Читать книгу Весна – любовь моя - Всеволод Воробьёв - Страница 11

– А вот и ещё двое из двухсот прибыли, чтобы нам не скучно было. Эту, заставившую нас задуматься и произнесённую весёлым голосом фразу, мы услышали, едва Юра заглушил двигатель и мы стали выбираться из автомобиля «Ниссан-Патруль», на котором только что проделали не такое уж большое, по автомобильным меркам, расстояние, но с таким «содержанием», что легче и быстрее можно было бы проехать сто километров, но по нормальной, пусть даже и грунтовой дороге.

Человек, приветствовавший наше появление такой странной фразой, подходил к нам и уже, кажется, хотел чем-то ещё дополнить своё обращение, но в этот момент взревела на полных оборотах импортная бензопила, обращая наше внимание на то, что здесь находятся и другие люди. Их было двое, и стояли они возле аккуратно разложенного костерка. Один «колдовал» над ним, а другой ловко распиливал на дрова старый деревянный поддон для перевозки кирпича, явно подобранный на одной из куч строительного мусора, что являлись одним из препятствий, на только что побеждённой нами дороги.

Чуть поодаль от костра стоял автомобиль, внедорожник незнакомой мне марки. Следы именно его шинных протекторов и вдохновили Юру отправиться по этой дороге, хотя, глядя на разбитую колею, ухабы и прочие прелести бездорожья, у любого здравомыслящего водителя даже не возникло бы желания с ними пообщаться. Но нам после знакомства с более подходящими для легкового транспорта дорогами и теми, кто по ним уже пробрался, очень хотелось уединения и покоя. Но когда наш «Патруль» остановился, как перед тупиком, и завис бампером над берегом большого старого карьера, залитого водой, вдоль которого уже не было хоть какой-то дороги, мы поняли, что трое, опередивших нас, искали того же, что и мы, и нам всем вместе тут делать нечего…

Это читалось и по лицам встретившихся нам людей. Но, прежде чем развернуться, нам захотелось раскрыть тайну их странной фразы. То, что её первая часть «ещё двое» – относилась к нам, было понятно сразу, а вот, почему мы «из тех двухсот?» Чтобы легче было во всём разобраться читателю, я лучше начну с самого начала.

Итак, это произошло совсем недавно, уже в двадцать первом веке. В ту весну я по некоторым причинам задержался с отъездом на Север, а под Петербургом, в моей, когда-то любимой ленинградской области открылась весенняя охота. Мой молодой друг Юра предложил составить ему компанию в поездке на охоту, а заодно проверить в деле его недавнее приобретение – автомобиль. Я, естественно, согласился.

Имея домик в садоводстве на территории ближайшего к городу района области, и желая использовать его отправной точкой для поездок на охоту без ночёвок в лесу, он съездил в райцентр и в охотхозяйстве выписал на нас отнюдь не дешёвые гостевые путёвки. Они были оформлены на два выходных дня и давали нам право отстрелять каждый день по два вальдшнепа. Мы подумали, что если к восьми разрешённым (теоретическим, правда) долгоносикам прибавить ещё хотя бы по паре кряковых селезней, которых мы тайно собирались добыть с помощью моего манка и чучела на многочисленных карьерах, превращённых в водоёмы, то наши охотничьи устремления будут вполне удовлетворены.

Вместе с путёвкой Юре выдали, но уже бесплатно, ксерокопию схемы местности охотхозяйства, чтобы мы имели представление о его дорожной сети и границах и, ни дай, Бог, не заблудились бы и не вторглись на территорию соседнего. Так что, отправляясь в субботу рано вечером на охоту, мы были не только хорошо вооружены и оснащены, но и прекрасно информированы обо всём.

Но, как скоро выяснилось, всё-таки не обо всём! Свернув с шоссе на невзрачную и плохо прорисованную на схеме дорогу, мы сразу убедились, что схема не так полна, как нам хотелось бы. Потому, что наша дорога скоро влилась в большую и наезженную, но не обозначенную на карте. Далее с ней стали соединяться и другие дороги, и всё это дорожное благолепие вывело нас к началу огромной городской свалки, гордо именуемой «Участок полевого компостирования бытовых отходов». Занимая огромную по площади территорию, она возвышалась над хилым в том месте леском на высоту хрущёвской пятиэтажки. По верху этого искусственного холма ползали, лязгая гусеницами, мощные бульдозеры, один её край горел, распространяя на всю округу сизый дым. Даже отъехав на десяток километров, мы ещё чувствовали его ядовитое дыхание. А дорога, огибая свалку и превратившись в обычную просёлочную, повела нас мимо заброшенных сельских построек, каких-то серых убогих домишек бывшего торфопредприятия и вывела на широкий простор залитых водой полей и торфяных карьеров. Кроме воды, кое-где попадались небольшие участки угнетённого и низкорослого ольхово-берёзового леса, но нигде не попадалось, ни приличного съезда с дороги, ни сухой лужайки, которая не была бы отделена от неё широкой канавой.

