Читать книгу Осокин. Том 1 - Вячеслав Григорюк - Страница 10

– То-то и оно, – сказал Дымов на замечание Осокина. – Выходит, вызвала она Матвеева, чтобы забрал ее. Уехала, кстати, Ангелина одна.

– Да не важно, одна она уехала или нет, – начал Данил.

– А вот это как раз и важно, – перебил капитан. – Теперь мы точно знаем, что ее качок не при делах. Он ей просто обеспечивал алиби, вот и все.

– Ты думаешь, что девушку убила Геля?

– Конечно же нет, не Федоркова убила ее, а убил Матвеев. Слушай, давай-ка лучше спросим Эдика еще раз. У него достаточно было времени посидеть в одиночестве и подумать. Наверняка, он что-то вспомнил.

Вызвали Эдика.

– Есть что рассказать? – спросил его Дымов.

– В прошлый раз все рассказал, – ответил Эдик, – добавить нечего.

– Ты всегда девушек приводишь к себе домой? – капитан подался вперед.

– Только когда родителей нет, – сказал Федорков.

– Так, это уже интересно. И в ту ночь ты знал, что дома никого не будет?

– Да.

– Выкладывай подробнее! – крикнул Дымов.

Отец позвонил ему и попросил передать матери, что не придет домой. Эдик сразу понял, что мать побежит к своему качку. Всегда к нему бегает, когда отец дома не ночует. Эдик про интрижку матери узнал случайно, когда вместе с Матвеевы заехали за ней в клуб. Амбал этот лип к Геле постоянно, пока она не одернула его. Тот сообразил, что сын за ней приехал и быстро убежал обратно в зал.

– Что дальше было? – спросил Дымов.

– Да ничего особенного. Домой молча ехали, она все время в окно смотрела. Потом уже дома попросила меня, чтобы я отцу ничего не говорил об этом.

Осокин закусил губу.

– Хорошо, можешь идти, – сказал Эдику Дымов.

Полицейские остались одни в кабинете.

– Слабый мотив для мести, – сказал Данил.

– Очень слабый. Какой смысл собственного ребенка подставлять?

– Думаю, я нам стоит допросить с пристрастием Федоркову и ее мужа, – предложил лейтенант. – Кто-нибудь из них проболтается.

– И этот кто-то будет муж, – сказал Дымов. – Ему бояться нечего. И сына своего он сильно любит. Подсуетился, через прокурора выбил ему одиночку. Хотя старается показать, что относиться к нему… безразлично.

– Предлагаю, начать это делать завтра, – Осокин посмотрел на часы. – Уже поздно. Как раз и время будет подумать с версией.

– Согласен, – Дымов поднялся со стула.

По старой традиции, распрощались на крыльце.

Интересно выходит. Матвеев утверждает, что все это время был дома. Его в четыре освободили, и он благополучно спал. Но по факту получается, что его в гостиницу вызвала Федоркова. Понять можно, не хочется платить за такси, но она женщина обеспеченная, вряд ли для нее двести рублей большие деньги.

К остановке подъехала маршрутка. Осокин сел возле окна.

И как-то странно вызывать личного водителя к гостинице, где ты была с любовником. Тут вообще нельзя привлекать внимания. Нужно быть скрытной и незаметной. Хотя, Матвеев в курсе, что у нее шашни с этим качком. И еще дал наводку на Антасаряна, хоть она и не сработала. А может, и сработает, если начать копать глубже. Только Дымов не советует этим заниматься.

Надо будет надавить на Федоркову. Пускай капитан крутит ее мужа, если считает, что тот сдастся первый. Она все-таки женщина, и слабее во всех смыслах. Либо давить на нее тренера, такие тоже не особо сопротивляются. У них есть упорство, но не упрямство. И квартиру надо менять, а то уже раздражать начинает.

Душ, чай, социальные сети и сон. Стандартный вечер холостого опера. Надо раскрутить Баринову на шуры-муры. Тем более, она рассталась с Лешей, которого Осокин сегодня допрашивал. Что же такое есть в Алексее, чтобы Баринова с ним жила какое-то время? Неужели любила его? И есть за что – за взгляд. Эдакая помесь осла и теленка.

Включил приложение «ВКонтакте». Отыскал Баринову. Она – онлайн.

«Привет», – написал ей Осокин.

Сообщение прочитала, но отвечать не торопится. Ага, как будто занята. Ошибся…

«Привет», – ответила она.

Данил застопорился. У него дикое желание продолжить общение, но нет ни малейшего представления, что писать дальше.

«Ты просила раскрыть тебе детали следствия. Есть одна зацепка».

«Да? И какая же» – теперь она ответила сразу.

«Лиза, я полицейский, и мою страницу могут просматривать. Лучше при встрече расскажу все», – это все ложь во благо, внушал себе Осокин.

«Когда?»

«Завтра после шести».

«Ок», – и она вышла их сети.

