Читать книгу Трибунал для подплава. История советского подводного флота в материалах следственно-судебных дел - Вячеслав Егорович Звягинцев - Страница 4

Часть 1. «Контрреволюционный» подплав
2. «Весна» на флоте (дело К. К. Немировича-Данченко и др., 1930—1931 гг.)

Оглавление

В феврале 1930 года более пятисот флотских командиров собрали в Кронштадте на митинг для выражения протеста «против подлой клеветы белогвардейцев», заявлявших в зарубежной прессе о массовых арестах командного и начальствующего состава в Красной Армии и на Красном Флоте. Когда же действительно начались аресты участников этой акции, моряки убедились на собственном горьком опыте, что «белогвардейцы» во многом оказались правы.

Среди арестованных было немало военморов из подплава: командир дивизиона подлодок Балтийского флота Н. А. Горняковский, командир подводной лодки «Пролетарий» С. М. Жонголович, бывший главный подводный специалист штаба ВМС Н. А. Зарубин, и другие. Последний, например, как свидетельствуют материалы 11-томного архивного следственного дела №554962, был осужден 30 апреля 1931 году судебной коллегией ОГПУ в составе «контрреволюционной» группы из 45 военморов во главе с председателем Научно-технического комитета Н. И. Игнатьевым, начальником штаба Балтфлота А. А. Тошаковым, начальником Технического управления ВМС Н. И. Власьевым.

По этому делу проходили также Алексей Платонович Травиничев (помощник начальника отдела Управления ВМС, автор ряда книг о подводном флоте), Ричард Никодимович Корвин-Коссаковский (конструктор 3-го отдела Остехбюро, разработчик первой советской торпеды), и др.38.

Как свидетельствуют отчеты ОГПУ, только за два месяца (в декабре 1930 – январе 1931 гг.) на Балтийском флоте, с учетом Кронштадта, было «обезврежено» четырнадцать «контрреволюционных организаций». Всего же тогда подвергли арестам 112 военморов.

Одна из таких организаций была выявлена в бригаде подводных лодок: «…6. Бригада подводных лодок. «Характер работы группировки примерно тот же, что и на бригаде миноносцев, т. е. срыв учебно-боевой подготовки»39.

Итоги масштабной операции, получившей обобщающее название «Весна», на Балтийском флоте были подведены в отчете по боевой подготовке за 1931 год: «В начале текущего года… за контрреволюционную вредительскую работу было взято ряд командиров флота – бывших старых офицеров, причем большое число пало на плавающий состав: так, командиров соединений было взято 3 чел., начальников штабов соединений – 2, командиров дивизионов – 3 чел., командиров кораблей – 7 человек…»40.

Мы же из множества дел, условно объединенных историками в рамках дела «Весна», остановимся на одном. По нему, как и по делу А. Н. Бахтина, осудили 23 человека, в основном бывших офицеров, проходивших на момент ареста военную службу в составе Морских сил Черного моря.

«Дело 23-х» коллегия ОГПУ рассматривала в Севастополе 6 июня 1931 года. Среди осужденных за «контрреволюционную деятельность» – командир дивизиона эскадренных миноносцев Ю. В. Шельтинга, командир дивизии крейсеров Г. Г. Виноградский, главный корабельный инженер Севастопольского порта С. Н. Котылевский, главный связист того же порта Н. С. Иващенко, помощник главного механика порта М. В. Пискунов, инструктор школы морских летчиков Г. В. Чернышев, начальник управления комплектования Морских сил Черного моря Н. Ю. Авраамов, начальник ПВО Морских сил Черного моря В. А. Юрре, флагманский химик штаба флота А. А. Зайцев, флагманский связист С. Н. Лунев, и другие моряки41.

В числе репрессированных по этому делу были три командира подводных лодок: Б. С. Сластников (ПЛ «Коммунист», бортовой №13), К. К. Немирович-Данченко (ПЛ «Марксист», бортовой №14) и В. К. Юшко (ПЛ «Политработник», бортовой №15).

Аресты фигурантов «дела 23-х» были произведены в конце 1930 – начале 1931 годов. Основание – их «антисоветские» встречи.

Судя по протоколам допросов, большинство задержанных признались, что «собирались на вечеринках, где распивали спиртные напитки и обсуждали мероприятия советского правительства и коммунистической партии с враждебных позиций, высказывая недовольство положением, в котором находились старые военные специалисты»42.

В протесте по этому делу, составленном в порядке надзора в 1958 году Главным военным прокурором генерал-лейтенантом А. Г. Горным, сказано: «Все они на следствии показывали только о том, что, собираясь вместе у кого-то на квартире в семейной обстановке, занимались распитием спиртных напитков, танцами и вели разговоры на бытовые темы (об очередях за дефицитными товарами, о случаях некультурного обслуживания покупателя, о взаимоотношениях на службе с начальниками и т. п.)»43.

