Читать книгу Император Александр III - В.П. Мещерский - Страница 12

Все Русские люди, и образованные, и простые, едва грамотные, с величайшим интересом прислушиваются к отзывам иностранной печати о Почившем Государе. Всем нам отрадно видеть и слышать, что весь мир окружает память Его глубоким уважением, что всем миром признаются Его великие заслуги, что Его высоко ценят не только как Государя, твердого и мудрого, но и как человека, нравственный образ которого умиляет и трогает всех еще не потерявших способности преклоняться пред истинно прекрасным, благоветь пред истинно великим. Почивший Царь наш жил и действовал как бы во свидетельство о высоком достоинстве человека, о высоком призвании его на земле – и вот это-то почувствовали во всем мире. Почувствовали, что с почившим Царем нашим уходит из мира великая нравственная сила, животворившая, ободрявшая, пробуждавшая от морального усыпления не только свою страну, но и все народы, соединившиеся теперь в печали по Нем. У Его гроба смолкла вражда, утихли политические страсти, и наши друзья, и наши враги одинаково скорбят о потере Царя. Сильнее всего эта скорбь выражается во Франции – и там это не только скорбь о потере могущественного Покровителя, это скорбь и о человеке, о той великой нравственной силе, которая уходит из мира.

Отзывы иностранной печати о покойном Государе свидетельствуют еще, что недавнее отношение Европы к России очень изменилось. Отношение к нам Европы в продолжение всей нашей новой истории, до конца царствования императора Николая Павловича было одно и то же: нас боялись, боялись нашей огромной материальной силы, которая представлялась Европе как сила стихийная. Теперь Европа почувствовала нашу нравственную силу, нашу культурную мощь – и этим мы обязаны почившему Царю нашему.

А. П. Соколов. Император Всероссийский Александр III. 1883

Всматриваясь в образ почившего Монарха, Европа верно угадала, что наша нравственная сила в духе народа нашего, что наша культурная мощь – в созидаемой этим духом народным своеобразной русской культуре. В образе покойного Государя для Европы как бы отразился весь духовный склад Русского народа. Европа твердит, особенно настаивая на этом, что Он был русский человек от головы до ног. В заслугу Ему ставят именно то, что, по сознанию самых лучших европейских людей, уже совершенно расшатано в Европе и мало там ценится: Его религиозность, преданность Церкви, Его кротость, Его семейные добродетели, Его царственную мудрость. «Теперь, когда в моде фальшивый космополитизм, – пишет один французский автор, – Александр III был русским – духом и телом». Другая французская газета говорит, что в Европе нет уже таких людей, как почивший Государь, что они там невозможны: «в Европе все продажно, все шатко. Там главный девиз bеati pоssidentes, Александр III возгласил другой, христианский, принцип: beati pacifici». Там же читаем, что Александр III «составлял противоположность современному традиционно-вульгарному идеалу». Во Франции восхищаются тем, что «Александр III был истинным Самодержцем. Со своими задумчивыми очами, со своими широкими плечами, с атлетическим ростом, Он являлся как бы символом власти».

Итак, Европа видит Его силу в том, что он был истинный Самодержец, национальный Государь. Вот многознаменательные строки, которые мы читаем в одной из самых влиятельных венских газет:

«Александр III отказался от планов, созревших в конце предшествующего царствования, и выразил Свою непреклонную волю утвердить неограниченную и единодержавную Царскую власть. Он возымел желание исправить найденный Им порядок вещей, очистить и преобразовать его силой Своего единовластия; Он пожелал установить порядок в управлении и строгую честность во всех частях его. Основой государства, об укреплении которого заботился Государь, должен был стать русский дух, дух преданности Православной церкви, безусловного подчинения воле Царя и охранения национальных особенностей Русского государства. Если, при Его предшественниках, главнейшие преобразования совершались при содействии чужестранцев, в особенности немцев, и если это прежде считалось естественным следствием развития, то отныне все чужое должно было отступить на задний план, и на первое место должно было стать все настоящее русское. В тех же областях, где ранее преобладали разнородные национальности, все русское получило преимущественное положение, ради создания целостности государства и установления в нем единства веры, языка и нравов. Как бы в Европе ни думали об этом направлении, выразителем которого стал Сам Венценосец, несомненно одно, что удержанием этого направления покойный Государь приобрел величайшую популярность среди Своего народа. Александр III был национальный Государь и Себя Самого во всех отношениях осознавал русским. К чему императрица Екатерина II только стремилась, то Александр III действительно осуществлял и был первым монархом, который после прорубленного Петром окна в Европу противопоставил потоку западно-европейской культуры национально-русские стремления и идеалы. В предшествующие последнему царствованию два столетия Россия многому научилась от Европы; все открытия и успехи в области искусства и науки были пересажены на русскую почву, и Русский Народ проявил чрезвычайную способность воспринимать в себя эти плоды, чтобы самому мощно и самостоятельно участвовать в дальнейшем развитии Европы. Но настало время, когда Россия осознала потребность вернуться на путь самобытного и широкого национального развития, создавая для себя одно целостное государство. Содействуя этой последней цели, Император Александр III стал оплотом мира извне и охранителем древне-русского собирательного идеала внутри».

Вот в чем Европейцы видят силу России: в единении Самодержца с народом своим в лоне Церкви Православной, в возращении на путь исторического предания, на путь национального развития.

В Александре III, как в человеке и Государе, Европа увидала великое откровение русского народного духа и, изумленная, старается постигнуть смысл этого откровения. Она видит перед собой явление колоссальное, как бы всю Россию, сосредоточенную в одном лице, но угадывает лишь некоторые черты этого явления духа, а не самую глубокую сущность его. Европа говорит: Он был религиозен, кроток, Он был миролюбец и миротворец, Он был честен, справедлив, снисходителен и тверд. Все это видит Европа, перед всеми этими качествами покойного Царя она преклоняется, всеми этими качествами своими Он смягчил самые закоренелые сердца, просветил проблеском истины омраченные умы. Но Европа не видит, в чем гармония этих Его качеств, к какому центру они сводятся, что в Нем придает общечеловеческим добродетелям особый оттенок, особый глубокий смысл.

На днях, говоря о Нем, мы сказали: разгадка Его личности и Его деятельности в одном слове: Он был христианин, Он был православный христианин. Он весь был проникнут той особой по своему характеру религиозностью, которой проникнут и народ Его. Вот то духовное начало, приведшее в гармонию все общечеловеческие добродетели, которые Он получил от природы. Вместе с народом своим Он верил, что центр тяжести не здесь, на земле, а там, в жизни бесконечной. Вот почему все, что Он делал, Он делал для той будущей жизни. Отсюда Его величавое спокойствие, Его уверенность и спокойная твердость: Он знал, что делает не свое дело, а Божье. И Он положил жизнь свою за народ, данный ему Богом, спасая Свою душу. Он со смиренным сердцем не радовался власти, а принял ее, Свою Самодержавную Власть, как тяжкий крест, который Провиденье предназначило Ему нести. Он сказал народу Своему, что принимает царскую власть как бремя и как подвиг, к которому призывает Его Провиденье. И Он нес этот крест до конца, пока не изнемог под его тяжестью. Он был православный христианин, истинный сын Церкви – и в этом Его сила, в этом обаяние и гармоничность Его нравственного образа, которому приносят дань удивления, благовидного уважения и любви все народы.

Великая нравственная сила ушла из мира – вот общее впечатление, произведенное кончиной Императора Александра III.