Читать книгу Отправление с Киевского вокзала. Роман - Владислав Корнейчук - Страница 10
Оглавление*
Кубов вышел из здания вокзала, ему захотелось дойти не слишком людными улицами до одного места, спрятавшегося на Бульварном кольце… Он шел, не задумываясь об оптимальной траектории. Иногда присматривался к отреставрированным фасадам. Хотел зачем-то выйти на Сивцев Вражек, но тот остался в стороне. «Ничего, – думал Кубов, – я на него сверну с Гоголевского». Вырулил в результате пешей импровизации аж к станции метро «Кропоткинская». А перед тем, идя по Пречистенскому переулку, обратил внимание на очень дорогую модную тачку. Внутри сидел румяный юноша и что-то искал в айфоне.
«Двадцать лет соплежую – на такой машине!» – Кубов почему-то огорчился.
Бурча под нос, желая быстрее проскочить кусок шумного бульвара, Кубов прозевал поворот на Сивцев Вражек. Хотя он ему и не был в общем-то нужен. По бульвару, пройдя площадь, Виталя добрел до Нового Арбата и цели своего путешествия – Мерзляковского переулка.
…Уверенно завалив вступительные экзамены в МГИМО, Кубов решил развеяться на популярном тогда пешеходном Арбате. Неформалы, сувениры, группы иностранных туристов; здесь танцевали брейк, прыщаво надрывались под аккомпанемент акустических гитар «Зоопарком».
Настроение у брянского самородка после самодеятельных оркестров ухудшилось. «Эта интересная московская жизнь, – думал Виталя, разглядывая попку девушки в сильно обрезанных джинсах, – остается здесь, а я возвращаюсь в отсталый Брянск». Кубов попытался с девицей заговорить, но та, глянув на его футболку (на груди красовалось загадочное слово «Фобос»), румынские кроссовки Tomis, кооперативные вареные «джинсы» (синяя спецовочная ткань, усовершенствованная по методу Джексона Поллока), фыркнув, ускорила шаг.
Виталя взял мороженку, вышел на Арбатскую площадь, спустился в подземный переход, но по Калининскому не пошел – шумно, свернул в Мерзляковский, где сквозь прутья ограды заметил спину писателя земли русской. Желая рассмотреть, Виталя подошел ближе.
Гоголь, напоминая гигантскую птицу, нахохлившись, сидел на обломке скалы.
Приняв боксерскую стойку, брянский полутяж, желая (хоть о том ни секунды не задумывался) показать Гоголю, что он совсем не хуже любого известного сочинителя, нанес несколько сокрушительных ударов невидимому противнику. Четко и внятно приказал:
– Все у тебя, Виталя, получится.
И тут же, представив, с какими печальными и ехидными лицами будут слушать его экзаменационную эпопею родители и приятели, вздохнул:
– Насмешил… Показал, как дипломатами становятся…
В тот год получилось уйти в армию.
Теперь Виталя снова пришел к дому, где когда-то жил Гоголь.
«Вот ведь, – рассуждал Кубов, – интересно. Жизнь вокруг – совсем иная. Партийный генсек Горбачев. Партийный баламут Ельцин. Партийный пророк Лигачев со своим диагнозом-предсказанием „Борис, ты не прав!“, который первые кооператоры в виде значков и футболок растиражировали… Прошло и забылось. Следа не осталось. И газировки с сиропом за три копейки нет, и сигарет поштучно, и самих этих ларей-супермаркетов давно не сыскать. И с Украиной разошлись. И с Западом дружить перестали. Чего только за эти почти три десятилетия не происходило! А Гоголь, ну, словно я только вчера тут стоял! И подворотня – словно Советский Союз до сих пор…»
Кубов перешел по зебре проезжую часть и нашел новехонькую скамейку на недавно отремонтированном Никитском бульваре. Это был очень редкий для него формат в последние два десятилетия – просто гулять по улице, торчать вот так без особой надобности в скверах, на бульварах… Откинувшись на лакированную спинку, Виталя, который Москву любил только за то, что столица сконцентрировала в себе все самое-самое, разглядывал угол Дома полярников и гадал: «Интересно, для кого отгрохали?»