Зато почти в любом месте, где между дорогой и канавой оставалась хотя бы пара метров сухого пространства, были припаркованы автомобили. И привычные глазу «Москвичи» и «Жигули», и всевозможные внедорожники. В одном месте в канаву, соединяющую под мостом два солидных по размеру карьера, спускали большую надувную лодку. Навстречу попался плотный мужчина в шикарной охотничьей экипировке. В одной руке он нёс, не вешая на плечо, современное дорогое ружьё-автомат, а из другой свисала, взятая за шею, чёрно-белая птица, в которой я без труда узнал утку-гоглушку. Ещё в одном месте, где не было вдоль дороги канавы, стояло сразу три автомобиля, горел костёр, возле которого, кто на чём, сидела большая компания, и, судя по количеству валявшихся рядом пустых бутылок, сидела уже давно и хорошо.

Сказать, что всё увиденное воодушевило нас на охотничьи подвиги, я бы не рискнул. Но главное, чем мы были неприятно поражены, что на этих, прекрасный на вид, залитых водой просторах, даже там, где поблизости не было ни людей, ни автомобилей, ни на самóй воде, ни в воздухе над ней мы не заметили ни одного живого существа. Вода с её затопленными кустами и тростником была просто иллюзией охотничьих угодий. Но почему? А этого ни мы, ни никто другой объяснить не могли. И мы повернули назад.

Точно с таким же результатом обследовали ещё две дороги, но тут воды было меньше, и кое-где попадались участки нормального леса, где по нашим представления мог тянуть вальдшнеп. Ах, если бы не стоящие вдоль дорог автомобили!..

И тогда мы нашли ту, разбитую, грязную, засыпанную строительным мусором дорогу, куда пробрался, опередив нас, всего один автомобиль. Но даже с тем, единственным, нам не хотелось быть рядом. Всё это, как кадры кинохроники, быстро прокрутила память, вернув на берег карьера, над которым завис наш «Патруль».

А двое мужиков у костра, тем не менее, приветственно помахали нам руками. Мой взгляд скользнул от костра к автомобилю. На его плоском широком капоте уже накрыт был импровизированный стол, на котором нашлось место каким-то свёрточкам и баночкам, стояли три гранёных «Мухинских» стакана, и над всем этим возвышалась уже початая литровая бутылка хорошей дорогой водки. Так вот, подумал я, почему в голосе первого приветствовавшего нас мужчины мне послышались знакомые интонации – и чуть-чуть осуждающие, и в то же время ласково покровительственные, как у человека уже «принявшего» в компании по одной, но нисколько не сомневающегося, что будет ещё и вторая и третья, а главное, – что с этим делом можно не торопиться…

И тут, не выдержав, Юра, спросил категорически:

– А каких это двухсот вы имели в виду, сказав, что мы двое из них?

– Ну, это не трудно было вам и самим догадаться, – весело промолвил первый, – Вы сюда откуда приехали?

– Да мы, считай, тут уже все дороги исколесили, – подключился я к разговору, – Второй час ползаем, всё ищем, где народу поменьше.

– Вот, вы сами на вопрос и ответили, – развеселился он, и я подумал, что они успели «принять» всё-таки по две. – Значит, сами видели, сколько народу везде понатыкано. Это всё местный охотовед расстарался, как говорится, – во благо своего родного охотобщества.

– Не томи мужиков рассказами, а сперва им налей! – донёсся возглас от костра, а когда мы с Юрой отказались, тот же голос добавил:

– Ну и зря! Водка у нас хорошая, не «палёная» и закусь соответствует, может, передумаете?

