Читать книгу Первая и негасимая - Вячеслав Евдокимов - Страница 19

Он ласки понял вмиг значенье

Ещё с ребячьих малых лет:

Ведь за неё вознагражденье —

Душе желаннейший привет!

А потому ласкался рьяно

Ко всем, кто сладкое дать мог…

Вот убеждение и рано

К нему примчалось с всех‐то ног,

Что это выгодное дельце,

На этом можно всласть пожить,

Иметь упитанное тельце,

Скакать от радости в всю прыть!

А потому приём сей с блеском

Он применял уже тогда,

Когда с ребятками был в детском

Саду он в малые года,

Ведь всем известно, что телёнок,

Коль ласков, маток двух сосёт…

Усвоил это он с пелёнок,

Сознанье крепло каждый год.

И также крепло в средней школе,

Потом попало в институт,

Где изощрённым было боле,

Вот потому и «уд.» дают

Его зачётной хилой книжке

За лебезение и лесть…

Тут был он в хитреньком умишке:

Кто лесть несёт, тому и Честь.

А потому и был с дипломом,

Хотя иных и был отсев.

И вот работа! Но не с ломом.

В подхалимаже преуспев,

Руководящую он должность

Пронырно этим приобрёл.

Подхалимаж его, всё множась,

Давал зарплату, вкусный стол,

Навеселе жизнь, лучезарна!

Достатка миленький фасон,

Поклон начальству благодарно

Нижайше делал всё‐то он…

Всё заводил мотор – знакомства,

От них чтоб выгоду иметь.

То получалось очень просто,

Лесть всем приятна сроду ведь.

И так пред всеми преклонялся,

Фигура стала что крива,

И вид не стройного уж аса,

Внизу уж где‐то голова,

Глядеть чтоб снизу на всех нужных,

Безмерно лесть свою неся,

Вон не жалея сил натужных,

Ведь в том была натура вся.

И вот уж он не разгибался,

Был подхалимный анкилоз,

Ведь к выпрямленью нет уж брасса,

Пред властью низких был лишь поз.

Так и застыл, как деревяшка,

Вон превратившися в дугу,

Но ей с того совсем не тяжко,

Собой являло ведь слугу,

Была для упряжи любезна,

Меж хомутом, оглоблей быв.

Вот снисхождения к ней бездна,

Хоть вид её отвратно крив.

Но лесть свою всё баловала

Отменным звоном бубенцов!

И, ясно, скромности, ох, мало,

То кредо льстивейших спецов.

И если вас везёт скотинка,

Над нею где дуга видна,

Подхалимажа это спинка,

Её профессия одна —

Чтоб пред оглоблями кривиться,

В восторге быв от хомута,

Ведь лесть, для поля как пшеница,

Её всю жизнь в том маета…

Она, как видите, живуча,

Искоренение молчит,

Вот выгод ей всегда и куча,

С того ядрёный вечно вид.