Читать книгу Герой того еще времени - Вячеслав Малежик - Страница 5

Не заходит ко мне в гости музыка,

Не поют под пальцами струны.

И компьютер почему-то не грузится,

И портрет твой я куда-то засунул.

Вроде все вокруг – как надо, как водится.

Тушку солнцу подставлял, море радовал.

По привычке взгляд бросал в девок-модниц я.

Но не пенилась душа, как заказывал.

И вина испил с тоски, только без толку.

Не поет струна, что же делать с ней?

И крутился я весь день рыжей белкою.

По стаканам, дождь, ты тоску разлей.

И чегой-то всем я тоски налью?

Ишь, добряк-мужик, ничего не жаль.

Да таких, как ты, не жалеют – бьют.

А в суровых буднях закалялась сталь.

Подожду чуток, соблазню гитар,

И споет душа с ней на пару блюз.

Наконец реши – стар ты или суперстар.

Ну, а если заболел, выпей терафлю.

К великой радости хохляцких президентов

Гордон взорвал демографически страну.

Как здорово, что в сладкие моменты

Саперы зачитались твоей книгой… Ну и ну.

Я пытался не фальшивить.

Иногда и получалось.

Ну, а если было пиво,

Часто пел я как попало.

Иногда писал стихи я:

Рифма, ритм и смысл – что надо.

Но порою не с руки мне,

Получалась дрянь-шарада.

Я ругать свою жизнь не буду,

Желчи много: пей – не жалей.

И обиды сваливать в груду

Что за смысл? По стаканам разлей

Эту жизнь, кое-что там осталось,

Хватит мне, чтоб еще захмелеть.

Всем налить? Всем, пожалуй, что мало.

Если мало, могу еще спеть.

Моя песня на жизни настояна.

Забирает, а как ты хотел?

Ведь тропинок, дорог столько пройдено,

Что устанешь листать, всего-то и дел.

И сгоняет кто-то пусть за добавкой,

Молодым-то у нас дорога.

Ну а мы соберем к завтра справки,

Что на пенсию, я шучу, ради Бога.

Что ж теперь, от чужого пира

Захмелеть? Вот вопросик.

Или пойти с котомкой по миру.

Я когда-то был чемпионом по кроссу.

А ругаться на мир от злости

Я не буду, это для слабых.

Жизнь течет чередом, это просто

«200 лет» распевает табор.

Чуть-чуть улыбки,

Немного слез.

Заплачут скрипки

Под тенью звезд.

Родится песня,

И о любви

Споем мы вместе,

Я и ты.

Чуть-чуть потери

Среди побед,

Но надо верить,

И счастью вслед

Родится песня,

И о любви

Споем мы вместе,

Я и ты.

Немного блюза,

И ты моя.

Умеешь слушать —

Услышь меня.

Мы спасались от одиночества,

Находя этот сайт по закладке.

Приносил я туда свое творчество

И сбегал к вам порою украдкой

От тоски, от забот, от неволи,

Чтоб найти там просто участие.

И лечили меня вы от боли,

И спешил я к вам в поисках счастья.

А когда мы единым строем —

Нам не страшен сам черт, понимаешь.

Александр эСэМэЛ[16], и не стоит

Обижаться на девушку Майю[17].

Может, лучше назначить вам встречу.

Выпить кофе, послушать Малежика.

И укроет вам музыка плечи.

С Новым годом! Люблю вас, как прежде.

Холодно без тебя на Земле, неуютно,

Вот хохлы опять за власть подрались.

А мы нынче помянем тебя без занудства,

Не любил ты грустить. Только не злись,

Что опять одни выпиваем,

Я же помню, пьянел от компании ты.

Анекдотов нальем тебе, только ты знаешь,

Не успеешь до вечера, так позвони.

Интересно, Серег, у вас в Интернете

Диск «Последний» – его можно скачать?

А еще Олег[18] обещал разозлиться и к лету

Тройку песен твоих и моих записать.

Выпью я за тебя, за тебя – музыканта.

Знал всегда ты, что хочешь сыграть

и услышать.

А подвластны тебе были рок и соната,

А друзьям ты всегда был и домом,

                                            и крышей.

Я потерялся средь фейсбуков.

А твитер не желал знакомства.

И даме не подал я руку.

Она в тот миг себя снимала просто.

Система гаджетов, айпадов и айфонов

Не приняла тебя, по крови ты чужой.

Ты думаешь, что под тобой

                          девчонка стонет?

Нет, просто фильм она снимает

                          личный, свой.

Потом пошлет подружке,

                            что «ВКонтакте».

– А я? – Ну ты же кончил, милый мой!

И что же вам еще? Не понимаю,

                               ах, оставьте.

Капризный, право, вы какой.

Резиновую женщину купить?

Она хоть без запросов, все понятно.

