Читать книгу Радиомолчание - Вячеслав Михайлович Отдельнов - Страница 4

Рой уже давно начал подозревать, что «просто ждать, пока их спасут» может оказаться не так-то просто. Легкий доспех стрелка Цитадели, что был сейчас на нем, неспроста называется «легким»: они и часа на крыше не провели, а Рой уже продрог до костей. Предутреннее небо было бесцветным и холодным, со стороны реки задул пронзительный ветер. Костерок бы развести, да единственные деревянные предметы на этой крыше – выживальские кресла – были покрыты ламиной, а ламина не горит сама и защищает от огня то, что покрывает.

– Холодно? – поинтересовался рыцарь, видя, как Рой зябко потирает руки.

– Не то слово, – пробормотал тот. Ни кофе, ни рыцарская горелка уже не помогали. Энди-то все нипочем, в его чудо-броню встроен кондиционер. Рыцарь и сам любит похвастать, что в своем доспехе он везде чувствует себя как дома.

– Здание под нами в полном вашем распоряжении, – сказал он.

Рой лишь усмехнулся. Только-только они оказались в безопасности, а Энди уже отправляет его обратно. Каким-то чудесным образом рыцарь не замечал тех странностей, что тянулись за ними из самого Слепого Пятна, потому и считал, что спуститься в зданиe – не опасней, чем прогуляться по внутреннему дворику Цитадели ясным летним днем.

Но померзнув еще пару минут, Меллер передумал. Если бы кто-то из зомби добрался доверху, он давно колотился бы в дверь. Рой пока не слышал оттуда ни звука.

– Я… все же воспользуюсь вашим советом, – произнес он. – Вернусь ближе к эфиру.

– Берегите голову, – такими словами проводил его Энди, и Рой нырнул к двери, вертя в руках склянку с растворителем.

Поначалу он не собирался уходить с лестничной площадки. Тут было тихо и тепло. Рой стоял, вглядываясь в темноту лестницы, прислушиваясь к монотонному гулу ветра. Стены были покрыты граффити, вниз по ступеням в огромных количествах ползли провода. Ими увит весь этот город: Рой слышал, таким способом Древние пытались вернуть связи между своими машинами, потерянные из-за статики Черной Луны.

Никакой реакции на появление Меллера, и так минут пять. Довольно скоро он согрелся и даже начал подумывать о том, чтобы вздремнуть. Только громкость транзистора нужно выкрутить на максимум, чтобы никто не застал врасплох. Однако лестницы всегда были в числе мест повышенной опасности, любое корпоративное руководство скажет вам об этом. Меллер перегнулся через перила и глянул в пролет, как в колодец. Пусто, до самого дна. Все входы в эту часть дома Энди перекрыл на совесть. А еще Рой заметил, что дверь на последний этаж распахнута, и в ее темном проеме люминесцирует оранжевая полоска. Эта полоска сразу бросилась ему в глаза – кажется, Рой знал, чем бы это могло быть.

Он вытянул из кобуры «Яд», подкрутил фонарь так, чтобы тот светил еле-еле, и двинулся вниз.

На полпути он убедился: полоска эта – надпись на черной двери. Ого! Махинисты почитают эти двери как святыни. Потому, наверное, что они никогда не открываются, оставляя огромный простор для фантазии. Но, может, хоть в этот раз… Закрытые двери всегда вызывали у Меллера зуд в руках.

Он тихо спустился ко входу на последний этаж. Ухватившись за косяк, заглянул внутрь. Коридоры в обе стороны, ряды закрытых дверей. Нелюди не видно. Транзистор молчит.

– Эй, – шепнул Меллер. – Есть кто живой?

Никакой реакции. Тогда Рой шагнул внутрь и прикрыл за собою дверь.