Между тем, эти «вечеринки», в соответствии со сложившейся к тому времени в ОГПУ практикой, были квалифицированы как «наличие контрреволюционной организации в Морских силах Черного моря». Уголовная ответственность за это предусматривалась статьей 58—11 УК РСФСР. В качестве довеска некоторым также вменили статью 58—10 УК РСФСР (контрреволюционная агитация и пропаганда).

Все фигуранты дела были признаны виновными и осуждены: Н. Ю. Авраамов, К. К. Немирович-Данченко и В. К. Юшко – к расстрелу44, остальные – к лишению свободы в исправительно-трудовых лагерях. Офицерских жен приговорили к лишению права проживания в 12 городах страны сроком на 3 года каждую.

Известно, что большинство военных моряков, осужденных по этому делу, досрочно освободили от отбывания наказания в конце декабря 1931 года. Они были восстановлены на флоте, продолжили службу. Но через несколько лет очередной, более мощный репрессивный вал, снова накрыл этих людей.

Репрессии не обошли стороной и офицеров подплава.

Борису Семеновичу Сластникову и Владимиру Константиновичу Юшко удалось выжить в адской мясорубке 30-х годов. Оба стали капитанами I ранга. В. К. Юшко, преподававший после освобождения в Учебном отряде подводного плавания им. Кирова, был подвергнут очередному аресту в октябре 1938 года. Но в марте 1941 года, после прекращения дела, его возвратили в ВМФ.

Б. С. Сластников в 1934—1938 годах проходил службу уполномоченным Постоянной комиссии по приемке кораблей. В мае 1936 года возглавил комиссию по приемке подводных лодок во Владивостоке, в этом же году был награжден орденом Ленина. Репрессивный молох настиг его уже после войны – в 1947 году, когда он являлся начальником отдела Военно-морского училища им. Фрунзе. Б. С. Сластникова приговорили к ссылке и отправили в Красноярский край, откуда он возвратился лишь в 1953 году.

Более трагично сложилась тюремная эпопея Константина Константиновича Немировича-Данченко. Он родился в 1896 году в гор. Стародуб Черниговской губернии, доводился известному театральному режиссеру племянником. В 1915 году поступил в Морское училище в Петрограде, которое не закончил в связи с расформированием после революции всех военно-учебных заведений. После окончания в 1925 году класса подводного плавания служил на Черном море, пройдя путь от минера до командира подводной лодки.

Сотрудники Особого отдела арестовали Немировича-Данченко 15 ноября 1930 года как участника офицерской монархической организации, который «вел активную разрушительную работу в Балтфлоте». Как уже сказано, расстрел был заменен ему в декабре 1931 года на 10 лет лагерей. В том же месяце, за несколько дней до Нового года, случилось неожиданное освобождение от дальнейшего отбывания наказания.

К. К. Немирович-Данченко получил назначение преподавателем в Учебный отряд подводного плавания в Кронштадте, а в октябре 1932 года стал командиром ПЛ «Большевик» (Б-3). В 1935 году возглавил 26-й дивизион 3-й бригады ПЛ Балтийского флота, который через год стал лучшим на Балтике.

23 декабря 1935 года капитан 2-го ранга Немирович-Данченко за заслуги в деле организации подводных вооруженных сил был награжден Орденом Ленина. А еще через год подплав начали сотрясать массовые аресты.

В тюремных застенках оказались тогда: начальник штаба 1-й бригады ПЛ Балтфлота В. П. Рахмин (Луценко), командир 3-го дивизиона той же бригады П. А. Штейнгаузен, командир ПЛ «Искра» 11-го дивизиона той же бригады В. Н. Симановский (все трое расстреляны 18 января 1938 г. по решению Комиссии НКВД и Прокуратуры СССР)45, командиры 23-го дивизиона 3-й бригады Н. С. Подгородецкий (расстрелян 25 января 1938 г. по решению Комиссии НКВД и Прокуратуры СССР) и С. П. Зброжек (расстрелян 21 сентября 1938 г. по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР), начальник штаба 2-й бригады ПЛ Л. П. Яковлев (умер в тюрьме 25 октября 1939 г.), и другие.

Многие из арестованных были приговорены к лишению свободы, но затем дела были прекращены и подводников перед войной восстановили в кадрах ВМФ. Среди них – начальник штаба 3-й бригады А. А. Асямолов, командир 11-го дивизиона 1-й бригады ПЛ КБФ Б. А. Секунов, начальник подводного отдела штаба флота Н. А. Жимаринский, и другие.

К. К. Немировича-Данченко арестовали 6 февраля 1938 года. Позднее его дело объединили с делом командира 3-й бригады ПЛ Балтфлота капитана 1 ранга А. А. Пышнова. Их жестоко избивали. Оба признали вину в контрреволюционных преступлениях, которые не совершали.

Прокуратура ВМФ неоднократно отказывалась утверждать обвинительное заключение по этому делу, шитому белыми нитками и направляла его на доследование.

