Читать книгу Радиомолчание - Вячеслав Михайлович Отдельнов - Страница 14

– Все готовы?

– ДААААА!!!! – отозвалась Песочница. У Энди в руках возник монокуляр, для Роя же единственным способом приблизить картинку было сесть на краешек кресла и наклониться вперед. Что он и сделал.

– Сегодня прекрасный день, и мы думали пригласить к нам на праздник Несъедобного – но вы знаете, они предпочитают наблюдать за нашими деяниями со стороны. Придется отдуваться самим.

Смех, аплодисменты, щелчки фотовспышек. Мощные динамики позволяли Наставнику не напрягать голос.

– Наши друзья из Сайлнс-лэб балуют нас новой игрушкой – как, я знаю, называет свои шедевры мисс Аккорд, – Наставник сделал плавный жест в ее сторону. – Моя милая, мне придется вас расстроить. Хотя свое творение вы и представляли как «секрет» и «сюрприз», любому в нашем городе уже известно, что скрывает под собою красная материя. Не так ли?

По трибуне прокатился одобрительный смех. Жаль, Меллер не видел во всех деталях, что происходит на кубе президиума. Но тут Край толкнул его локтем и сунул какой-то цилиндрик. Рой посмотрел – монокуляр.

– Я твой должник, – шепнул стрелок. – За Аккорд.

– Не стоило… – пробормотал Меллер, но линзу, конечно же, взял. Теперь и он видел Наставника в круге объектива, его длинный светло-бежевый пиджак и такого же цвета брюки, ярко-оранжевый значок на лацкане, светлые волосы, зачесанные назад… Беттеркайт выглядел посланцем из Древности, он излучал доброту, спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Он мог ничего не говорить – просто стоять перед своими людьми, и те будут счастливы. Наставник позвал к себе Марию. По-отечески обняв ее за плечи, он со спокойной улыбкой дожидался, пока аудитория утихнет.

– Знаю, вам не терпится услышать голос нашего гения, услышать, наконец, о той боевой машине, которую она нам привезла, об «Ультиматуме», третьем и последнем, и самом совершенном из всех трех! Но я все же займу немного вашего времени – ибо то, о чем я хочу сказать, слишком важно, чтобы не задуматься об этом в самом начале.

Наставник предложил Марии сесть и остался на трибуне один.

– Я слышал еще давным-давно: если у тебя есть сила – утопи ее на дне моря. Сила – это соблазн. Сила – это ветер, раздувающий страсти. Сильный может многое себе позволить, очень многое, слишком многое! Сила – это огромный риск. Именно она погубила Древних. Они проспали тот момент, когда нужно было остановиться. Неограниченная сила всегда обращается во зло. Всегда, друзья мои! Теперь мы знаем это.

Но как нам быть сейчас? Не лучше ли сразу отказаться от силы и смириться с той участью, что уготовало нам Безвременье?

Нет!

Кем были бы мы сейчас, если сдались бы тогда, десятилетия назад? Кем стали бы те, кого мы любим? Посмотрите вокруг! Разве можем мы быть слабыми? Нет! В мире еще так много зла! В мире еще так много тех, кто нуждается в защите! Разве вправе мы топить нашу силу – мы, единственная надежда человеческого рода? Мы, кто прошел испытание Древностью? Мы, кто научился жить в мире и нести людям добро? Если сдадимся мы – что же останется?!

Наставник выдержал паузу, дав людям разразиться выкриками одобрения и аплодисментами.

– «Ультиматум» – огромная сила: равных этим машинам не было даже в Древности, – продолжал он. – Однако силой этой будет распоряжаться всего лишь один человек. Он еще не определен, но знаю точно: он сидит сейчас среди вас. К нему я, Вейта Беттеркайт, Наставник Последней Корпорации, обращаюсь.

– Да-да, я весь внимание, – прошептал Край. Рой хмыкнул.

– Мы говорим: «Ультиматум», самая совершенная из боевых машин. Суховато звучит, не так ли?

Наставник вдруг воздел указательный палец и заговорил четко, страстно и громко.

– «Ультиматум» – это воплощение нашей стойкости, нашей воли к жизни, нашей воли к добру!

«Ультиматум» – это наша надежда на то, что настанет день – и мы заживем без страха и лишений!

