Читать книгу Первая и негасимая - Вячеслав Евдокимов - Страница 20

А вот юнец мил‐Лопушок!

Он в жизнь направил свой шажок…

А вкруг такое буйство дел!

Что он всем сразу захотел

Со всей душою овладеть,

Квалифицированным впредь

Быть, чтоб работать от души,

Слыть знаменитым, не в глуши.

Развесил уши‐лопухи,

Внимать чтоб были не глухи,

И ищет выгоднее где

В разнообразнейшей среде

Дел уйму по сердцу найти,

Чтоб с ними счастливо идти,

Себя в них асом показать,

Была чтоб Славы благодать!

Чтоб он в её сиянье был,

Не угасал любви бы пыл,

А лишь усиливался жар,

Не испарился чтоб, как пар…

Лопух в мечтах сих был удал,

Он весь в них занял пьедестал,

Влез важно в бюстовый гранит,

В сетях, в эфире знаменит,

Сидел, пыхтел, как депутат,

Сим положеньем страшно рад!

Звучала ода в честь его

Да с громогласия всего!

Вот так мечтал, всё время рос…

А тут увидел прелесть Роз:

– Какая дивная краса!

Ах, ароматов чудеса…

Ах, как они, я стать хочу!

Мне это, верно, по плечу, —

Вон губы выпятил вперёд,

Дух извлекать заставил рот,

Мол, это чудный аромат,

Вдыхай же каждый, сердцем рад,

Развесил листья – «лепестки»,

В них красок жухлых нет тоски,

А всё‐то радужный лишь цвет,

Сердечный будто бы привет!

Что, мол, приятен испокон,

Что в Лопуха был всяк влюблён…

– Ну как, освоил дело Роз? —

Он задал мамочке вопрос,

Уж возгордиться захотел,

Вот мастер стал‐де Роз всех дел!

Но мамы слышит он ответ:

– Ты что, сыночек?! Нет же, нет,

На Розу вовсе не похож,

Ты листья‐уши свесил сплошь,

Не лепестки они совсем.

Вот потому красой и нем.

Не пыжься ты во весь свой дух,

Не Роза ты, а лишь Лопух.

Вот и живи всю жизнь лишь им

И будь в сём образе любим.

– Ну нет! Я вижу Василька.

Как он быть, тяга высока!

Чарует всех голубизной

Причёски, миленькой такой,

Что взор отрадно веселит,

Так всех его пленяет вид,

Улыбку что рождает он…

В него вот каждый и влюблён!

Смотри, сейчас я зацвету,

Явлю, как он, свою красу.

И точно, пыжась вдрызг, зацвёл,

Головок массою тяжёл,

Но коротки, ох лепестки…

Зато восстали коготки,

Из них был каждый, будто крюк,

Цеплялся цепко в всех‐то вкруг,

Коль те касались невзначай…

– Ну, мать, меня ты величай,

На Василька ведь стал похож,

Красив и статен, всем пригож,

Вот любо‐дорого смотреть

И любоваться жизнь всю впредь!

– Ой, что ты, что ты, мил‐сынок!

Разлопушиться ты лишь смог,

К тому же, все тебя клянут,

Что ты цеплянием к ним крут,

Что из волос тебя тянуть,

Ох, тяжко, больно не чуть‐чуть,

Да с волосами иногда…

Вот потому им всем беда.

Вот потому тебя клянут

По много‐множеству минут…

Бросают, вон раздражены!

Ты не искупишь ввек вины.

Нет‐нет! Как был, так есть Лопух,

Не Василька с того и дух,

К тебе опасливый лишь взгляд,

Тебя коснуться всяк не рад.

– Тогда Ромашкой стать хочу!

Мне это, верю, по плечу.

На мне гадать тогда начнут,

Любви ли будет им уют,

Иль нелюбимыми ввек быть,

Смиривши чувств любовных прыть,

А может, все впадут вон в смех,

Ведь так доставлю им потех —

Спешите быстренько гадать,

Вам в этом будет благодать,

В соцветьях есть ведь лепестки,

Сомнений слабыми тиски

Враз станут, истину ведь дам,

Спеши, невесточка, мадам,

Искомый выдам я итог,

А у твоих ли будет ног

Тебе понравившийся друг

Во счастье сердца милых мук

Внутри бушующей груди?

Ко мне, мил‐крали, подходи!

Но те, как будто от огня,

Отдёрнув ручки и кляня,

Спешат испуганно вон прочь,

Крича: «Ах, нас ты не морочь,

Ты цепкий очень и колюч,

Для тела нежного ты злюч!

Тебе Ромашкой ввек не быть».

Вон убежали в всю‐то прыть!

Остался вон он одинок,

Ромашкой стать так и не смог,

Ушами‐листьями тряся…

Затея кончилась вот вся.

Ещё он многими хотел

Вдруг стать немедля, в этом смел!

Фиаско снова лишь терпел,

Не приобретши всех их тел…

Ведь ген способностей ввек спал,

Вот и возможностями мал,

Развеся уши‐лопухи…

Вот и потуги все плохи.

Не может всеми что‐то стать,

Не их краса и запах, стать,

А был Лопух как, им и есть.

С того к нему не мчится Честь,

С того и всех несётся смех:

– Да ты ваятель нам потех,

Ой да умора из умор!

Лишь веселить с того нас скор.

Сего не делай‐ка, очнись,

Ты не осилишь нашу высь,

Быть в изумительности кущ

Всех наших дивных ты не сущ.

Всей нашей прелести вовек

В тебе отсутствует побег,

На то способностей ведь нет,

Ума отсутствует рассвет.

А потому, как ты не тщись,

Ты не осилишь сходства высь,

Хоть на стремленье сядь верхом.

Тебе быть вечно Лопухом,

Как велико задор ни пыжь,

Ввек Лопухом ты будешь лишь.

В нас обаянья благодать!

Тебе же вечно прозябать.