Быстрее он договаривался только в кадетском корпусе за наряд вне очереди. Теперь нужно предоставить ей какую-нибудь информацию. Малозначительную, конечно, но преподнести так, чтобы она казалась важной. Иначе, Лиза в нем разочаруется и больше не захочет с ним видеться. А что ей сказать? Что у них главным подозреваемым стал водитель Федорковых и что он в сговоре со своей начальницей?

Можно. Только потом появиться куча вопросов, как они об этом догадались, что делали. Еще может поставить под сомнение их версию. Она же вроде как хорошо о водителе отзывалась.

– Хорошо-хорошо, да не очень-то, – Осокин мерил шагами комнату. – Тут что-то не так. Не может хозяйка так нагло злоупотреблять молчанием водителя. Ну-ка, надо поговорить с их экономкой.

Взял мобильник и блокнот. Порылся в записях, нашел номер Шуваевой.

– Арина, вечер добрый, Осокин беспокоит. Удобно вам говорить? Замечательно. Можете что-нибудь про Ангелину рассказать?

– Слухи или сплетни? Знаете, таких у меня нет, – ответила экономка.

– Хорошо, тогда по-другому попробую… Вы знаете, что у Ангелины есть любовники.

– Конечно! Да тут половина города знает, с кем наша Геля якшается. Один только Николай не в курсе ее похождений.

– А вы почему не расскажете?

– Не мое дело, товарищ полицейский. Пусть разбираются сами. Да, у Николая тоже любовниц хоть отбавляй. Геля знает, что он ей изменяет, но только ни разу не ловила его с поличным.

– Получается, что они оба рогатые? – хмыкнул Осокин.

– Да, – сухо ответила Шуваева. – Даже сын, и тот в курсе похождений своих родителей. А почему вы позвонили?

– В деле новые подробности появились, – заученной фразой ответил Осокин. – Вот теперь проверяем версии. А про Николая можете что-нибудь сказать?

– Только то, что он недавно, месяца два-три назад, с помощью юриста составил завещание, – сказала экономка. – Только что в этом завещание написано, я не знаю. Ой!

– Николай умирать собрался что ли? – спросил Осокин. – И откуда такая информация?

Экономка молчала. Потом выдохнула и ответила:

– Матвеев сказал.

– Матвеев?! Он прям ходячая энциклопедия. Арина, спасибо вам за помощь.

Как интересно всё складывается. Федорков составил завещание. Эдик в курсе? Еще юрист. Самое важное теперь – узнать, что же написано в завещании. А если Матвеев знает об этом, значит, Геля тоже знает о завещании. Мотив? Самый настоящий. Выходит, заказное убийство. Только исполнитель кто?

Данил записал все в блокнот. Решил обрадовать Дымова.

– Слушай, я сейчас узнал от Шуваевой, что Федорков, оказывается, завещание составил, – сказал Осокин в трубку.

– Завещание? Он шо, помирать собрался?

– Да если б я знал. Надо теперь его крутить и юриста, с которым он работал. Они должны все рассказать. И если там все печально в сторону жены, то вот и мотив.

– Согласен. Останется только найти исполнителя. Что ж, молодец, лейтенант, хвалю. Давай, завтра все обсудим в участке, – и Дымов положил трубку.

Все складывается как нельзя лучше. Расколоть Федоркова, чтобы показал завещание и дело в шляпе. Это насколько же надо не любить собственного сына, чтобы подвести его под убийство. Или Эдик ей не родной сын?

Данил встал возле окна. На дворе ночь. Горят тусклые фонари, устало едут машины, вяло падает мелкий снежок. «Зимушка-зима, осчастливила ты наш отдел убойный. Да еще как, на самого богатого человека в области замахнулась».

Осокин сел на диван. Родная мать посадила сына в тюрьму. В голове просто не укладывается. А когда он последний раз звонил собственной матери? На той неделе.

Набрал знакомый номер.

– Данил, как ты? – из трубки доносился радостный голос. – Всех преступников поймал?

– Почти, – улыбался в ответ Осокин. – Я приехать хочу к тебе в гости. Сейчас дело одно раскроем, очень важное и тогда отпуск возьму. Примешь?

– Спрашиваешь еще! Конечно, приезжай, – радовалась мать. Говорили они еще минут десять. Рассказывали друг другу все, что с ними случилось.

Данил убрал мобильник. Поговорил с матерью, и сразу стало легко. А смог бы он также поговорить и с отцом? А помнит ли отец про них, пишет матери? Вряд ли, иначе она бы все рассказала. Отец забыл их, они забыли его. Все по-честному.

«Так, – одернул себя Осокин. – Завтра тяжелый день, нужно выспаться».

Утром в отделении Дымов начал:

– Вначале сына спросим, потом уже вызовем отца, – он налил себе чаю. – Хочу посмотреть на реакцию парня, – добавил капитан.