«Ультиматум» – это символ власти нашего разума, символ того, что Безвременью приходит конец, и уже скоро мы начнем отсчет дней нового, возрожденного человечества!

Ты – оператор этой машины.

Тебе мало быть просто воином.

Тебе нужно упорство, чтобы овладеть новым грозным оружием.

Тебе нужны мудрость и обаяние, чтобы стать лидером для тех, кого ты поведешь за собой.

Тебе нужен гибкий ум – ведь кто может знать, какие силы восстанут против наших успехов?

И, наконец, тебе нужен Логос в сердце. Чтобы ты управлял этой силой, а не она – тобой. Я хочу, чтобы ты понимал: от тебя и твоих действий будет зависеть всё. Ну что, пилот! – крикнул Беттеркайт. – Узнаешь себя? Не страшно? Тогда вперед! Вперед, Цитадель! Зло должно быть повержено!

Последние слова Наставника эхом отразились от Маяка, долетели до людей, и трибуны взорвались овациями. «Я не подведу вас! Я вас не подведу, Наставник! – кричал Край. – Вы не пожалеете!» И вид у него был такой, словно судьба кресла «Ультиматума» уже предрешена, окончательно и бесповоротно. Неужели именно об этом он договорился с Марией? Она что, с ума сошла? Край же – полная противоположность тому человеку, которого описывал сейчас Наставник! Но еще важнее – что он мог предложить взамен?

Наконец, глава Корпорации экономным жестом остановил аплодисменты. Его голос зазвучал снова.

– Уже скоро мы узнаем имена паладинов, получивших высший доступ к тренировкам нового «Ультиматума». Но прежде позвольте предоставить слово его творцу! Ведущий инженер блока военных технологий Сайлнс-лэб, главный оружейник нашего города и просто гений… Мария Аккорд!

Аплодисменты. Мария приблизилась к Наставнику и радостно раскланялась.

– Спасибо за представление, мистер Беттеркайт, дорогие паладины и их гости, спасибо за теплый прием! – раздался ее звонкий голос.

– С удовольствием уступаю вам это место, – улыбнулся Наставник.

– Спасибо, мистер Беттеркайт!

Аккорд повернулась к публике.

– С-сложно, конечно, говорить после Наставника… Лучше, наверное, было бы просто вам все показать, но… не могу же я просто молча сделать это? Корпорация, хммм, всегда славилась своим биотехом, и перед вами – его венец! – Марии не хватило слов, она начала жестикулировать, сопровождая каждое слово взмахами обеих рук: – Мы… просто… завидуем… ее будущему оператору! Как верно заметил мистер Беттеркайт, даже у Древних такой штуки не было!

Аплодисменты. Публика очень старалась поддержать смущенную Аккорд. Она привыкла выступать по радио, а столько людей она, наверное, и не видела никогда.

– Спасибо! Это стрелковая машина, – Мария указала на красный брезент, – поэтому в конкурсе участвуют только стрелки.

– Вроде меня, – оскалился Край.

– Я расскажу о ней немного. Вы ведь не против?

Все были только за. Тогда Мария кивнула кому-то… и вдруг в воздухе вокруг нее возникли дрожащие разноцветные квадраты, стрелки, изогнутые линии, надписи… вся Песочница ахнула и подалась вперед, заблестели линзы биноклей. Это было волшебство. В городе, где плохо работает все, что сложнее лампы накаливания, никто и никогда не видел ничего подобного. Люди даже не аплодировали – просто обомлели.

Аккорд улыбнулась: именно такой реакции она, видимо, и ждала.

– Голопроектор нам разрешили включить минут на десять максимум, – ее голос зазвучал уверенней. – Так что не будем медлить.

Она взмахнула рукой, и голограммы, под всеобщий вздох аудитории, отлетели от нее и зависли прямо над площадкой и трибунами. Кто-то захлопал, кто-то протянул руку, пробуя дотянуться до призрачных картин. А Мария, начиная с этого момента, говорила уже совсем иначе, словно с глохнущего мопеда она перепрыгнула в кресло красного спорткара, и понеслась на первой космической в неведомые дали. Такое чувство, что в эти десять минут она собиралась вместить всё, что знала об «Ультиматумах». А она знала о них всё, несомненно. Над площадкой появлялись то пушка футуристического вида, то два угловатых пистолета, пулемет, тяжелый дробовик какого-то совсем ненаучного калибра, гранатомет, и даже прототип импульсного лазера. Против кого ты воевать собралась, девочка? – думал Меллер. Против танков? Против динозавров? Против демонов из ада?