Рой повел «Ядом» влево, вправо – пусто. Потом он посветил на черную дверь. Дверь Богини, как ее тут называют. Стены вокруг нее и напротив исцарапаны ритуальными письменами. Справа от двери – похожая на половинку звезды букву «А» (махинисты называют этот знак «Триключ») и хвалебные надписи, просьбы в адрес Анисофт, богини жизни и доброты. Между надписями – кружево, ритуальный узор, похожий на пчелиные соты. Слева – «Ключ Гудиса», косой крест из четырех линий, пересекающихся под прямым углом, с двумя точками в образованном ими ромбе. Словно два глаза, наблюдающие из проводов. Вокруг – слова страха и почтения, поскольку Гудис – бог недобрый, бог опасный, бог пластмассы и неживой природы. Но вот в чем загвоздка: оба они – что Гудис, что Анисофт – покинули Город давным-давно – что, собственно, и заварило всю эту кашу с мором и ходячими трупами. Впрочем, так говорят махинистические легенды, в то время как корпоративная наука неоднократно заявляла: все эти сказки про Ушедших Богов, что разочаровались в людях и бросили их на произвол судьбы – антропоморфизм, мистификация, декадентство и продукт расстроенной выживальской психики. Но все это не мешало махинистам писать послания Ушедшим Богам – на случай, если те вдруг решат вернуться. Писать на самой двери было строжайше запрещено, и единственное, что было на ней – та самая надпись, что завлекла Роя с лестницы – ярко-оранжевая, горящая на черном фоне: «Anysoft corporation». И тот же полузвездный знак, только отпечатанный в Древности, а не нацарапанный в Безвременье от руки.

Ну что ж, четвертая Дверь Богини, которую Рой пытается открыть. Он даже успел выработать некий алгоритм.

Шаг первый. Дернуть ручку – заперто, само собой.

Шаг второй. У ручки, чуть выше и правее – полукруглая выемка. Покопавшись за пазухой, Рой вытащил Ордер – знак отличия паладина, крупный перстень с круглым оранжевым камнем. Меллер носил его на цепочке, тому были причины. Он приложил Ордер к выемке. Никто не учил его так делать – просто ему казалось, что они подходят друг к другу. Перстень ничего не изменил: как и раньше, ручка двигалась, сама дверь – нет.

Шаг третий. Замочная скважина. В руках у Меллера появился его верный мультитул. Рой отлично разбирался в механике, однако пару минут спустя оказалось, что ни один из его способов не годится. Божественна ли дверь или нет – вопрос спорный, но вот сложность замка в ней поистине божественна. Рой не знал даже, с какого бока к такому подходить.

И, наконец, шаг четвертый – в сторону. Раз за разом ритуал остается неизменен. Древние постарались, чтобы внутрь никто не попал.

Так что Рой побрел вглубь коридора, в тишине дергая ручки дверей. Окон тут не было, но не было и темно: статика возбуждала люминофор длинных ламп дневного света, заставляя их тускло мерцать. Пластик стен отсырел, покрылся грибком, воздух пах сыростью. Дроны сюда лет двадцать не заходили, все вконец обветшало. Грибок, выживальские каракули… какой-то странный дом, слишком заброшенный. Поскрипывал доспех, под ногами стучал паркет. Двери иногда открывались, но комнаты за ними были пусты и необжиты. Однако то тут, то там Меллер замечал следы выживальского присутствия: то надпись на стене, то мусор, то засохшие экскременты. Все камеры со стен были оборваны, остались только провода. Рой подошел к раскрытой шахте лифта. Выглянул вниз – лифт висит тремя этажами ниже, из щелей бьет свет, тихо пищит музыка, но не слышно ни шагов, ни голосов. Дальше – еще пяток дверей, закрытых и запертых, и одна – приоткрытая. И выделялась она не только этим. Под нее заходило много проводов, а паркет перед ней был слегка истерт.

Меллер насторожился. Держа дробовик наготове, он медленно открыл дверь.

Что-то двинулось внутри… но это была лишь серая кошка. Едва заметив Меллера, она юркнула под шкаф.

Рой заглянул внутрь. Кроме шкафа, здесь был стол, на нем – монитор с Синим Колесом на еле светящемся экране. Занавесок на окне не было: ниже середины оно было залеплено бумагой, выше – пылью. За окном в бесцветном предутреннем сумраке горела та реклама, GOODIES GARDENS, она высвечивала «ЛИЧ ПРОСТИ НАС», написанное пальцем в пыли. На косяке Рой заметил нацарапанный от руки бейсик-глиф, и это развеяло все сомнения: в комнате обитает махинист. А значит, вокруг – десятки неприметных знаков, глифов, оберегов, отваживающих отсюда нелюдь. Именно то, что надо! Есть, конечно, опасность столкнуться с жильцом – но даже если тот увидит паладина спящим в своей комнате, он не станет его убивать. Махинисты считают паладинов собственностью одной из своих Махин, Великого Маяка Анисофт. Навредить паладину – значит, разгневать сам Маяк. Так что махинисты могли презирать паладинов за провал дела Анисофт – поисков лекарства от болезни Черной Луны, однако тронуть их хоть пальцем – никогда. Вот обчистить – за милую душу, но у Меллера и взять-то нечего.

