Читать книгу Бремя мира. Том I - Владислав Фирсов - Страница 2

Когда-то, Он был подобен нам, жалким смертным. Но, тем не менее, Ему удалось выйти за грани, поставленные перед нами, и Он одержал верх над законами, которые были нерушимы с начала времен. Познав всю истину этого мира, Он сам стал Истинным, Первым Богом.

Уцелевший отрывок из "Книги об Истинном"

Перо торопливо скользило по грубой желтой бумаге, оставляя после себя аккуратно выведенные слова. Каждую букву, начинавшую новый раздел тетради, украшали сложные узоры. Страница за страницей постепенно заполнялись словами, цифрами и, где было необходимо, рунами. Старик Йоррмит, чья голова была покрыта изрядно поредевшими седыми волосами, периодически посматривал на работу своего подопечного и одобрительно хмыкал. Уже давно взыскательный учитель не делал никаких замечаний его письму. Ученику было позволено делать небольшой перерыв по окончанию каждой страницы, в это время юноша, обычно, проверял, достаточно ли у него чернил на следующую страницу и хорошо ли заточено перо, чем вызывал еще порцию одобрительных похмыкиваний своего наставника.

– Йоррмит? – обратился к старику мальчик.

– Да, Рикхард, это все еще я. Рад, что ты не забыл, – улыбнулся наставник, заставив Рикхарда улыбнуться в ответ. Это была их шутка. С того дня, как Йоррмит пришел к сыну ярла Хофорта, чтобы обучать его разным наукам, у них появилось много шуток, над которыми смеялись только они.

– Почему я переписываю эти документы? Почему я не могу переписывать песни и сказания? Они гораздо интереснее, чем рассказы о том, кто, где и когда правил, или записи о том, сколько мер зерна было собрано в урожай пять лет назад…

Йоррмит ответил не сразу. Но Рикхард и не ждал молниеносного ответа, он привык к манерам старика и даже полюбил ту неторопливость, с которой у них протекали все беседы. Поэтому, задав вопрос, он сразу продолжил переписывать записи за тысяча пятьдесят шестой год.

– Мы с тобой и так уделяем достаточно много времени сказаниям и песням. И, я полагаю, ты сам читаешь их в часы, отведенные для сна. Но ты – не просто мальчик, которого я стараюсь обучить чтению и письму, ты – мальчик, которого я должен обучить всему, что необходимо знать толковому правителю.

Рикхард горько рассмеялся:

– Да кто признает меня ярлом?

– Народ, – обобрав его смех, промолвил Йоррмит, – ты уже сильнее прежнего, а отец твой еще молод. К тому времени, когда обязанности ярла лягут на твои плечи, они будут достаточно крепки, чтобы выдержать такую ношу. И никогда не забывай, что грубая сила почти никогда не может сломить достаточно гибкий ум. Это похоже на то, как ветер не может сломать лозу, которая упорно продолжает жить и разрастаться там, где падают могучие дубы. Сначала тебе будет очень трудно завоевать их доверие, это я признаю. Но, как только твои ум и мудрость начнут двигать Готервуд к процветанию (а я знаю, что ты сможешь это устроить), они поймут, что такой правитель им будет по вкусу куда больше, чем очередной доблестный воитель. А переписывая все это, – он ткнул пальцем в бумаги, – ты не только практикуешься в правописании, но и узнаешь о самых важных вопросах управления, получаешь представления о том, какими ресурсами располагает твой народ, и отчего объемы этих ресурсов зависят.

Рикхард кивнул, давая знать, что все понял и взялся за последнюю страницу тетради. Он хотел закончить с этим годом сегодня.

Взглянув на песочные часы, одну из множества диковинок, привезенных сюда Йоррмитом, Рикхард понял, что совсем скоро наступит полдень. Ему нравились эти часы. В них не было никаких драгоценностей, лишь деревянный каркас, который защищал стеклянный сосуд, заполненный тонким песком и порошком черного мрамора. Несмотря на это, сын ярла оценил бы их куда выше, чем какой-нибудь изумруд или сапфир. Когда он закрыл тетрадь, в верхнем сосуде еще осталось совсем немного песка, который безостановочно пересыпался вниз, подобно тонкой струйке воды. Когда сосуд опустел окончательно, старик сказал:

– Пошли, мальчик, пора нам подкрепиться.

