Читать книгу Сети судьбы - Владлен Росс - Страница 7

Живя в небольшой национальной республике, в городе, где обитают представители и других народностей, как правило, в подростковом возрасте не избежать стычек, в том числе и групповых. Да что там говорить! В школе не только класс на класс ополчался, но и в одном классе возникали конфликты.

Надо сказать, что в школе, где на уроке физкультуры построение было по росту, я стоял четвертым от конца. Но в физическом плане не отставал ни от кого. В некоторых видах даже опережал многих. Так, залезть по канату или шесту под потолок физкультурного зала не составляло труда.

После фильма «Тарзан», шедшего на экранах в 50-е годы, мы с друзьями бегали в лес, чтоб полазить по деревьям. Забирались по тонким, высоким стволам берёз до кроны и затем, раскачиваясь, перебирались на крону другого дерева. И так – пока сил хватало.

Да и прыжки у меня были высокие. Несмотря на небольшой рост, меня брали в баскетбольную команду, т. к. я перехватывал чужие подачи.

Может, из зависти, но один одноклассник часто поддразнивал меня, Я всё время говорил ему: «Отстань! В глаз дам!» Это продолжалось довольно долго, пока другие одноклассники не подзадорили меня – что ты, дескать, терпишь?!

Ну и как-то после уроков всем классом пошли в парк, где у нас была полянка для разборок. Своеобразный «Колизей». Все садились на траву или на портфели в круг, а двое дерущихся вставали в центр. Мы с этим дразнильщиком встали друг против друга, довольно долго смотрели, тянули. Никто не решался первым ударить.

Но когда кто-то крикнул, что пора, я прямым ударом угодил ему в глаз. Ну, не в сам глаз, это просто так называется. Он махнул в ответ, но промазал, видимо, от неожиданности. Я не замедлил повторить удар.

Он двумя ладонями схватился за своё лицо, и больше агрессивных движений с его стороны я не заметил. Тут весь класс поднялся и давай его мутузить портфелями. Сильно не били, скорее, обозначали, давая понять, что нечего было строить из себя «авторитета».

Конечно, воспоминания о школе связаны не только с учёбой. Но пару слов добавлю о ней.

Как я говорил, почерк у меня был очень мелкий, многие буквы выглядели недописанными. Когда на уроке литературы, который вела классручка, мы писали сочинения, то, в отличие от большинства, особенно девочек, у которых почерк был размашистый, а буквы – большими, я умещал сочинение на трёх тетрадных листах.

У всех исписана тетрадь – двенадцать листов, а у меня на первой странице – «План», а на трёх остальных – само сочинение. И поэтому получал всегда три оценки. Причём огромными буквами красными чернилами было написано: «За содержание – пять, за краткость – два». И под итоговой чертой – тройка.

Терпеть не мог математику. А вот физика, химия и английский нравились. Английский у нас вела симпатичная учительница, которая была всегда модно одета и всегда с аккуратной прической. Как-то её заменили на время декрета женщиной совсем другого склада. Не буду говорить о внешности. Хотя, замечу, что нос у неё был похож на бульбу, почему она сразу получила прозвище – «картошка». Эта дама не понравилась никому в классе. Но какое у неё было произношение! Ужас!

Она перевирала дифтонги, занижала оценки, если произносили слова не так, как ей казалось правильным. Ну и получала за это соответствующее поведение всего класса!

Не нравилась классу и классручка, которая, заметив что-нибудь «не то», хватала журнал и со всей силы хлопала им о край стола. Класс решил устроить ей «козу».

На уроке химии, на практических занятиях в химлаборатории, где ставили разные опыты: получали гремучий газ, кислород и прочее, – спёрли бертолетову соль и красный фосфор, при смешении которых получается взрывчатая смесь.

Аккуратно и нежно тростинками смешали эти два ингредиента и завернули в фольгу от конфет. Получились две «конфетки» размером с горошину. Затем сделали маленький надрез в дерматине в том углу стола, о который классручка била журналом, и вложили одну «конфетку» под дерматин. Вторую положили под ножку стула.

Ну и представьте этот «концерт»! Вошла, поздоровалась, села, и в этот момент – маленький взрыв под стулом. Она вскакивает, хватает журнал и – об угол. Второй взрыв (чик)! Журнал подлетает сантиметров на двадцать! Ну, она в слёзы и… из класса!

Такие же «конфетки» подбрасывали на пол во время школьных вечеров танцев. Когда кто-нибудь наступит на шарик – всеобщее веселье!

Физика мы зауважали, когда однажды вечером засекли его поддатым, заходящим в свой кабинет с каким-то мужиком. А через несколько минут услышали шум в его кабинете и увидели выходящего мужика с разбитым носом.

На следующий год у нас был другой физик – коренастый, крепкий мужик. Он ввёл свою систему поддержания порядка на уроке. Читая лекцию, медленно прохаживался по рядам между парт и, заметив, что кто-нибудь чем-то не тем занимается, продолжая рассказывать, подходил к нарушителю, клал руку на трапециевидную мышцу и постепенно сжимал пальцы. Ученик молчал, терпел, несмотря на выступающие слёзы. Но никто никогда не жаловался и не обижался.

А ещё раньше, в классе третьем, зимой (как я говорил, снега почти нет, слегка подмороженная жижа), я однажды надел коньки и вышел покататься вокруг своего дома. Опыта нет, льда нет – не получалось часто практиковаться и быстро научиться.

Как корова на льду продвинулся на полквартала, и тут – человек пять ко мне, с соответствующими комментариями. Какой национальности были ребята, не знаю, говорили на ужасно ломаном русском. В общем, шли бить меня.

Я подковылял к дереву, где у ствола была земля без снега, схватился руками за него и первого же нападающего – ногой в живот. Он, поскользнувшись, естественно, упал, но тут второй на подходе. Я его тоже – коньком. Он, правда, не упал, но как-то выразился. Третий попробовал приблизиться, но, когда я приподнял ногу, не решился подойти.

С угрозами и обещаниями еще найти меня они ушли. После этого на коньки я в жизни не вставал. И таких случаев, когда группой – на одного, было столько, что во мне росла ненависть. А когда физически крепкий издевался над хилым и слабым, появлялось желание убить, растоптать, четвертовать! Всё это и формировало мой характер. И в какой-то момент я перестал бояться.