– Эй, – шепнул он в комнату. – Есть кто живой?

Никого. Тогда Рой вошел. За дверью, метрах в пяти от себя, он увидел белесые глаза и лыбу. Они принадлежали темной фигуре, что сидела, откинувшись на диване. Полый. Видимо, фетиш того, кто тут живет. Рой подошел и просто сел рядом с мертвецом. Полые – самая многочисленная, и вместе с тем самая безвредная разновидность нелюди, незаразная и всецело пассивная. Вот если разбудить такого – проблем будет масса. Но сделать это, особенно в чернолуние, почти невозможно.

На шкафу перед собой Рой увидел пыльное зеркало, но сперва он заметил в нем полого, и лишь потом – себя. Еще бы: бледная кожа, доспех из серого нейлона, похожий на мотокуртку-косуху, плотный серый капюшон, серый шарф-маска на шее. На лице поблескивает защитный воск. Это и называется «идеальной маскировкой», когда ты сам себя в зеркале ищешь. Рой отключил фонарь и откинул голову на спинку.

Сложно сказать, сколько времени он так просидел. Он так и не понял, задремал или нет – но очнулся он от дрожи на груди. Дрожал Ордер – тот самый перстень, которым Рой пытался открыть Дверь Богини. Он прижал его ладонью – иногда он чувствовал фантомные вибрации. Однако сейчас все было по-настоящему: перстень предупреждал об опасности. Может, всплеск статики с нижних этажей? Может, дроны прибираются? Это было бы лучше всего, но надеяться на лучшее Меллер не привык.

И оказался прав, потому что через пару секунд в транзисторе появился новый голос – да такой, что Рой вскочил с дивана и выхватил дробовик.

Это голос девчонки – той самой, что загнала его в шкаф и чуть было не прикончила. Но теперь он нёс совсем не то, что Меллер слушал в шкафу. Не было больше «белых камней с неба». Не было вообще ничего, никакого смысла. Язык вроде знакомый, но ни слова не разобрать.

Но потом – еще чуднее. Тонкий голос словно раздвоился, начал расползаться, и секунд через десять в радио их было уже два, и каждый вел свой собственный бессвязный монолог. И вместе с тем Рой слышал, как стучит и поскрипывает паркет в коридоре.

Он подскочил к двери и защелкнул замок, потом встал напротив и поднял дробовик, судорожно соображая, что будет делать, если это и вправду она. Тогда эта срань его чуть не прикончила! Но теперь бежать некуда, разве что в окно…

Шаги затихли. Однако галоп в транзисторе мог значить лишь одно: то, что рождает эти голоса, стоит прямо за дверью.

«Бум!» – удар в дверь. Ордер снова дергается. Голоса начинают сползаться, сплавляться в один. «Бум! Бум!» Все как тогда, в шкафу. «БУМ! БУМ!!!» Меллер потянул за клапан-предохранитель на левой перчатке. Разряд Люкса, лучший способ избежать проблем с зомби. Рой сложил пальцы левой руки для двойного щелчка, а «Яд» нацелил на дверь…

Но удары почему-то прекратились. Что-то зашипело, и от замка начала расплываться белая дымка. Нелюдь впрыснула в замок растворитель – и Рой не помнил, чтобы встречался когда-то с таким. А через несколько секунд ручка двери дернулась и двинулась вниз. Дверь начала отрываться.

Моменты вроде этого врезаются в память, чтобы донимать потом в виде навязчивой картинки.

Это те двое, с лестницы – прямо за дверью. Глаза горят слепым огнем. У одного – бородка и черные рожки—антенны. Голова второго – намного меньше, чем надо, как будто к телу крупного мужчины прилепили детскую головку.