19 июня 1938 года К. К. Немирович-Данченко был приговорен Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР к расстрелу. Но приговор не был приведен в исполнение. Даже в те годы институт прокурорского надзора в отдельных случаях напоминал о своем сосуществовании. К. К. Немирович-Данченко был включен в список лиц, подлежащих суду Военной коллегии Верховного суда СССР от 25 сентября того же года. Он обвинялся в том, что, будучи завербованным в антисоветский военный заговор А. А. Иконниковым, по его заданию проводил вместе с А. А. Пышновым «подрывную работу в подводном флоте», в частности, «в 1936 г. составил завышенный отчет автономного плавания ПЛ с расчетом на поражение их в военное время, в 1937 г. по заданию Пышнова разработал план сдачи дивизиона ПЛ противнику…»46.

Дело поступило в военный трибунал Балтийского флота. 1 октября 1938 года состоялся суд под председательством диввоенюриста В. А. Колпакова.

Трибунал приговорил А. А. Пышнова и К. К. Немировича-Данченко к 10 годам лагерей каждого, с конфискацией имущества и лишением воинских званий. Однако 11 декабря 1939 года этот незаконный приговор был отменен Военной коллегией Верховного суда Союза ССР.

После доследования дело в трибунал больше не направлялось. 4 января 1941 года Немирович-Данченко и Пышнов были заочно приговорены Особым совещанием НКВД СССР к 8 годам лагерей каждый.

В воспоминаниях одного из узников Гулага Л. С. Полака можно встретить строки, посвященные Немировичу-Данченко и другим следовавшим с ним по этапу подводникам. Полак писал: «Среди политических было три капитана подводных лодок. Один остался в моей памяти тем, что он как будто был племянником (или приемным сыном) известного режиссера Немировича-Данченко, он носил эту фамилию. Замечателен он был тем, что развлекал нас следующим образом. Когда он плавал еще не на подводной лодке, а на эсминце, кажется, он побывал в Японии, и ему на тыльной части кисти левой руки в области большого пальца вытатуировали ящерицу, так, что ее голова приходилась на большой палец. Когда он шевелил пальцем, шевелилась и она, было полное впечатление, особенно при плохом освещении, что это вцепившаяся в него какая-то игуана… Обвинение предъявлялось стандартно-идиотское: они хотели взорвать свои лодки. При этом никого не волновал вопрос, что они же там были и сами. Об этом идиотстве не стоит и говорить»47.

Согласно архивной справке в материалах дела, К. К. Немирович-Данченко умер в лагере 6 марта 1942 года. А. А. Пышнов вышел на свободу только в 1957 году. Он оказался долгожителем. Скончался в 1993 году, в возрасте 93 лет. Писатель Н. Черкашин встречался с ним в декабре 1987 года и подробно описал его воспоминания48.

Наш следующий рассказ о легендарном подводнике Александре Алексеевиче Иконникове. Он вместе с командиром 13-го дивизиона 1-й бригады подводных лодок Балтийского флота В. С. Воробьевым проходил по другому делу. Но оно было связано с делом К. К. Немировича-Данченко.

Это дело военный трибунал флота также рассмотрел в октябре, и также 11 декабря 1939 года Военная коллегия отменил незаконный приговор. А 5 марта следующего года, перед направлением на рассмотрение Особого совещания при НКВД СССР, эти дела были объединены в одно, поскольку все четверо обвиняемых «до ареста имели преступные связи»49.

Реабилитация всех лиц, осужденных в 1931 году по «делу 23-х», состоялась 29 мая 1958 года50.

В заключение остается сказать, что многие герои этой книги подвергались арестам по несколько раз. Однако А. А. Иконников стал по этой части абсолютным чемпионом. Чекисты арестовывали его за время службы восемь раз (по другим данным – 9 раз).

38

НП ГВП №4р-56311/55 по делу А. А. Тошакова и др.

39

Цит по: Тинченко Я. Ю. Голгофа русского офицерства в СССР. 1930 -1931 годы. М. Московский общественный научный фонд. 2000.

40

Цит. по: Зонин С. А. Адмирал Л. М. Галлер. М. Воениздат. 1991. с. 254.

41

По этому же делу были осуждены жены военморов – Н. И. Готшалк, Н. А. Котылевская и Л. Н. Виноградская – «за недонесение об известной им преступной деятельности участников контрреволюционной организации».

42

НП ГВП №10137—55 по делу Г. Г. Виноградского, Н. Ю. Аврамова и др., с. 123.

43

Там же. С. 124.

44

28 ноября 1931 г. коллегия ОГПУ отменила свое решение в этой части и 2 декабря того же года осудила указанных лиц к заключению в концлагерь сроком на 10 лет каждого.

45

Всего в этот день Ленинграде были расстреляны более тысячи человек.

46

РГА ВМФ. Ф.Р-1570. Оп. 8с. Д.689. л.5.

47

Полак Л. С. Было так. Очерки. М. Б.и. 1996, с. 81.

48

Черкашин Н. А. Одиссея мичмана Д… М. Совершенно секретно. 2003.

49

РГА ВМФ. Ф. Р-1570. Оп. 8с. Д. 689. Л. 45.

50

Определение военной коллегии Верховного суда СССР №4н-2552/58.

Трибунал для подплава. История советского подводного флота в материалах следственно-судебных дел

Подняться наверх