Юноша дописал последнее слово, закрыл обе тетради и чернильницу, почистил перо и спрятал все это в свой сундук, который запер на замок. Старик с довольным видом смотрел, с какой аккуратностью его ученик обращается со своими вещами. Он даже поднял руку, чтобы одобрительно похлопать парня по плечу, но тут же нахмурился и отпустил ему подзатыльник:

– Костыли.

– Они мне не нужны, Йоррмит, я уже хромаю гораздо меньше…

– Об этом, молодой человек, лучше судить мне. Если ты шлепнешься на ступеньках, я не потащу тебя на своей спине. Ты делаешь большие успехи, но отказываться от них окончательно, пока что, рано.

Наследник Хофорта вновь послушно кивнул и достал из-за ложа два деревянных костыля, которые так сильно ненавидел. Еще большую ненависть у него вызывала только собственная немощь. Йоррмит хотел было сказать что-нибудь ободряющее, но не нашел подходящих слов и лишь потрепал темную шевелюру ученика.

Еду они всегда брали на первом этаже у замковых кухарей, но ели в разных местах, выбирая их поочередно. Однако, мальчик и старик так сдружились, что очередь выбора уже роли не играла, так как каждый выбирал то место, где хотелось бы поесть и другому. В теплое время года, они почти всегда обедали за пределами замка и города, уходя на холмы или перед Диркутским лесом, находившимся неподалеку, там Йоррмит обучал Рикхарда тем вещам, о которых ярл даже не догадался бы попросить. Уже в пятнадцать лет, Рикхард разбирался в травах, грибах, кореньях и варил отвары не хуже настоящих целителей, умел читать чужие следы и запутывать свои. Там же мальчик учился языкам и традициям других народов. Йоррмит всегда помнил, что перед ним – будущий владыка Готервуда, но он часто говорил мальчику, что ему самому стоит об этом забыть до тех пор, пока он не станет ярлом.

– Жизнь весьма непредсказуема, мой маленький друг, и ты не должен жить в уверенности, что все будет, как мы задумали. Поэтому, тебе необходимо научиться обходиться без замковых стен, защищающих тебя, и без слуг, помогающих тебе, без власти и прав на нее, ибо неизвестно, где тебе придется спать следующей ночью, – говорил Йоррмит.

С конца осени и до самой весны, учитель и ученик, чаще ели в замке. Но и тут старик не упускал возможности научить чему-нибудь своего воспитанника. Он рассказывал ему, из чего и как строились стены, почему бойницы и лестницы расположены так, а не иначе, что выигрывают этим расположением обороняющиеся и как использовать это преимущество с максимальной эффективностью. Как Рикхард не старался, он не мог сравняться в силе со своими ровесниками и вряд ли смог бы когда-нибудь биться в первых рядах, именно поэтому Хофорт и Йоррмит трудились над тем, чтобы недостаток силы был с лихвой компенсирован знанием и умением.

На этот раз, они пошли к дозорной башне, в которой содержались почтовые птицы Готервуда. Узкими коридорами Йоррмит и Рикхард неторопливо пробирались к северному крылу замка, переговариваясь о сторонних вещах и кивая редко встречающимся стражам и слугам. Когда ноги привели их к дверям, ведущим к винтовой лестнице, старик предложил своему воспитаннику немного передохнуть. Он постучал в дверь, откуда практически сразу раздался грубый голос почтаря:

– Кто там?

– Это Йоррмит и Рикхард. Будь добр, Кайгар, вынеси нам пару стульев.

– Будет сделано, Йоррмит, – голос почтаря стал мягче. Все в замке любили сына ярла и его наставника.

Высокий и худощавый почтарь вынес два стула и поставил их перед ними, после чего вновь скрылся за дверью. Старик и юноша, тем временем, уселись на стулья, чтобы дать ногам небольшой отдых перед подъемом.

– Известно ли тебе, почему двери в башню всегда закрыты? – спросил старик у Рикхарда.

– Конечно. Во-первых, так заведено, чтобы письма могли читать только те, кому это позволено, во-вторых, чтобы, в случае нападения, никто не помешал главному почтарю отправить весть соседям, – без запинки ответил юноша, – ты ведь сам мне это объяснил давным-давно.