– «Ультиматумы» нужны для того, чтобы в случае необходимости защитить Пушку Корпорации, – пояснил Энди, и Рой понял, что снова бормотал.

– И от кого же? – спросил он, раз уж так получилось. – От Годзиллы?

Сзади кто-то рассмеялся, сбоку от Меллера хмыкнул Эмеральд. Однако ответ его был серьезен.

– Вечный Город скрывает много странных и страшных сущностей. Теперь, когда Корпорация почти готова нанести удар по Черной Луне, ноунейм в каждой мигнувшей лампе видит знаки пробуждения враждебных людям сил. Граждане встревожены, и чтобы успокоить их, нужно нечто большее, чем призывы мыслить критически.

Рой перевел взгляд на голограммы. Цепи, схемы, чертежи… Картины менялись, повинуясь движениям рук ученой, а те ни секунды не проводили в покое. Аккорд со всей любовью и тщанием описывала, казалось, каждый болтик, каждую гаечку, клеточку, проводок, каждую петлю обратной связи и каждую строчку программного кода. Из параллельной реальности до Роя доносились фразы вроде «Эквипотенциальная кремнийорганическая оболочка с ультимативными характеристиками» или «Клеточный нейроинтерфейс с глиоидными синаптическими детекторами типа «клетка-лампочка». В итоге, говорила Аккорд минут двадцать и ни разу не запнулась, несмотря на то, что чудо техники – голограмма – к тому моменту уже погасла. Эмеральд приложил к уху Ордер. На трибуне начальства Наставник подсел к Арескетту, вместе с ним они раскурили по сигаре и завели свою беседу. Берти, сидящая двумя рядами ниже, вняла совету Края и засопела, уронив голову на плечо соседа-цивила. Тот весь напрягся – видимо, под непосильным весом темной репутации рыцарши.

– Таким образом – ВНИМАНИЕ! – воскликнула Аккорд, трибуна встрепенулась, – сотрудникам Цитадели, допущенным до тренировок, на первом этапе предстоит откалибровать индивидуальную программу транскраниальной магнитной стимуляции и прирастить с ее помощью достаточное для управления количество синаптических детекторов. Наука – вам в помощь! – Мария указала на троих своих высоколобых коллег, что сидели в ряд в глубине сцены. Наставник тем временем кивнул в сторону ученой и что-то сказал сидящему рядом Арескетту. Тот неторопливо встал с кресла, держа в пальцах сигару.

– В общем, претендентам – удачи в отладке! Это не так сложно, как может показаться, вам просто надо…

– Не понаслышке знаю, насколько это «несложно», – над Песочницей раздался саркастический голос командующего. Рой усмехнулся: все знали, что Арескетт месяц не вылезал из кресла своего «Терна», доводя приставленных к нему ученых до нервного срыва, прежде чем у него начало что-то получаться. А Мария от неожиданного комментария у себя из-за спины подпрыгнула и обернулась.

– Прошу простить, – командующий с ухмылкой поклонился. – Поблагодарим нашу милую оружейницу за новое смертоносное творение. Время не ждет, мисс Аккорд – чернолуние неумолимо приближается, а у нас еще столько планов! Благодарим! – Арескетт воздел руку.

Аккорд раскланялась под аплодисменты и отошла вглубь трибуны, к Беттеркайту, села и сразу начала что-то писать. Арескетт же подошел к самому краю, держа в одной руке микрофон, в другой – тлеющую сигару. «Раньше он не был таким позером, – хохотнул Край. – Но Корпорация любого заставит…»

– Давайте обойдемся без предисловий, – начал Арескетт, прервав его. – Время действительно не ждет. К слову, только что мы с мистером Беттеркайтом узнали, что все наши рыцари прошли полное обследование, и все они здоровы. Ура!

– УРА-А!!! – возликовала Песочница. Чуть подождав, Арескетт жестом призвал людей замолкнуть.

– Итак, леди и джентльмены, военные технологии даже во время всеобщего упадка шагают вперед. У нас появляется все более могучее оружие, и это, ей-богу, превосходно. Но есть нечто, способное сделать даже из него, – командующий ткнул сигарой в «Ультиматум», накрытый красной материей, – РУХЛЯДЬ из металла и пластика, в бою непригодную. Или наоборот – сделать его таким смертоносным, таким страшным оружием, каким он был задуман нашей дорогой мисс Аккорд. И даже более того. Понимаете, о чем я говорю?

