Читать книгу Осокин. Том 2 - Вячеслав Григорюк - Страница 4

Осокин вздрогнул, когда Гашаков зашел в кабинет.

– Знаешь, – начал он с порога, – парень как парень. Даже не верится, что он такаю тяжелую штангу поднимал. – Гашаков сел за свой стол. – Чуть крупнее, чем я. Думал, увижу амбала накаченного, – стал напрягать бицепсы и выпячивать грудь. Потом давай пытаться раздуть шею. Осокин же смотрел в окно, нахлынувшие воспоминая еще не отпустили, и все эти выкрутасы капитана не замечал. – С тобой что? – Гашаков только теперь заметил потерянный взгляд Осокина.

– Воспоминания нахлынули, – ответил тот и моргнул дважды, словно смахивал их с ресниц. – Предварительные результаты есть?

Гашаков покачал головой.

В дверь дважды постучали.

Пришел прокурор Мокшин.

– Слушай, Данил, – начал он, – в суде, конечно, не совсем приятно все получилось, – Мокшин сел напротив Осокина. – Белогуров та еще сволочь.

– Я заметил, – пробурчал Осокин. Он оперся левой рукой на стол и подпер кулаком голову.

Мокшин был одного возраста с Гашаковым. Гладко выбрит и подтянут, отчего сразу становилось понятно, что если он и не одет в прокурорскую форму, то все равно перед тобой стоит человек в погонах. Ответственный, и насколько мог судить Осокин, Мокшин был строг к себе и лояльно относился к окружающим. До тех пор, пока они были ни в чем не виноваты. В зале суда не давил на своих свидетелей, но всегда пытался зажать, подловить, подцепить свидетелей защиты. Умел нажать на больное место. Отыскивал такие факты, что у многих волосы вставали дыбом.

Через месяц после знакомства с ним, Осокин узнал, что Мокшин и Гашаков вместе окончили школу милиции. И по каким-то причинам, которые Осокин так и не смог понять для себя понять, они с Мокшиным сошлись, хотя общались они исключительно в рабочее время.

– Ты не парься, – продолжал Мокшин, сидя с прямой спиной. – Не парься, самое главное. Я все сделаю нормально, не исключат тебя из списка свидетелей. Ты ж практически один вычислил Калинина и умудрился поймать Савинова.

– Да ему тупо повезло, – вставил Гашаков.

Осокин покосился на напарника, но ничего говорить не стал.

– Вряд ли это везение, – заступился Мокшин. Он повернулся к Гашакову. – Саня, тут хорошая работа видна, – и опять к Осокину, – Белогуров молодец, конечно, приплел дело, которое никакого отношения к происходящему не имеет. Расследование ведь идет о его финансовых махинациях, это вот Калинина будут судить за убийства…

– Мне-то что делать? – спросил Осокин.

– Ждать следующего слушанья, – ответил Мокшин. – Конечно, Белогуров дожмет судей, и вряд ли они пригласят тебя. В общем, если опять попадешь в зал суда, то не кричи там, особенно на судей.

– Да я, – попытался возразить Осокин.

– Ты или не ты, – не дал ему договорить Мокшин, – но факт остается фактом. Белогуров давил на то, что ты гнев не умеешь контролировать. – Гашаков фыркнул. Осокин и Мокшин мельком посмотрели на него. – И ты сам в суде это показал. Стал доказывать, что ничего подобного не было, и про своего напарника бывшего заикаться начал…

– Я вот одно не понимаю, – влез в разговор Гашаков, – почему убили Дымова, а не тебя? – и в упор посмотрел на Осокина.

«Он реально нарывается, – промелькнуло в голове Осокина. Голова продолжала болеть, не помогла прогулка от спорткомплекса до участка. – Вроде мужик толковый, а сам ведет себя как школота».