Похоже, Рой смотрит слишком долго. По мертвым лицам расплывается лыба, и оба истукана делают шаг к нему.

Чк-чк… ПШААААФФФФФФ!!!1 – Меллер и сам не заметил, как спустил курок разрядника Люкса. Воздух наполнился треском, волосы встали торчком. Нелюдь замерла в короткой отключке, а Меллер навел дробовик. «БДУФ-БДУФ!» – два обезглавленных тела отлетели назад и рухнули на пол…

И тут же снова вскочили на ноги! Голов у них не было, Рой нацелил «Яд» ближайшему в грудь, нажал на спусковой крючок… и ничего не произошло. Лишь на тыльной стороне дробовика вспыхнул значок в виде зачеркнутого красного круга. Раньше Рой такого не видел. Он надавил еще раз – ноль реакции.

Но в этот раз ему повезло: вскочив, зомби застыли без движения. Все еще в отключке, это просто рефлекс.

Рой подергал взад-вперед рукоять затвора. Как влитая. Впрочем, свое дело «Яд» уже сделал.

Понаблюдав за безголовыми, убедившись в том, что опасность миновала, Меллер вернулся на диван, оперся локтем на подоконник и выглянул в окно. Он не собирался оставаться тут, он просто хотел подумать.

Итак, эти двое пришли из Пятна вместе с девчонкой. И эти двое отличаются от простых едоков. Девчонка была дьявольски проворна – а эти умны и, похоже, чуют, где находится Рой. Что бы ни думал об этом рыцарь – они искали именно его. Тогда, на лестнице, и сейчас.

И все же Меллер чувствовал, что упускает что-то важное. Он вновь поднялся с дивана и подошел к двум безголовым истуканам. Странная статика ушла, эти двое были в глубокой отключке. Ничего особого в их внешности Рой не увидел. Серая кожа, обесцвеченная статикой одежда. И лишь на сжатом, спазмированном кулаке того, кто раньше был рогатым, Рой заметил пурпурное пятнышко, словно уголок чего-то, что рогатый сжимал в руке. И когда Рой увидел этот цвет, все его любопытство разом испарилось, в голове осталось лишь одно: надо сматываться. Он, кажется, начинал понимать, кто эти двое.

Холодный воздух обжег лицо. Рой пронесся до самого края крыши и застыл, глядя на тени, рассыпанные по стоянке, и не говоря ни слова. В голове у него бушевал ураган выживальских легенд, а в центре урагана был тот сюжет, который выживалы упоминают чаще всего: «человека преследует один и тот же зомби – человек сам становится зомби». Суть у этих историй одна: от судьбы не уйдешь.

Подошел Энди.

– Что произошло? Вы выглядите так, словно увидели призрака.

– Агенты Зла, – проговорил Меллер, глядя в отражение своих расширенных глаз в черном зеркале рыцарского забрала. – Я подцепил агентов Зла.

– Где? В каком смысле?

– На последнем этаже. Двое. Раньше они были на дальней лестнице, а потом пришли туда.

Рыцарь открыл шлем. Вид у него был озадаченным.

– Агентов Зла? – переспросил он.

Рой кивнул.

– Это из-за Пятна, – произнес он. – Сначала девчонка, а теперь эти двое… они меня искали.

Энди вздохнул. Вместо того, чтобы пытать Меллера расспросами, он нашел в Инвентаре пластиковую баночку для образцов, лопатку в упаковке с эмблемой Сайлнс-лэб, и ушел вниз.

И Рой был поначалу рад, что остался один. В присутствии рыцаря и его недоверия невозможно было думать. Что Меллер знал об агентах Зла, кроме того, что они – предвестники неминуемой смерти? Что они будут преследовать его, где бы он ни был, и не успокоятся, пока не сделают его одной из этих серых кукол? Рой нервно хмыкнул. А знал ли он, как от них спастись, что теперь делать? Черта с два он знал. Дерьмо, да что же это такое? За что? Датчики, наблюдения – это же ничто! На черную иголку посмотрели, на столб… А ведь агенты даже не едоками людей делают, вспомнил он, а сразу полыми, самой вырожденной нелюдью. Агент Зла не калечит душу, а просто стирает ее, превращая человека в бессмертную пустышку, что лежит без движения, пылится и тупо лыбится в пространство. А потом стало смутно припоминаться кое-что еще, кое-что такое, что случилось давным-давно… Та штука у агента в кулаке, а вернее – ее пурпурный цвет: Рой видел его прежде. Но где? Пусть уж рыцарь поскорее вернется, пусть в своей манере перечислит все логические ошибки, пусть скажет, что Меллер опять все напутал. Или хоть подскажет, что делать теперь – ведь рыцарь так любит просвещать всех вокруг…