– Да! – взревели трибуны.

– Вот оно! – прошептал Край.

– Верно, – процедил Арескетт. – Верно, друзья. Я говорю о руках, которые будут им править!

– Вот оно, вот оно, ВОТ ОНО! – затараторил Край, наклонившись вперед с самой хищной из ухмылок, на которую он был способен.

– Бейби, ты… – начал мечник.

– Да тише ты, Эми, сглазишь еще! – указательным пальцем стрелок чертил Триключ на спинке кресла перед собой. – Хотя, ладно… Арескетт меня не прокатит, это точно. Всем будет плевать на конкурс, если я не получу этого кресла – тут две трети публики пришло на меня посмотреть!

– Сейчас я объявлю имена тех, кто получает высший доступ к тренировке нового «Ультиматума»! – гремел над Песочницей голос командующего. – Вы знаете, что это значит…

– Не томи уже! – шепотом взмолился Край. – Хватит уже, дружище!

Арескетт отвлекся на сигару, будто издеваясь над Краем и остальными. Выпустил в воздух жирное сизое облако. Шоу, подумал Рой. Жизнь горожанина, десятилетиями не покидающего своего укрепрайона, не слишком-то богата на впечатления – и Корпорация нашла, как это исправить.

– Думаю, ни для кого не станут сюрпризом имена, которые я назову, – наконец заговорил Арескетт. – Эти люди уже показали себя с лучшей стороны. Мистер Беттеркайт рассказал, какие качества нужны пилоту третьего «Ультиматума». Все мы отличные ребята, – командующий усмехнулся, – но эти – лучшие из лучших. Итак…

Арескетт чеканил каждое слово, и Рой знал, что слова эти разносятся на многие километры от Цитадели.

– Высший.

Доступ.

Получают.

Только.

Двое.

Песочница ахнула. Так мало?

– Двое? – сквозь зубы, жутчайшим шепотом прошипел Край. – Как это только двое?!

Рой будто всей кожей ощутил скрежет его зубов. Одного взгляда на Края хватило, чтобы понять: произошло что-то кошмарное. От его прежней веселости не осталось ни следа. Сказать, что стрелок был ошеломлен – ничего не сказать. Его лицо вытянулось, кровь схлынула с него, и каждая секунда делала Края все больше похожим на труп.

– Я думаю, – продолжал Арескетт, – после речи мистера Беттеркайта всем ясно, почему столь малому числу…

– Бейби, Бейби, еще не все потеряно, – Эмеральд потряс оцепеневшего стрелка за плечо.

– Может, вы – один из этих двоих… – присоединился Рой, но это не подействовало.

– Не послушал ее, – каким-то совсем не своим голосом бормотал Край. – Не стал… слушать… Так, что же делать? О, моя Анисофт, прошу тебя… – шептал он, пялясь на Арескетта остекленевшим взором. – Что же придумать…

– Мы можем предоставить эту возможность лишь самым проверенным из сотрудников, – все зачитывал свой приговор командующий. – Тот, кто выпьет интерфейсный напиток сейчас, навсегда останется связан с «Ультиматумом»…

Но…

На посеревшем лице стрелка вдруг блеснула прежняя хищная ухмылка. С гранитной трибуны донеслось цоканье каблуков.

«Щелк!» – Арескетт отключил микрофон и повернулся к спешащей к нему Марии Аккорд. Фоновая музыка стала громче, заглушая завязавшийся между ними спор. Жаль, Рой не мог читать по губам – в монокуляре он видел, что Аккорд, яростно размахивая руками, что-то доказывает Джону Арескетту – но что именно? Люди вокруг оглядывались в недоумении, а у Эмеральда в руках появился телефон. Мечник что-то шепнул и поднял прибор, словно снимая трибуну президиума на камеру. Синее Колесо на экране распалось, его осколки закружились, превращаясь в странные символы.

– …об0жают его, ставки на Края – почти один к одному! Представьте, как они будут разочарованы! – услышал Рой едва различимый писк из динамика. – И в конце концов, этим двоим он не конкурент. Вы видели показатели его нейроэквивалентности?

– Он будет связан с «Ультиматумом», – отозвался Арескетт.