– Он избранный, – попытался разрядить обстановку Мокшин. Сам же продолжал сидеть, словно кол проглотил. – Потому и решили сохранить ему жизнь. Саня, ты не лезь в разговор, если тебя не просят, – поморщился прокурор. – Я тут наставления дать пришел, а ты ту комментарии свои бесполезные суешь…

– Почему бесполезные? – удивился Гашаков. – Вполне правильные замечания. Или ты со мной не согласен?

Мокшин не ответил. Осокин же посмотрел в стену, потом в окно. Ну вот достался же ему напарник! Такой же, как капитан Куцый в Томске. Тот просто тупой, а этот еще и пытается всех уверить, что его мнение кого-то интересует, что он – важный человек в отделении и что он знает на всё ответы.

– Саня, – начал Мокшин.

– Что Саня? – перебил Гашаков. – Что Саня? Костя, ты ж прокурор опытный, неужели очевидных вещей не видишь?

– Вижу, – ответил Мокшин, – прекрасно вижу. Но…

– Меня просто не хотели воспринимать серьезно, – спокойно сказал Осокин.

– Знаешь, Даня, тебя и сейчас никто особо всерьез не воспринимает, – съязвил Гашаков.

– Рука-то не болит? – поинтересовался Осокин.

Гашаков сразу же напрягся, задергал желваками. Инстинктивно потянулся к правой ладони и стал ее тереть. Мокшин непонимающе смотрел на них.

– Ребята, вы же напарники, – сказал он, – а ведете себя как муж и жена. В общем, Данил, к тебе одна просьба – не реагируй слишком сильно на выпады со стороны адвоката. У него такая работа. Специально вывести человека из себя, чтобы потом суд стал сомневаться в твоих показаниях.

Осокин кивнул. Конечно, Мокшину легко говорить, он ведь уже давно работает в прокуратуре, привычный к адвокатским выпадам и нападкам на свидетелей. Еще Мокшин привык к Гашакову, к его вечно тупым замечаниям и, порой, безобразным высказываниям. И тут вот до Осокина-то и дошло, что Гашаков начинает вести себя так именно в присутствии Мокшина. Они ведь с капитаном же ведь давние знакомые, но как в отдел пришел Осокин, общаться они стали реже. Возможно, что и полностью прекратили общение вне работы. Хотя, Осокин в этом сильно сомневался.

А, может быть, Гашаков просто испытывал уколы дружеской ревности. Такое ведь тоже случается, когда неожиданно появляется абсолютно другой человек, и ты в силу обстоятельств вынужден знакомить его со своими друзьями. Друзья эти порой оказываются с гнильцой, даже чутка сволочными, и начинают общаться с этим новеньким, напрочь забывая о тебе, и о том, что именно ты и свел их вместе. Они вместе начинают ходить по барам, обсуждают насущные проблемы, такие как очередные государственные реформы и сиськи секретарши полковника Федотова, спорят о вредности чрезмерного употребления кофе… Но и в этом Осокин тоже сомневался, потому что с Мокшиным они ни политику, ни чужие сиськи, ни кофе никогда не обсуждали.

Последнее время он во многих вещах стал сомневаться.

Теперь вот прокурор советует Осокину не париться, не распыляться и вести себя спокойно, когда к тебе начинают приставать адвокаты. Осокин-то всего пару раз присутствовал в суде, и оба раза вышли не совсем удачными. Не выдерживал давления со стороны юристов, срывался на крик. Может, действительно пройти курс по управлению гневом?

Несколько минут в кабинете стояла тишина.

– Над чем сейчас трудитесь? – спросил Мокшин.

– Да, у одного штангиста сердце отказало, – ответил Гашаков. – Ждем результатов экспертизы, чтобы закрыть дело.

– Ясно, – Мокшин поднялся со стула. – Даня, я сообщу, если что-то вдруг поменяется, – попрощался со следователями и вышел из кабинета.

Осокин смотрел на Гашакова. Тот пытался сделать вид, что не чувствует на себе взгляд и занят каким-то важным делом у себя в компьютере. Наконец Гашаков не выдержал.