Йоррмит улыбнулся и похлопал его по плечу.

– Я много чего объяснил тебе, и хочу быть уверенным, что не зря сотрясаю воздух. Ну, ладно, я готов продолжить наш путь, а ты?

Рикхард молча поднялся и оперся на костыли. Наставник вновь постучал, и ответил на неизменный вопрос "кто там?". Кайгар впустил их и забрал стулья. Между лестницей и дверью была узкая комната, не имевшая окон и освещенная двумя факелами, прикрепленными к стенам, один напротив другого. В ней находился стол, несколько стульев и ящик, в котором хранились бумага, перья и чернила, которыми должен был воспользоваться почтарь для отправки срочного сообщения. Кайгар поставил стулья на место и, обогнав гостей, отпер ключом вторую дверь (не забыв запереть первую), за которой сразу начиналась винтовая лестница, ведущая на самый верх. Заперев за ними и ее, почтарь сел за стол и продолжил вырезать фигурку из дерева, уже начинавшую принимать очертания лошади.

На фоне всего замка дозорная башня выделялась не меньше, чем одинокое дерево на лугу. В северных землях, как правило, строили невысокие здания, раньше даже ярлы жили в одноэтажных медовых залах. Однако, вечные конфликты между ближайшими соседями и Айгартским королевством, вынудили их заняться строительством твердынь, в которых можно было бы пережить длительную осаду. Ярл Дугрин же, дед Хофорта, пошел дальше других, приказав своим людям возвести высокую башню, с которой видна была вся долина Мукот и прилегающий к ней Диркутский лес. Рикхард и Йоррмит не стали подниматься на крышу, слишком уж холодным был октябрьский ветер, да и не хотелось им отвлекать от дозора стражей, неотрывно следящих за всем, что мог заметить человеческий глаз с такой высоты. Они остановились в комнате, в потолке которой был деревянный люк, через этот люк дозорные попадали на крышу башни. Им полюбилось это место из-за тишины и воя ветра, разбивавшегося о кирпичное тело башни. Йоррмит уселся на один из сенных матрацев и начал разворачивать их обед, пока Рикхард устраивался рядом, бросив костыли под ноги. В свертке было два глиняных горшка с запеченным картофелем и мясом, а также бурдюк с теплым травяным отваром. В след за горшочками и бурдюком, на свет появились две, завернутые в чистую ткань, деревянные ложки.

– Я забыл про чаши, – сказал Йоррмит, сердито опершись руками о колени.

– Зато я не забыл, – улыбнулся Рикхард и выудил две деревянные чаши из кармана своей куртки, – ты часто забываешь взять их на кухне, вот я и ношу их при себе, на всякий случай.

Йоррмит опять довольно хмыкнул и похлопал воспитанника по плечу, взял чаши и разлил отвар. Спустя минуту оба уже во всю барабанили ложками по горшкам. Лишь редкие реплики сотрапезников, шум почтовых птиц за стеной и завывание холодного ветра нарушали тишину. Когда еда была съедена, а отвар выпит, Рикхард, пользуясь тем, что никто их тут увидеть не может начал ходить кругами, оставив костыли на полу. Периодически он переводил вес то на одну ногу, то на другую, пытаясь уловить нынешние пределы собственных возможностей.

– Да, они и впрямь тебе уже почти не нужны, парень, – заметил Йоррмит, ткнув носком стоптанного сапога брошенные костыли, – но ты, скорее всего, никогда не избавишься от хромоты.

– Неважно. Теперь, когда я могу твердо стоять на ногах, я могу учиться биться.

– Как раз-таки твердости твоим ногам, пока, не достает. Впрочем, ты уже близок. Но много ли будет из тебя толку, если твоим обучением займутся здешние мастера? Я думаю, не очень. Мы, северяне, полагаемся на грубую силу и ярость, а ты у нас не отличаешься ни тем, ни другим. Тебе нужен такой учитель, который мастерство ставит выше силы. Я поговорю с ярлом, попрошу его попытаться найти для тебя мастера фехтования. В Айгарте вполне реально найти достойного, скажем, из Риббиты. Это небольшая страна, расположенная очень далеко на юго-востоке, не помню, рассказывал ли я тебе о ней. Они используют мечи с изогнутым клинком, заточенным, с одной стороны. Это оружие называется саблей. Сабли гораздо легче наших мечей, но совсем не уступают им в прочности. Риббы великолепно сражаются и пешими, и конными. К тому же, насколько знаю, они весьма недурно стреляют из лука, не слезая с коня.