– Ну и что? Чудес не бывает. Он никогда не сможет им управлять. Вы ничем не рискуете, командующий! А он знает, где искать один из структурных элементов Черной Луны!

– Говорит, что знает, – уточнил Арескетт.

– Он представил доказательства! Он даже имя назвал, к кому эта штука попала!

– Мисс Аккорд, вернемся к этому позже, – отвечал командующий. – Защита Пушки – серьезный вопрос, а для публики придумайте что-нибудь другое.

С этими словами командующий отвернулся от Аккорд, намереваясь продолжить свою речь. Мария в поисках поддержки поглядела на Беттеркайта.

– Арескетт, сукин ты сын, – процедил Край. – Это они строят твою ссаную Пушку, ты им пятки лизать должен…

«Щелк!» – включился микрофон, но Арескетт не успел произнести ни слова: эфир заполнился хлопаньем крыльев. На плечо командующего приземлился филин с двумя медовыми безднами вместо глаз. Ангел Наставника Беттеркайта.

Публика зааплодировала, хотя вряд ли кто-то из них смекал, что все это значит. Арескетт бросил взгляд на птицу – и, кажется, тут же все понял. Энди нахмурился еще сильнее. Командующий заговорил снова, и казалось, что каждое слово ему приходится выдавливать через силу:

– И еще одну кандидатуру, третью, предложили наши добродетели. Благодарю, мисс Аккорд, мистер Беттеркайт. Надеюсь, нам не придется сожалеть об этом шаге.

Край приглушенно рассмеялся, потирая руки.

– Как я и думал! – произнес он. – Корпорация Добра так добра – сделает все, лишь бы люди были довольны! Хвала тебе, Анисофт!

Командующий отложил сигару.

– Итак, – начал он. – Первый сотрудник с правом высшего доступа – капитан Дэниэл Дюн.

Песочница разразилась аплодисментами. Рой отыскал глазами первого претендента. Тот поднялся с первого ряда: средних лет мужчина, строгий костюм, жидкие светлые усы, высокий лысый лоб – Рой сказал бы, невыразительная внешность. Поклонники капитана тоже поднялись на ноги и хлопали ему – Дюн в ответ галантно поклонился. Командующий принялся перечислять его регалии и заслуги…

– Думаю, все куда проще, чем Арескетт рассказывает, – сказал тот паладин, что принимал ставки. – Марии просто понравился его лоб. В самых сладких своих фантазиях она видит, как накладывает на него электроды…

– В нейроинтерфейсе «Ультиматумов» нет электродов, – донесся голос рыцаря.

– Я образно говорю…

– И дело даже не в этом, – продолжал Энди. – Дэнни Дюн – стрелок-легенда, лидер от рода. Он, вне всякого сомнения, стал бы командующим Цитадели, если не нагрянул бы Джон Арескетт. Я даже опасался, что этот «Ультиматум» будет вручен ему без всяких конкурсов, как в свое время «Терн» был вручен Арескетту. К тому же, капитан Дюн идеально совместим с «Ультиматумом» по результатам лабораторных тестов. Оптимальная кандидатура.

– Ску-учно! – воскликнул Край, люди вокруг засмеялись. Впрочем, Рой видел, что поклонников у Дюна тоже немало.

– От всей души надеюсь, что пилотом станет именно он, – сказал Энди. – И Корпорация, и Цитадель будут от этого в выигрыше.

– Второй претендент с правом высшего доступа, – продолжал Арескетт, – Терренс Смайлз.

Аплодисменты – намного тише дюновских, и Рой не видел, чтобы кто-то поднялся с места. Он лишь заметил, что головы зрителей стали поворачиваться назад, одна за другой. Он последовал взглядом за ними.

Вот и второй конкурсант, совсем рядом: стоит, подпирая стену, в проходе напротив последнего ряда, одетый в странного вида легкий доспех, обвешанный полосками ткани, печатных плат и радиодеталями. Такой обычно носят выживалы. Козырек кепки полускрывал его туманный взгляд. Будто бы только-только заметив, что к нему повернуты сотни голов, Смайлз поднял руку в быстром приветствии и с равнодушным видом слушал все то, что говорил о нем Арескетт.

– Вот к чему приводит употребление просроченных стимуляторов, – покачал головой рыцарь. – Весьма сомнительная кандидатура – хотя это, разумеется, не более чем мое мнение.