– Чего вылупился? – огрызнулся капитан.

– Саня, ты же нормальный мужик, – Осокин старался говорить спокойно. Он даже развалился в кресле, ладони положил на живот, чтобы не казаться агрессивно настроенным. – Вот что я тебе сделал, что ты постоянно лезешь, куда тебя не простят?

– В смысле? – прикинулся дурачком Гашаков.

– Да в прямом, – Осокин подался чуть вперед. – Знаешь, товарищ капитан, по-человечески надо относиться. Я ж ведь ничего тебе не сделал…

Гашаков промолчал.

Осокин догадывался, что капитан просто не смог смириться с тем, что ему на помощь прислали молодого паренька откуда-то из Сибири. А ведь Осокин тут не виноват, так решило руководство МВД. Но вот Гашакова вряд ли это волновало. Ему, как эгоистичному ребенку, хотелось получить все внимание себе. Порой Данилу казалось, что Гашаков специально пытается выжить Осокина из отделения. Не хочет капитан с ним работать, но приходится мириться, ведь приказ никто не отменял. Вот и избрал подобную тактику, чтобы Осокин в конечно итоге не выдержал и написал заявление о переводе.

В кабинет без стука зашла девушка невысокого роста. За ухом у нее был заткнут простой карандаш, в руках держала картонную папку. Вечно веселая, живая, боевая, и Осокин никак не мог понять, что такая особа может делать в отделе судмедэкспертов. И на первый взгляд она была таким же ученым, как Осокин – оперным певцом, которого еще на первом занятии в школе исключили из хора. Девушка больше походила на любительницу экстремального спорта, чем на человека, что любит собирать улики, копаться в грязных вещах, фотографировать трупы и делать всякие многочасовые непонятные анализы.

– Держите, – она протянула папку Осокину. – Предварительный отчет экспертов, – и быстро вышла из кабинета.

В который раз Осокин забыл спросить, как ее зовут.

– Эй, дай сюда! – вскочил с места Гашаков. Дернулся к напарнику, но Осокин с отчетом в руках молча отвернулся к стенке. – Да я старше тебя по званию! – разозлился Гашаков.

– Угу, – Осокин углубился в чтение отчета.

На первой странице была фотография жертвы и его паспортные данные. Светловолосый парень, уши чуть вытянуты, чем-то похожие на уши Фантомаса, и толстая шея. По портрету Осокин бы не сказал, что парень обычный, как описал его Гашаков. Все-таки физическая сила в нем чувствовалась. И все это благодаря бычьей шее.

На второй странице шло подробное описание места обнаружения тела. Им оказался кабинет Багрова. Перед тем как парня принести в кабинет, ему попытались сделать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Следом шло описание рентгеновских снимков. Правый плечевой сустав был сильно воспален, коленные суставы были слегка истерты…

– Так, это не то, – Осокин перевернул страницу. Пробежался глазами сверху вниз. – Вот! – он повернулся к Гашакову. Тот стоял рядом с его столом, уперев руки в бока, и покусывая губу. – Слушай, – Осокин принялся читать. – На правом плече жертвы обнаружен прокол от тонкой медицинской иглы или же предмета, похожего на иглу. Рядом с проколом имеется небольшое посинение кожи… В крови жертвы обнаружена большая доза три-метилформина, алкалоида опиума, известного в медицине как препарат «кодеин», – и посмотрел на Гашакова.

Капитан сделал шаг назад:

– То есть? – спросил он.

– Кодеин используется в качестве болеутоляющего средства, – продолжил читать Осокин. – Обладает слабым наркотическим эффектом… Так же может быть причиной остановки сердца жертвы, – Осокин закрыл отчет и протянул его Гашакову. – Отравили парня, – добавил он.

Гашаков нехотя забрал отчет из рук Осокина. Вернулся на свое место и бегло посмотрел результаты.

– Открываем дело, товарищ капитан, – сказал Осокин. В висках у него продолжало бешено колотить.