– Неужели они такие славные воины? – удивился Рикхард, – ты говоришь о них так, словно они сражаются гораздо лучше нас.

Рикхард знал, что в битве с северянами, южным соседям нередко приходилось отступать, если только у них не было большого численного превосходства или более удобного местоположения.

– Ну, в том, что они гораздо искуснее нас, у меня сомнений нет. А на вопрос, где живут лучшие воины, однозначного ответа просто не существует. Каждый народ развивал свое воинское искусство так, как того требовало его окружение. Мы привыкли схватываться пешими на холмах и скалах, тут с нами вряд ли кто-нибудь сравнится, айгартцы, испокон веков, живут в долинах и их тяжелая конница неукротима. Риббы не одну сотню лет обитают в степной местности, недалеко от границ Песчаного Моря и над ними всегда нависает опасность нападения миваров…

– Мивары… Я что-то о них читал в твоих книгах, – повернулся Рикхард к своему наставнику.

– Мивары – это пустынный народ. Они крайне быстрые и свирепые (больше я о них, к сожалению, ничего конкретного не знаю). Риббам пришлось научиться сражаться быстро, практически не используя броню, которая замедляет их самих и их лошадей, поэтому, им нет равных в стремительных налетах и фехтовании.

– А как долго добираться до Риббиты?

– Я видел ее только на картах, – сказал Йоррмит, – так вот, насколько я могу судить, Риббита находится, примерно, в двух месяцах пути отсюда, или даже больше. Чтобы попасть туда, нужно пересечь весь Айгарт с севера на юг (а это – самое большое королевство на материке), после этого нужно не один десяток дней идти на восток, огибая множественные реки.

Рикхард перестал бродить по комнате и опять сел рядом с Йоррмитом, заворожено слушая его. Он много интересного узнал от старика и всегда старался узнать больше. Иногда, он искренне жалел, что родился сыном ярла, ведь его судьба должна быть неотделимой от Готервуда, а ему так хотелось увидеть весь материк, побывать во всех тех местах, о которых рассказывал ему учитель. И сейчас, слушая об искусстве воинов Риббиты, о непонятных миварах, он вновь предался привычной тоске по далеким краям, что не укрылось от Йоррмита.

– Я знаю, отчего ты грустишь. Рано отрекаться от своих желаний. Ярл Хофорт еще очень молод и может статься, что у тебя появится брат, который мог бы стать наследником трона Готервуда, если ты изъявишь желание отречься в его пользу. Даже если нет, ты еще успеешь посмотреть мир во время правления твоего отца, он, насколько мне известно, умирать не планирует.

Эти слова несколько одобрили юношу, и он благодарно улыбнулся своему наставнику.

– Ладно, парень, пора нам спускаться. Хватай свои палки и пойдем.

Они вернули посуду и бурдюк поварихе, которая угостила Рикхарда пряниками, а Йоррмита – медом. С недавних пор, после обеда, Рикхард обучался стратегии, астрономии и географии. Эти уроки также были идеей Йоррмита. Ярл Хофорт уже давно полностью доверил воспитание сына старику, зная, что тот сделает все, дабы мальчик вырос достойным наследником. Этими уроками они занимались в библиотеке, созданной Йоррмитом. Отец Рикхарда читать не умел, но помогал старику находить книги, рукописи и свитки для его детища. Библиотека находилась в восточном крыле замка и, по требованию Йоррмита, охранялась также, как и дозорная башня. Ярл Хофорт был человеком необразованным, но и ему хватило смекалки понять, что, если Йоррмит требует серьезной охраны для библиотеки, значит она стоит того, чтобы беречь ее.