В руках Смайлз вертел полоску серого металла, и казалось, был полностью поглощен этим процессом.

– Ему не слишком тут нравится, – заметил Рой. Со Смайлзом он не имел еще никаких дел.

– Выживало есть выживало, – отозвался рыцарь. – Врожденная неспособность к командной работе и полнейшая этическая несостоятельность.

Эмеральд пожал плечами:

– Смайлз нелюдим, но с его тактическим гением иных положительных качеств и не нужно.

– И, опять же, показатели лабораторных тестов, – добавил Энди. – Мари, должно быть, жаждет увидеть эти мозговые паттерны в деле.

– Ску-учно! – прокомментировал Край, вызвав новую вспышку смеха, а Рой покосился на трибуну президиума: Аккорд была одной из немногих, кто горячо хлопал этому претенденту. Мечник улыбнулся и показал на Ордер в ухе.

– Кажется, Смайлз – любимчик Несъедобного в этой игре. Они только что сравнили Смайлза с шахматным компьютером: он видит все комбинации, и без лишних сентиментов ставит нужную фигуру на нужную клетку…

Но договорить ему не удалось, потому что в этот миг в Песочнице разразился настоящий тайфун. Аплодисменты, свист, стрекот фотовспышек… зрители размахивали оранжевыми листами со ставками, показывали их друг другу, крича «Я ЗНАЛ, Я ЗНАЛ!!!», то вставали со своих мест, то садились обратно…

Край вскочил на ноги и принялся трясти десятки рук, что потянулись к нему с поздравлениями. До Роя доносились лишь обрывки слов Арескетта, что-то о «запрыгнувшем в лодку в последний момент», о зрительских симпатиях и о личной просьбе мисс Аккорд, а очкарик тем временем пожимал в экстазе не только руки, но и блокноты, и карандаши, протянутые за автографами. «Вавилон Край!» – неслось отовсюду. – «Бейби наш Край!»

– О да! – отзывался стрелок. – Спасибо! Храни тебя Анисофт!

Напоследок он основательно потряс за плечи мечника и плюхнулся на место, от возбуждения тяжело и часто дыша.

– Отлично! Офигенно! Спасибо, ребятки! Хвала тебе, Анисофт!

Заиграла торжественная музыка, а на вершине гранитного куба к микрофону подтянулись и Беттеркайт, и Аккорд.

– Ну что же! – трибуны огласились голосом Наставника. – Наконец-то! Событие, к которому мы уже давно ведем! Имена героев названы, но красная машина все еще скрыта!

– Прошу вниз, джентльмены, – продолжил Арескетт. – Время явить силам добра их новое оружие!

– Для вас мы приготовили особый интерфейсный напиток, – сообщила Мария. – Выпить его перед началом нового дела – не только символично, но и неизбежно: «Ультиматум» будет слушать лишь того, кто выпьет эту жидкость. Она содержит взвесь клеток-лампочек и особую среду, обеспечивающую развитие клеточного интерфейса на выходах кортикальных колонок… ладно, об этом как-нибудь в другой раз… – пробормотала Мария, поймав на себе взгляд командующего.

– Вперед, господа, к оружию! – воскликнул Арескетт, и поднял кверху кулак.

Края уже и след простыл – через миг он был в проходе, ведущем вниз. Сигая сразу через три ступени, огибая стоящих и усевшихся, он в считанные секунды оказался у песчаной площадки. Перемахнул через ограждение, выскочил на песок, молнией пересек площадку, влетел на помост, отогнул красную материю и заглянул под нее. Ухмыльнулся.

– ВПЕРЕД, МИСТЕР КРАЙ! – выкрикнул кто-то, и через миг вся трибуна подхватила: «ВПЕРЕД! ВПЕ-РЕД! ВПЕ-РЕД!» Под восторженный гул Край скастовал Триключ и юркнул под красную материю, высунул наружу сияющую физиономию, а Песочница кричала ему, свистела, дула в дудки и стрекотала фотокамерами.

– Пусть того, кто первым окажется в кресле пилота, определит Его Величество Случай! – сопровождал это голос Марии. – На дне одного из трех сосудов лежит ключ от нового «Ультиматума». Тот, кто обнаружит его, будет первым тренировать машину – если, конечно, не подавится и не умрет!