Кому теперь цветы дарить?

И ни к чему, мадам, все ваши клятвы.

Эх, только б с дуру не запить.

Невеселые мысли я выгнал за дверь,

А они в окно норовили вернуться.

Я «цыганку» с заходом для кайфу запел.

И еще, и еще я мечтал улыбнуться.

Чтоб улыбка моя отразилась в тебе.

Позабудь, что со смогом нет сладу.

И продолжу черед я бед и побед,

А «цыганка» с утра звучит даже складно.

И закружимся в танце мы, что наша жизнь!

Мы станцуем ее – жги меня, музыкант!

Эй, подруга, что можешь ты, покажи.

Горячей, горячей, в масть ложится строка.

Поживем мы взахлеб, а «фанера» – отстой.

От нее, как в цинге, вылетают все зубы.

Новый день начинается там, за горой,

И противиться этому, милая, глупо.

Затянулась моя черная полоска,

Вместо зебры получается корова.

Все вопросы раньше разрешались просто:

– Не волнуйся, Слава, все готово.

И катался я по жизни сочно, ярко.

Хлебом-солью нас снабжали полустанки.

Что-то жизнь не дарит нам подарков.

И засохший на столе букет, и пива банка.

Мир таращит глаз на Олимпиаду.

Ты-то кто – участник или зритель?

На Майдан хохлы идут, и нету с ними сладу.

Может, и тебе не песни петь, а митинг,

Где-нибудь устроить и со смыслом

Речи говорить и несогласным

Быть и рисовать плакаты?

Боже мой, и как же классно

Иногда от счастья плакать.

И заплаканную щеку для удара

Подставлять – сильнее бей, вражина.

И в пылу борьбы забыть, что утром старым

Чувствовал себя орел-мужчина.

Явки, стрелки, встречи в Интернете.

Раздробил для боя мостовую.

А гитара? Перед нею я в ответе.

Лучше заключу с ней мировую.

И спою о хлебе и о доме.

Как любил и как меня любили.

Был я на экскурсии в Содоме.

А под крышей птицы гнезда вили…

Жена должна быть сукой у поэта.

Капризной, взбалмошной, тиранкой.

А за окошком догорало лето,

Искрились чувства, как алмаз в огранке.

И, как фельдфебель, поутру

Она супруга на развод[19],

Вечернюю продлив игру,

Построит мигом, вот…

И ты – «мой дрессированный щенок» —

Ей лижешь руки, ловишь взгляд.

Поешь Вивальди или рок

И ждешь с надеждою наград.

И в унисон поет квартира,

И в терцию поет наш кот.

Ну отпусти меня ты с миром,

Ну что же делать, коль не я

Когда-то песенку придумал «Плот».

Когда-то мне снились песни,

Когда-то приснилась мне ты,

Но с тобою давно мы не вместе,

А секрет твоей красоты

Не разгадал я, а, впрочем,

Просто ты нравишься мне…

Расстались мы – многоточие,

Но ты приходишь во сне.

Тебя дописать не сумел я,

Хотя ты живешь во мне.

И я по жизни несмело

Шагаю, блуждая во тьме.

Ты где-то, как птица, летаешь,

А я самолетом в Москву.

Твой адрес – окраина рая,

А я себя в клочья рву.

В созвездии Дрозда сегодня будет шумно

От взглядов телескопов… Серега, песню жги!

Мы подпоем тебе, не смей ты даже думать

О грустном… Все потом… Печаль нам не с руки.

А песни, словно дети, фамилию Дроздова

Прославят, славься, музыкант.

А Бог тебя отметил, сначала было слово,

А музыка, Серега, – надежнейший гарант.

И мы с тобой сверяем свои дела и цели;

Спасибо, что так планку ты поднял высоко.

Шагаем мы по жизни, пока что уцелели,

И вдаль бежит дорога далеко-далеко.

Он умел «взять на грудь»,

         но в груди столько места,

Что и в радость, и в горе,

         как в церковь, – к нему.

Но по жизни летели мы

                 все в темпе presto[20],

И о чем-то жалеть нам

                 теперь ни к чему.

Правда, жаль, что порой

                  до тебя не доехал…

Твое Свиблово[21], Шурик,

                     живет черте где.

А сегодня, Смогул, честно,

                    нам не до смеха —

Ты назначил нам встречу

                   на Синей звезде…

Ты всегда был шутник,

             только нам не до шуток,

Как нам жить без тебя,

                   без улыбки твоей?

– Старичок, ты неправ, —

                 я услышу как будто…

Ты пришел без звонка

                  и стоишь у дверей.

– Что, не прав я, Сашок?

           Ведь терять – это больно,

Чередою потери,

                      где силы искать?

– Потерпи, старый друг,

                      без перца и соли

Жизнь скучна…

      Бог поможет правду сыскать!