Когда они подошли к тяжелой дубовой двери, наставник несколько раз ударил по гладкой поверхности и ответил на дежурный вопрос стражника. После того, как их пропустили, мальчик и учитель прошли до конца такого же узкого коридора, как и в северном крыле, дорогу им преградила такая же крепкая дверь, запиравшаяся на ключ. Всего два человека во всем замке имели ключ от библиотеки – сам Йоррмит и стражник, охранявший ее. Очень долго старик выбирал того, кому смог бы доверить оберегать свою книжную сокровищницу, и, при поддержке ярла, он потребовал, чтобы в библиотеку, без ведома Йоррмита, входили только в случае пожара или еще какого-нибудь катаклизма, и только для ее спасения. Учитель Рикхарда, вообще, был довольно уступчивым и мягким человеком, но существовали такие вопросы, в которых его ни к чему нельзя было склонить.

Оказавшись в библиотеке, и наставник и ученик вдохнули полной грудью воздух, за несколько лет пропитавшийся бумагой и чернилами. После этого, оба принялись за привычную работу: Рикхард взялся открывать окна, снимая деревянные створки, зажигать факелы на стенах и свечи на столе, а Йоррмит, тем временем, отыскивал те рукописи, с которыми планировал ознакомить своего юного ученика. Закончив подготовку, Рикхард сел за стол, на который, через отрытое окно, падал свет постепенно приближающегося к горизонту солнца.

– Сегодня мы вновь будем говорить о королевстве Айгарт. Вчера мы закончили на…

– На Бондусе – одном из пяти самых больших городов Айгарта. Он находится южнее Стокфи и представляет собой сердце торговли между нашими землями. Волю короля в Бондусе представляет Абитур Гритофф, – ответил Рикхард, поглядывая в окно на скинувшие листву деревья в лесу и пожелтевшую траву на холмах, которые уже совсем скоро будут погребены под снегом до поздней весны.

– Неплохо, скажи, есть ли в Бондусе еще важные люди?

– Конечно, наибольшее влияние имеют три рода: Лофроты, Гиббари и Виндасы. Род Лофротов владеет большей частью земли, отведенной для торговли в Бондусе, и может там диктовать свои условия, вне зависимости от желаний Абитура. У семейства Гиббари есть несколько рудников, в которых добываются драгоценные камни. Виндасы пользуются авторитетом благодаря отдаленному родству с королем и богатству, нажитому за многие поколения.

– Хорошо, какие отношения у Бондуса с нами?

– С нами – практически никаких, Готервуд не представляет особого интереса для Бондуса и не имеет с ним прямых торговых путей. Наиболее тесные торговые отношения этот город имеет со Стокфи и Тарифтом, так как они находятся ближе всего. Стокфи и Тарифт поставляют Бондусу металл и дерево для кораблей по реке Мирригат, а Бондус им – зерно и камни, добываемые на рудниках Гиббари.

– Зачем Бондусу именно наше дерево?

– Дело не в самих деревьях, а в том, что всю работу по рубке, обработке и подготовке леса к транспортировке выполняют северяне, в обмен на зерно, которого, как правило, в Айгарте хватает с избытком, а тамошние лесорубы требовали оплаты золотом, так что это ремесло у них само собой зачахло.

– Неужели я тебе это рассказывал? – удивился Йоррмит.

– Нет, это я вычитал в одной из твоих книг.

– Отлично! А что ты помнишь об общественной жизни и культуре Бондуса?

– Занимать важные посты могут только мужчины, которые являются представителями благородных семей. Многоженство не практикуется. Жители Бондуса могут поклоняться различным богам, кроме тех, что входят в пантеон Рит-Фарра (как и во всем Айгарте). Рабовладельчество, начиная с 899 года, запрещено.

– Замечательно. Конечно, это далеко не все, но основные моменты ты знаешь, а это уже немало, – Йоррмит развернул на столе карту и начал водить пальцем по разноцветным линиям, – теперь мы перейдем к Мальтарису. Расположен он в западной части Айгартских земель. Размерами его превосходит только столица – Ратт. Мальтарис находится на берегу Западного моря, власть наместника Локритта Кирдаста распространяется, также, и на колонии Айгарта на островах архипелага Утират.