Аплодисменты, смех, свист, бодрая музыка. Край мог и не спешить: действо в Песочнице продолжилось лишь тогда, когда двое остальных претендентов подошли к постаменту боевой машины. Тогда из-за черной трибуны президиума вышла девушка – стройная и симпатичная. Рой вроде бы видел ее в Урбанике. В руках она держала поднос, на подносе стоял штатив, а в штативе – три пробирки, заполненные на две трети красноватой жидкостью. Дюн поднялся на помост, пожал руку сперва Смайлзу, потом Краю.

– Судьбу второго места пусть определят знания! У интерфейсного напитка есть вкус, и этот вкус – имя нового «Ультиматума»! Кто первым прокричит его, будет тренировать «Ультиматум» вторым!

Аплодисменты. Девушка с пробирками подошла к конкурсантам. Чуть поклонившись ей, Дюн первым взял свою пробирку, Смайлз получил ее вторым. Край не хотел покидать красной материи, но жадно схватил пробирку, лишь только поднос оказался в радиусе охвата его руки.

– НЕ ПИТЬ! – крикнула Мария, и это было кстати: Край тут же потянулся к пробке. – И третий претендент, которому и удача, и знания сегодня изменят, приступит к тренировке «Ультиматума» только завтра вечером, со всем своим рвением и упорством! Всем понятно? Тогда… Время тянуть жребий!

Мария кивнула Беттеркайту, и тот подал знак, призывающий к молчанию. Трибуны моментально стихли, музыка приостановилась.

– Как можно тише, друзья, – произнес Наставник. – Вы же хотите услышать имя новой машины?

По Песочнице прокатился гул. Рой увидел оранжевые бумажки со ставками. Они хотели, еще бы.

– Тогда начинаем, леди и джентльмены. Три… два…

И в тот момент, когда претенденты поднесли к губам пробирки, над полем пронесся короткий писк, и воздух затрещал от электричества. Рой почувствовал, как вздрогнул Ордер у него на груди. Из динамиков раздалась барабанная дробь. По толпе пронесся вздох: «Ультиматум» за спинами Дюна и Смайлза начал меняться, становиться выше, красная материя начала деформироваться, будто шар под ней превращался в пирамиду. Все подались вперед. Что будет дальше? На прошлых презентациях все было куда формальнее, но в этот раз Корпорация подошла к вопросу с огоньком…

И тут Терри Смайлз поднес ладонь ко рту и вытащил оттуда ключ.

– Мистер Смайлз – первый! – воскликнула Аккорд и радостно захлопала. Над трибуной поднялся приглушенный гул, по большей части недовольный: гражданам не больно-то нравился недобрый и расчетливый Смайлз. Вряд ли кто-то ставил на него – но он был первым, и ничего тут не попишешь. Песочница напряглась в ожидании – кто же станет вторым, кто угадает название новой машины?..

– Вишня! – разнеслось над Песочницей, и это был голос Дюна.

– Да! – воскликнула Мария. – «Вишня»! Мистер Дюн – второй!

Гул и возгласы начали перерастать в сдержанные овации. Хлопали поклонники Дюна, смеялись и хвастали друг перед другом те, кто поставил на имя «Вишня». Итак, Дюн – второй. Значит, третьим будет…

– А где Край? – Меллер видел пустую пробирку, поблескивающую на песке – но не самого Бейби Края. Тот словно испарился. Тем временем машина за спинами двоих претендентов росла, красный покров поднялся на полметра над землей, внизу под ним выплавлялось что-то похожее на ноги. Над покровом появился зачаток головы – пузырь из красноватого желе… Этим «Ультиматум» и был так хорош: теоретически, его форма, структура и текстура поверхности ограничены лишь фантазией его оператора. «Ультиматум» мог стать чем угодно – хоть птицей, хоть танком – но сейчас он походил на тряпичную куклу в красном платье. Рой начал посмеиваться, и не он один.

Мария тоже хихикала, щеки ее горели. Рой навел монокуляр на ученую и видел ее так, словно она стояла прямо перед ним.