За те десять минут, что не было Энди, Рой совсем замерз. Они все-таки меня нашли, твердил он про себя. Все-таки нашли.

Наконец – стук сапог, звон доспехов. На забрале у Энди горел эмотикон – сдвинутые брови.

– Убедились? – просипел Рой.

– Повежливее, мистер Меллер…

– Видели агентов?

– Допустим.

– Вот отстой! – Меллер вскочил на ноги. – Нужно уходить отсюда!

Энди сделал забрало прозрачным, как того требует корпоративный этикет. Лицо за стеклом было озадаченным, но не более того. Голос рыцаря был спокоен.

– Мой дорогой коллега, не спешите. Давайте обсудим сперва, что вы вкладываете в данное понятие. Будьте добры, сядьте и ответьте мне: по-вашему, кто такие «агенты Зла»?

Рой уставился на рыцаря. Он за дурака его держит, что ли?

– Итак… – поторопил Энди.

– Едоки разносят мор и делают людей едоками, – пробормотал Рой. – Агенты превращают людей сразу в полых.

При слове «полый» по коже у Роя пробежал озноб. Стать полым – еще хуже, чем умереть. Это даже хуже, чем стать едоком.

– В полых, значит… – произнес рыцарь. – В целом, верно. А каким образом, по-вашему, они это делают?

– Какая разница? Полый – он и есть полый.

– Меллер, отвечайте, будьте добры.

Уфф. Рыцарь не отстанет, понял Рой. Ну хорошо. Он притворился, что думает.

А ведь он и вправду не знал, откуда взялись все те полые, которыми завален Злой Город. С едоками все понятно: у них кровь настолько заразна, что эти гады втыкают в себя ногти, чтобы их обсеменить, и прокусывают изнутри щеки, чтобы кровь попадала в слюну. Но что касается полых – кровь у них черна и зловонна, но столь же инертна, как и они сами. Так что же делает человека полым, если не зараза? Как агенты убивают людей?

– Не находите ответа, мистер Меллер? – слыша его молчание, произнес Энди. – Ничего удивительного, поскольку интересоваться нужно не только техникой, но и историей.

– В каком смысле?

– Общеизвестно, мой дорогой коллега, что количество полых остается неизменным с самих Больших Похорон. Вся та полая нелюдь, что вы видите, появилась вследствие применения неудачной вакцины – «Ложной Панацеи», как ее стали называть потом. Если пожелаете – с удовольствием просвещу вас касательно этой истории.

Рой слышал о Ложной Панецее, но отчего-то кивнул, и Энди начал свой рассказ.

– Тридцатое октября две тысячи сорок четвертого года, первый день Больших Похорон. Сайлнс-сити, ввергнутый в хаос статикой Черной Луны и эпидемией Синего Колеса, сталкиваются с новой напастью: на улицах города появляется агрессивная нелюдь, разносящая неизвестную доселе болезнь. Власти призывают население запереться в квартирах, экономить воду и продовольствие, ждать помощи и не поддаваться панике. Ситуация крайне тяжелая, число зараженных растет. Голод, бандитизм, полный коллапс управления…

И вот на двадцатый день от начала БП корпорация Goodies объявляет, что им удалось создать вакцину. Только вообразите себе, что это значило для Сайлнс-сити! Сначала препарат тестируют на добровольцах, затем прививают иммунитет к болезни Черной Луны военным, и вскоре все лаборатории города уже производят вакцину по вновь открытой технологии. Каждого из горожан в почтовом ящике ждет конверт с логотипом «Goodies». Разговоры идут уже не только о профилактике, но и о лекарстве для тех, кто болен… Конец истории, полагаю, вам известен.