После окончания лекции о Мальтарисе и архипелаге Утират, была извлечена из тайника звездная карта. Скорее всего, это была единственная в своём роде карта на всем Севере. Вряд ли таких бы набралось с десяток и во всех землях Айгарта. Она была выполнена из крайне прочного полотна, все линии и узоры на ней были вышиты серебристыми нитями. Такие карты делали только в Обсерватории Достира и стоили они ужасно дорого. Конечно, не было особого смысла использовать звездную карту для навигации на суше, достаточно было иметь в своём распоряжении обычную карту и знать, с какой стороны начинается рассвет, но это никак не отражалось на ее невероятной стоимости. Никто, кроме Рикхарда, не видел её и не подозревал о том, каким сокровищем обладал старик. Юноша не уставал удивляться мастерству, с которым было сотворено это чудо. Когда-то давно, впервые увидев это произведение искусства, он спросил Йоррмита:

– Разве может человек создать такое?

– Нет, – отвечал с грустью Йоррмит, – люди на такое, наверное, не способны. Мы вообще охотнее рушим, чем создаем.

– Но кто сделал ее? Не боги же шили карты в своих чертогах…

– Сиватаги, мальчик мой. Не забегай вперед. Я расскажу тебе о них, когда будем изучать южную часть материка. А сейчас мы продолжим с созвездиями Внешнего Круга…

Когда ежедневные занятия закончились, Йоррмит вернул все на место и повернулся к Рикхарду. Тот вынул из своего мешка книгу и протянул ее наставнику.

– Если ты и дальше будешь так расправляться с книгами, в следующем году тебе придется искать их в Айгарте, – засмеялся старик, беря в руки сборник сказаний Эпохи Богов, – ну что ж, выбирай, – сказал он, указав рукой на полки с сотнями книг – результат девяти лет стараний.

Рикхард, в предвкушении, подошел к полкам, касаясь пальцами кожаных корешков. Здесь были летописи, сказания, собрания песен разных времен и народов. Со многими он уже успел познакомиться, некоторые перечитывал не один раз. Юноша несколько раз прошел от стены до стены. И повернулся к Йоррмиту:

– Я хочу почитать ту. Я знаю, ты закончил ее.

Йоррмит опять хмыкнул, он давно ждал этих слов. С тех самых пор, как, два года назад, ему принесли книгу. Точнее, то, что осталось от книги. Не раз Рикхард видел, как старик переписывает страницу за страницей, переносит иллюстрации, досконально копируя каждую линию, стараясь ничем не отступать от оригинала. Книга Покровителей.

– Хорошо, – произнес наставник и подошел к гобелену возле окна. За ним скрывался тайник, о котором знал только сам Йоррмит и его ученик. Убрав ткань, он сунул свой нож в едва приметную щель между кирпичами, сделал несколько движений, после чего, уже руками, вытащил специально обточенный кирпич, открыв глубокую нишу, в которой у него хранились самые ценные вещи, такие как, например, звездная карта. Рука старика по самое плечо скрылась в стене и, спустя минуту, извлекла новую книгу. Йоррмит протянул ее мальчику:

– Держи. Можешь не возвращать ее.

Рикхард принял Книгу Покровителей и удивленно уставился на учителя.

– Это подарок, друг мой. Я уже работаю над вторым экземпляром, а этот я сделал специально для тебя.

Юноша, не веря своим глазам, рассматривал подарок, оценивая качество обложки и бумаги, бережно открыл книгу, на форзаце была надпись, выполненная знакомой рукой: "Рикхард". Он взглянул на старого наставника, подошел к нему и крепко обнял.

– Спасибо.

Больше он ни сказал ни слова, боясь, что голос дрогнет. На Севере всегда порицалась излишняя эмоциональность, а Рикхард, что уж говорить, был излишне эмоционален.

– На здоровье, – сказал Йоррмит, отвечая на объятия, и, уже грубым голосом прибавил:

– А теперь – прочь! У меня и помимо возни с избалованными детишками ярлов есть дела.

Рикхард нисколько не обиделся, прекрасно зная, что старик говорит так лишь для виду. Он спрятал свой подарок в мешок и, взяв костыли, вышел из библиотеки.

Когда дверь закрылась за подопечным, Йоррмит посмотрел в окно, смахнул слезу с морщинистой щеки, что уж говорить, к старости он тоже стал излишне эмоционален. После чего, старый учитель выудил письменные принадлежности из такого же сундука, какой стоял в покоях Рикхарда, и принялся за работу.