Читать книгу Император Александр III - В.П. Мещерский - Страница 13

Франция

С каждым днем выражение симпатии к России и печали по почившему Государю принимают все более грандиозный и вместе с тем сердечный характер. Можно подумать, что Александр III был как бы королем Франции, до такой степени вся страна потрясена вестью о Его кончине. Не имея возможности передать все проявления народных чувств, приведем здесь лишь несколько фактов.

Французский Институт послал в Ливадию телеграмму, за подписью президента Леви и четырех секретарей (в числе последних находится и известный ученый и писатель Жюль Симон).

От имени общества французских художников такую же телеграмму послал знаменитый художник г. Бонна.

Ассоциация парижских студентов отправила одну телеграмму вдовствующей Императрице, другую – студентам Петербургского университета. Кроме того, парижские студенты решили послать венок на гроб почившего Государя.

Другие университеты поступают так же. Интересна речь профессора Целлера, представшего на торжественном собрании всех факультетов Гренобльского университета.

Император Александр III и президент Франции Сади Карно заключают союз

«Горе России есть также и наше национальное горе», – так начал свою речь г. Целлер. Затем оратор выяснил заслуги почившего Монарха перед Россией, Францией и всем миром, закончив выражениями глубокого горя и признательности «к памяти Царя Александра III». Все профессора и студенты единодушно решили послать телеграмму Петербургскому и Московскому университетам с выражением соболезнования.

Мэр города Парижа, г. Шампудри, послал вдовствующей Императрице телеграмму, в которой обращают на себя внимание следующие места: «Воспоминание о Царе Александре III останется неизгладимо в нашей памяти… Столица Франции просит Ваше Величество соизволить принять почтительные выражения ея горести».

Эта телеграмма обращает особое внимание потому, что, как известно, большинство в Парижском муниципалитете составляют крайние радикалы и социалисты…

В Нанси образовали комитет для устройства памятника в память посещения этого города покойным Карно и Великим Князем Константином Константиновичем. Комитет прислал русскому послу письмо, составленное в самых горячих выражениях.

Нет возможности перечислить все изъявления симпатии. Вся Франция в трауре, столько же глубоком, как после смерти Карно. Города, общественные и частные учреждения, общества певческие, гимнастические, студенческие, литературные и т. д., и т. д., шлют бесконечные ряды телеграмм и роскошные венки, устраиваемые по подписке, в которой участвуют миллионы Французов всякого звания и состояния.

Газеты по-прежнему заняты почти исключительно кончиной Александра III.

Приводя слова государственной молитвы, произносимые при восшествии на престол, Republic France отмечает, что Царь просит у Бога больше всего – правды, мудрости и благости. «Царь есть Отец своего народа; в глазах народа Он есть символ Провиденья».

Далее газета приводит рассказ Армана Сильвестра, присутствовавшего на празднествах при короновании Александра III. Внимание г. Сильвестра обратила на себя одна бедная старушка, пришедшая с Кавказа пешком, чтобы посмотреть на Царя. Весь этот путь она совершила, собирая милостыню, с котомкой за плечами. «Стоя на коленях на земле, держа посох в скрещенных руках, она устремила свои взоры вперед. Морщинистое лицо землистого цвета было преображено энтузиазмом. Ея уста шептали молитву, а взоры поднимались к небу. В этом взгляде было выражение неземное, в одно и то же время и ясное, и скорбное. Эта старушка как бы умерла, отрешилась от реальности и жила лишь в экстазе».

Общий тон других газет такой же. Все сознают, что Русский народ смотрит на своего Царя как на представителя на земле Высшей Правды, и что сами Цари смотрят на свое служение точно так же. Французов одновременно и поражает, и восторгает такое отношение государей и народа. Что же касается покойного Царя, то замечательно, что даже социалисты и революционеры отзываются о Нем с почтением и уважением.

Италия

Депутат Пандольфи от имени «Комитета Мира» послал президентам интерпарламентарного международного бюро следующие телеграммы:

«Предлагаю нашим бюро немедленно открыть подписку для возложения венка на могилу искреннейшего и могущественного Защитника Мира Царя Александра III».

Военные и морские власти получили приказ носить траур.

Официозная Италия выражает скорбь о Почившем Царе и отмечает, что Его любила не только Россия, но и Европа. Все любили Его за то, что Он действительно искренне желал мира. Важно при этом следующее:

«Любить мир, не имея возможности воевать и даже боясь войны, не заслуга».

Другое дело – употреблять все способы для сохранения мира, имея не только интерес, но и полную возможность его нарушить, будучи Самодержцем более чем стомиллионного народа и располагая храброю армией в несколько миллионов солдат, готовых выступить в бой по одному мановению. Это есть геройство, заслуживающее бессмертных лавров.

Газета отмечает, что за время Его краткого царствования было множество поводов для начатия войны, которая залила бы кровью всю Европу, но Он не пожелал этого, – и войны не было.

Отмечая все, что Александр III сделал для России и Европы, газета после выражения горячего сочувствия горю России заканчивает статью так:

«Не теперь, а много позднее Европа поймет, какую утрату она понесла в лице Александра III».

Дания

В только что полученном номере газеты Dannebrog читаем:

«Ровно год тому назад, 6 (18) октября 1893 года, в Бозе почивший Государь Император Александр III в последний раз простился с Данией.

К полудню, в день отъезда у военной пристани собрался весь официальный мир Копенгагена и вместе с ним стотысячная толпа из всех слоев столичного населения, желавшего проводить дорогого Царя – Гостя и Друга. Небо было пасмурное; от времени до времени шел дождь. В час пополудни прибыл Царский кортеж, несмотря на дурную погоду, которая в то время разразилась настоящим ливнем. Государь Император, одетый в серую военную шинель, вышел из королевской палатки, чтобы милостиво удостоить царским рукопожатием каждого из всех знакомых Ему лиц. Каждое рукопожатие сопровождалось ласковым взглядом глубоких, выразительных и нежных глаз Его, взглядом, которого до конца жизни не забудет ни один из тех, кого озарили светом эти чудные, теперь вечным сном сомкнутые глаза. На нижней ступеньке лестницы Государь, тронутый до слез, обнимает короля, Наследную Чету и детей Их. Вот, отчаливает паровая шлюпка при громких орудиях морских батарей и стоявших на рейде датских и французских броненосцев. Громче огненных языков пушек гудят из многотысячной толпы прощальные клики ура, а с Полярной Звезды, сквозь дождь и туман, тихо доносятся звуки русского гимна.

А все же это не было окончательным прощанием.

Архитектурный ансамбль Амалиенборг

Царю не хотелось оставить берега любимой им Дании. Он повелел немного повременить с отъездом, и к заходу солнца, когда уже прояснилось небо и стали проглядывать звезды, Государь Император со всей Своею Державною Семьей снова вышел на берег и, к радости Своих Королевских Родственников, неожиданно прибыл во дворец Амалиенборг.

Все окна во дворце вдруг осветились. Проходившим мимо через площадь слышны были праздничные звуки музыки. Там, внутри дворца, в семейном кружке, среди ближайших приближенных за обедом беседовала вся Царская и Королевская семья. Всем Им Бог дал собраться еще раз, на этот раз, увы, – последний. Поздно уже, в 10¹/₂ часов, все присутствующие за королевским обедом, все до последнего проводили до пристани Царскую семью. На следующее утро, когда снялась с якоря Полярная Звезда, солнце еще раз осветило для Русского Государя знакомые и дорогие Ему датские берега. Еще раз озарил Он лучезарным Своим взглядом уходящие очертания любимой Им страны – последним прощальным взглядом».