– Да уж… – проговорил Рой. Конечно, он знал о предательстве корпорации Goodies, когда на восходе Черной Луны почти полтора миллиарда жителей Сайлнс-сити как по щелчку пальцев попадали замертво, чтобы никогда больше не проснуться.

– Девять из десяти тех, кто на тот момент был жив – вы только вдумайтесь в масштабы, мой дорогой коллега! Именно Ложная Панацея наполнила наш город живыми трупами, а не едоки. «Агенты Зла» – так стали называть тех, кто разносил эти конверты. Вне всякого сомнения, агенты по сей день бродят по Городу – но уже не оказывают на него влияния. Ныне они – часть безликого Зла, достояние истории.

Энди сунул в руки Меллеру стакан с горячим, крепчайшим и очень сладким кофе.

– «Никаких сделок со Злом», – добавил рыцарь. – Третий Базовый Принцип. Беттеркайт-старший уже тогда допускал, что болезнь Черной Луны и лекарство от нее могут оказаться двумя фазами одного злодейского замысла. Беттеркайт-старший уже тогда предупреждал, что легкий путь – не обязательно верный. Потому и постулировал: «Никаких сделок со Злом!» И результат вы видите сами: те, кто последовал за Логосом и Последней Корпорацией, оказались спасены. Те же, кто пошел на поводу у страха… – рыцарь развел руками. – В основе Логоса лежит самый страшный урок, который человечество преподало самому себе.

С чего бы ни начинались рыцарские лекции, заканчивались они всегда одинаково. Но Роя интересовал сейчас не Логос, и не ошибки прошлого.

– Так значит, те двое не были агентами Зла?

Рыцарь вздохнул.

– Мистер Меллер, для чего я рассказывал вам все это? Возможно, они действительно были когда-то агентами – но какое это имеет значение? Сейчас они нечем не отличаются от обычных едоков. А та зараза, что сделала людей полыми, распространялась не через кровь или слюну зараженного – она распространялась через капсулы с пурпурной крышечкой и обещания рая на земле. Признаюсь вам, за всю свою жизнь я не видел ни одной такой капсулы – разве что на иллюстрациях в книгах Сайлнс-лэб. Дело в том, что дроны и едоки активно разыскивают и уничтожают вакцину, а также все ее изображения и даже упоминания в печатной продукции. У нас в городе Ложной Панацеи не видели с самих Похорон, и помнят о ней очень немногие. Вам нечего бояться. Полым вас никто не сделает.

Рой глянул в сторону, на черное светило, что уже наполовину утонуло в ступенчатом горизонте Западного Города.

– Но если это не агенты Зла, а обычные едоки – как они вышли на меня?

– На сей счет у меня есть кое-какие соображения, – ответил рыцарь. – Коллега, возможно, вам есть, что скрывать?

Рой глянул на Энди.

– Например?

– Вы уверены, что не брали из Пятна сувениров?

– Нет, конечно, – и это было чистой правдой. Рой что, похож на идиота?

– Возможно, вы не знаете об этом. К примеру, что-то приклеилось к подошве или к доспеху…

– Пепел, – внутренности Роя снова подернулись инеем. – Пепел попал.

– Очень может быть, – ответил Энди, – что нелюдь из Пятна теперь чует вас.

Рой вскочил на ноги.

– Только прошу вас, не нужно разоблачаться и искать маячок, – осадил его рыцарь. – Если я прав, доспех может потребоваться вам в любой момент.

– Очень… обнадеживает… – выдавил из себя Рой.

– И тем не менее, поводов для мистического ужаса я не вижу. По возвращении в Цитадель проведите стандартную процедуру демортидизации для доспеха и экипировки, а себя тщательно осмотрите при ярком свете. Сядьте. Успокойтесь. Выпейте кофе.

Рой вернулся в кресло, отрешенно потирая руки. Вот тебе и проклятие. Вот тебе и маячок.

Было уже совсем светло: солнце то ли всходило, то ли уже взошло, вот только где – непонятно. На столе перед Роем стоял рыцарский транзистор – старомодная пластмассовая коробка с матерчатым динамиком, антенной и одной-единственной ручкой – громкости. Она была в положении «off», но динамик трепетал, ловя колебания статики. Чем дальше – тем тише становился этот гул. Как и положено в последние минуты чернолуния.