю даже весьма неожиданным или «продвинутым», вдруг промелькнёт проблеск Истины. Едва ли мои вступительные слова и комментарии, которыми я посильно сопровождаю Диалоги, способны пролить на них дополнительный свет…

Истина пребывает повсюду, но Её не поймать в сети слов. Потому что обитель её находится за пределами смыслов. Потому что таится она под покровом загадки. Читателю остаётся лишь самостоятельно заглянуть в эту тайную область «за», рассеять покров, к которому его с беспредельной любовью и всем своим самозабвенным искусством подводит Художник. И, подобно Художнику, прийти к очевидному выводу: ключ к разгадке – это не блеск благородных имён и не возвышенный пафос значений. Чтобы прозреть, лучшее, что можно сделать, это оставить загадку нетронутой.

Вот почему, по мнению Рильке,

«…Художник, кажется, еще выше мудреца. Пока тот пытается разгадать загадку, на Художника возлагается куда более трудная задача, или, если хотите, ему дается куда большая власть».

^{(Перевод В. Микушевича)}

О какой же «куда более трудной» задаче говорит Рильке, и что за «куда большую» власть он имеет в виду? Продолжая излагать в уже упомянутом эссе свои представления об искусстве и предназначении Художника, поэт даёт нам целомудренно-ясный ответ:

«Художнику подобает загадку любить. Это и есть искусство: любовь, излитая на загадки; – в этом все художественные произведения: загадки, окружённые, украшенные, осыпанные любовью».

^{(Перевод В. Микушевича)}

Мне, как автору и составителю этой книги, очень хотелось бы надеяться на то, что на её страницах читатель обнаружит для себя немало волнующих загадок, которые для него приготовили Будда и Рильке, – загадок, окружённых и украшенных любовью, и что сама книга при этом раскроется в его руках не как надуманный труд, рассчитанный на мудреца, а, скорее, в качестве интригующего приглашения к ним.