Читать книгу Отец русской революции. Книга первая. Взлёт и падение. Историко-публицистический роман (1867–1910 годы) - Владлен Анжело - Страница 5

Осенью 1887 г. Израиль Гельфанд приступил к занятиям на первом курсе Базельского университета. Он стал специализироваться по политической экономии. С большим интересом он изучал такие предметы, как политэкономия, философия, история.

Политэкономию в университете преподавал талантливый профессор Бюхер, который в своих лекциях очень часто излагал свои собственные взгляды и представления о современной экономике и политике. Именно он привил Гельфанду интерес к исследовательской работе, предложив ему написать реферат о влиянии разделения труда рабочих промышленных предприятий на его эффективность.

Что касается предметов естественно-научного характера, таких как физика, минералогия и т. д., Гельфанд к ним был совершенно равнодушен. Вполне закономерно, что по ним он был оценён удовлетворительно. Это обстоятельство впоследствии, при окончании университета, не позволило Гельфанду получить диплом доктора философии высшей категории.

Что же касается профессора Бюхера, который из всего профессорско-преподавательского состава оказал самое сильное влияние на Гельфанда, то он увлекательно рассказывал свои дисциплины, относящиеся к новейшим проблемам политики и экономики. Наряду с этим Бюхер дал студентам полезные знания, связанные с его предыдущей работой в качестве журналиста в газете «Франкфуртер цайтунг». Важно отметить: политэкономия в тот период (конец 19 века) была ещё неустоявшейся академической дисциплиной. Консервативно настроенные преподаватели полностью отвергали марксистские взгляды, поскольку эти взгляды негативно влияли на умы и души студентов.

Следует заметить: кроме Гельфанда на его курсе учились ещё несколько студентов из России. Для них лекции Бюхера имели неоценимое значение, поскольку касались жгучих проблем, испытываемых их страной – Россией. Вот лишь некоторые: фундаментальные принципы политэкономии, вопросы современного экономического развития, проблемы капитализма и социализма. Такая программа обучения целиком и полностью отвечала запросам Гельфанда. Профессор Бюхер учил его тщательно оценивать ситуацию, используя статистические методы анализа. Впоследствии, изучая марксизм, Гельфанд особое внимание уделял эмпирическим элементам. Для него Маркс был прежде всего учителем и руководителем, творцом «Капитала».

Студенты из России в этом отношении были настроены более радикально. Они рассматривали свою учёбу в университете как подготовительную ступень к грядущей революции в России. Они держались особняком, дистанцируясь от местных студентов, которых интересовали исключительно деньги и всевозможные развлечения, включая секс. Студенты из России были поглощены проблемами, представляющими для них особую важность: будущее мира, место России в нём, её социальное развитие. Именно эти темы составляли предмет их бесконечных дискуссий. Чердаки домов в швейцарских университетских городках становились рассадником будущих революционных лидеров. Эти споры часто причиняли беспокойство жителям домов.

Для Гельфанда российские социальные и национальные проблемы имели особое значение. Вот почему он до конца своей жизни сохранил отвращение к буржуазным ценностям.

Марксизм дал Гельфанду ясное понимание мировой политики. Его юношеские симпатии к «Народной воле» заменились устойчивыми убеждениями марксиста.

Однако радость от постижения им нового, расширения его кругозора была омрачена следующим обстоятельством. Швейцарские власти установили неослабный контроль над эмигрантами вообще, а из России – в особенности.

Убийство императора Александра Второго 1 марта 1881 г., террористическая деятельность народовольцев во главе с Софьей Перовской побудили власти Швейцарии установить цензуру писем, которые прибывали на имя эмигрантов. Полиция, со своей стороны, установила негласный надзор…

В университете Гельфанд ни с кем из местных сокурсников не сблизился. Он и уроженцы Швейцарии (фигурально выражаясь) были из разных миров. Местная студенческая молодёжь в свободное от занятий время предавалась развлечениям. Они часто устраивали пирушки, вступали в интимные отношения со своими подругами… Их мир был ограничен, и самым сокровенным желанием для парней было жениться на девушке из богатой семьи.

У Гельфанда в этом отношении были совсем другие планы и мечты. Он познакомился с двумя социалистами из Польши – Розой Люксембург и Джулианом Маршлевским.

Приближалось время, когда Гельфанд должен был завершить учёбу в университете и подумать о своём будущем – принять самое важное в своей жизни решение. Должен ли он вернуться обратно в Россию и помочь рабочему классу добиться лучшей жизни? Или он должен остаться в Швейцарии, сотрудничая с русскими эмигрантами-марксистами? Или, наконец, он должен, утратив русскую идентичность, вступить в одну из западно-европейских социалистических партий?

Возвращаться в Россию, стонущую под гнётом царизма и самодержавной деспотии, у Гельфанда не было никакого желания. Его там ничто не привлекало. Гельфанда манила Западная Европа, с её прогрессом, а также социальными и духовными достижениями. За годы учёбы в Базельском университете он блестяще овладел немецким языком, так что языкового барьера для него не существовало. Все свои научно-исследовательские работы он писал исключительно на немецком языке. Вот почему Гельфанд решил обосноваться в Германии – на родине марксизма и социал-демократии.

8 июля 1891 г. Гельфанду была присвоена учёная степень доктора философии. В конце лета 1891 г. он покинул Базель и уехал в Германию. В то время это была процветающая страна, в которой он решил прожить всю оставшуюся жизнь, найти счастье, применение своим знаниям и неиссякаемой энергии. Больше всего Гельфанду импонировала германская социал-демократия. Что касается консервативных аристократических кругов Германии, то к ним он не питал совершенно никаких симпатий.

Позднее Гельфанд писал, обосновывая своё решение: «То ли в России, то ли в Германии борьба пролетариата остаётся одинаковой, и она отвергает какие-либо национальные и профессиональные различия. Когда я отверг Россию, я также отверг мелкобуржуазный класс, из которого я происходил. Моё расставание с русской интеллигенцией произошло в то же время».