– Нет, ребята, спасибо, мы как-то ещё морально не готовы к этому – промолвил Юра. Тут уже ничего не удерживало первого, и он начал свой рассказ:

– Вы, наверное, как и мы, у местного охотоведа путёвки брали? – Юра кивнул. – Так нам один местный по секрету, – он поднял вверх указательный палец, – По строжайшему секрету поведал, что местный охотовед только гостевых путёвок выписал около двухсот штук. Ещё свои, местные, оформили себе по дешёвке сезонные, а их там уж не знаю сколько, но сотня-то, наверное, наберётся. Хотя они, я думаю, по своим «заначистым» местам расползлись, им в этой куче делать нечего. Ну, а нас – он хохотнул и обвёл рукой круг, – Значит, как раз две сотни с вами, так что ни пуха вам, ни пера!

И мы уехали. Опять на ту дорогу, где было много воды, но залезли в самый конец, пока не уткнулись в тупик, где справа виднелось большое поле без воды, а за ним вполне приличный лесок, к которому мы и захотели проехать, – ведь джип всё-таки!

Но раскисшее поле оказалось даже «Патрулю» не по зубам, и вскоре мы сели на брюхо, не заметив узкую ручьевину, в которую автомобиль провалился задним мостом. «Нисан» – это вам не «Запорожец», весит около двух тонн, так что пришлось нам изрядно потрудиться. Домкрат в жижу не поставишь, и в ход пошла толстая вага из срубленной на краю леса осины.

Первый вальдшнеп появился, когда ещё было достаточно светло, а я, навалившись всем весом своего тела на конец ваги, поднимал машину рычагом, в то время как Юра подсовывал под колесо всякий подвернувшийся под руку хлам. Появление вальдшнепа нас не воодушевило. Мы к тому времени были так злы и увлечены работой по самоспасению, что от неё нас не отвлекла бы даже вальдшнепиная стая.

Наконец, зацепившись задними колёсами за что-то твёрдое, и гребя всеми четырьмя, наш уляпанный грязью автомобиль выполз снова на дорогу. Бросив его и вооружившись, мы разошлись в разные стороны. Юра пошёл к лесу, а меня потянуло назад, к воде, от которой мы не так далеко отъехали.

А между тем вокруг нас открылась и стала нарастать стрельба. В быстром темпе я проскочил метров триста. Слева уже показались первые тростники и затопленные кусты. Но дальше, справа, на краю дороги маячили два автомобильных силуэта, и идти дальше мне расхотелось. Полез в воду, осторожно ощупывая каждый шаг. Вспомнил, что не взял ни манка, ни чучела, – чертыхнулся. Но тут же успокоился, сообразив, что в этой ситуации они всё равно не сыграли бы своей роли.

Где-то совсем близко прогремел дуплет, и с той стороны на скорости, низко, сливаясь с тенью тростника, пронёсся одиночный чирок. Подумалось – тут надо держать ухо востро, иначе самого подстрелят, как чирка, и даже не заметят. С дальнего края плёса донеслась беспорядочная стрельба и через пару секунд, набирая высоту и скорость, оттуда показался табунок гоголей с характерным свистом своих крыльев. До них по высоте уже было метров семьдесят, но охотников, засевших в тростнике, это не остановило. По разному характеру и количеству выстрелов я определил, что стрелков там находилось не менее пяти. Но утки благополучно миновали этот заградительный огонь. Зато на меня, как редкие крупные капли в начале дождя, посыпалась сверху, булькая об воду, дробь отнюдь не седьмого номера.

А стрельба нарастала. Можно было представить, что здесь снимают фильм о снятии блокады Ленинграда, и в свою работу включился звукорежиссёр. Стреляли, похоже, по всему: – по токующим в небе бекасам, пролетавшим чибисам и дроздам, ну, и по вальдшнепам в том числе, потому как ближайший лесок тоже не «молчал».

Я стоял в жиденьких затопленных кустах по колено в воде, не зная, что предпринять, и в голову лезли грустные мысли. Добрый к приезжим охотникам дядя-охотовед, выписав на два выходных дня около двухсот путёвок, где в каждой разрешено отстрелять по два вальдшнепа в день, теоретически, ну пусть даже символически – одним росчерком пера приговорил к расстрелу восемьсот вальдшнепиных душ. Он прекрасно знал, что такого количества птицы в угодьях нет, никогда не было и, надо полагать, при современном ведении охотничьего хозяйства – никогда не будет, – слишком мал размер угодий и не подходящ ландшафт. То есть, он преднамеренно обманул охотников, продавая им вместо реальных вальдшнепов сомнительную лотерею, где процент выигрыша был неизвестен даже ему.