– Подождите! – замахала она руками. – Процедура пуска завершена лишь на 19%! Все еще будет… двадцать процентов…

Странная машина, думал Меллер, очень странная. Он слышал треск электричества, слышал треск самой «Вишни» – такой звук издает перераздутый шарик, готовый вот-вот лопнуть. Но «Ультиматум» не лопался, он продолжал обретать форму – тот был прав, кто поставил на то, что она будет человеческой. Вслед за головой над покрывалом начали вырастать плечи, а потом и руки, красноватые и полупрозрачные, будто из геля. Когда показался торс, стало очевидно, что эта фигура – мужская. Начали появляться детали: черты лица, на голове – шляпа…

– Тридцать пять процентов, – сказала Мария.

…шляпа, похожая на ковбойскую. Аккорд не сводила с «Вишни» глаз, вся поглощенная процессом. На торсе красного «Ультиматума» начали вырисовываться детали, характерные для базового легкого доспеха: косой ворот, герметичная молния, карманы. Публика хлопала все громче при виде знакомых черт. И только красная юбка была совсем не к лицу призрачному ковбою.

Но тут она слетела…

…и обнаружился Край.

Песочница ахнула.

Он висел в полупрозрачном теле «Ультиматума», а точнее – в толще его бедра. Его засосало в оболочку, когда на машину подали ток. Очертания его тела были размыты, и только одна его нога торчала наружу. Прямо из того места, где у ковбоя должна была быть ширинка.

Энди громко хлопнул по лицу ладонью.

И грянул хохот.

Рой видел, что кто-то сложился пополам, кто-то буквально упал со своего места. А ковбой-«Ультиматум» поднял вверх руку и застыл в картинной, драматической позе. Музыка грянула торжественным аккордом. Но вместе с ногой Края, что торчала у ковбоя из промежности, все это смотрелось так комично, что Песочница просто умирала со смеха. Опомнившись, многие схватились за фотокамеры.

Но Меллера всеобщий хохот не брал. Трибуны не видели самого главного – они не видели глаз Аккорд. А Рой видел. Его объектив был наставлен прямо на нее.

– Ричард! Ричард! Сколько он уже там? Дерьмо! Дерьмо собачье! Мы можем прямо сейчас подать в оболочку кислород? – Рой еле-еле разбирал ее крик – где-то недалеко от нее работал микрофон.

Ответа Меллер не услышал, но судя по всему, он был «нет».

Песочница умирала со смеха. Мария вскочила на ноги.

– Тургор можем ослабить? Эй, – ткнула она в кого-то, – быстро к консоли! Шевелитесь, черт вас дери!

Худощавый ученый на заднем плане сцены снова помотал головой и что-то проговорил, и Мария принялась раздавать указания: ты – попробуй вытащить горе-пилота, ты – неси реанимационный набор, ты – найди трубку! Из резины или пластика – только не металлическую! А худощавый тем временем сбежал с трибуны и потрогал Края за ногу. Те, кто еще не упал со стула от хохота, теперь упали. Энди, который держался за лицо только одной рукой, схватился обеими. Но худощавый просто щупал пульс.

– Живой! Резко поднимите напряжение на оболочке! – крикнул он вверх. – Завершите процедуру запуска как можно скорей! Мария, подключайся!

Аккорд закрыла глаза и дотронулась до висков кончиками пальцев. А пока ученые спасали Края, Беттеркайт спас сам праздник.

– О, паладины! – воскликнул он. – Поистине, воплощение случая! Поистине, никогда нельзя знать, что они выкинут в следующий момент!

– Да! – превозмогая хохот, выкрикнул кто-то рядом с Меллером. – За то мы их и любим!!!

Тот, кто мог, подхватил. «Ура, Цитадель! Вот это шоу!» Из-под трибуны вверх ударили столбы разноцветного дыма, и Песочницу начало засыпать конфетти, яркими бумажными полосками. Аплодисменты. А Край вдруг выпал из «Ультиматума» – на руки худощавого ученого и троих паладинов: к Дюну и Смайлзу присоединилась Роберта Онио. Край был без сознания, но худощавый хлестал его по лицу до тех пор, пока на нем не появился довольный оскал. Рой наблюдал за этим в линзу.

А на заднем плане, будто из параллельной реальности – голос Марии: она обращалась не к аудитории, а к кому-то из своих, просто где-то рядом все еще лежал микрофон.

– Живой он там, придурок этот? Давайте принимать ставки, сколько костей у него останется целыми…

Все камеры были направлены на трибуны, а те покатывались со смеху. «ЦИ-ТА-ДЕЛЬ! ЦИ-ТА-ДЕЛЬ!» – сквозь хохот скандировали они.