Читать книгу Безымянное имя. Избранное XXI. Книга стихотворений - Вячеслав Шаповалов - Страница 19

Всё, Мария, я сделал, как научили:

свечку зажёг и поставил – и попросил о прощенье,

встал на колени на коврик потёртый. Глаза остыли:

слёзы сглотнул – без них всё равно плачевней.

Всё, Пречистая, сделал я, как подсказали:

руки омыл и лицо из Твоего колодца.

Правда, вода была воплощена в металле:

нажмёшь на кнопку – и благодать прольётся.

Не было мне знаменья, Богородица Пресвятая,

ничто не открылось душе, что было сокровенно.

Птаха в мандариновой роще что-то мне просвистала

на влажных Твоих серпантинах под колёсами ситроена.

Всё, Богоматерь, я сделал: и крестик купил у турка,

правда, к нему прибавил ятаган двуострый —

эфес у него эфесский, на таможне придётся туго,

но таможня и горняя сфера – родные сёстры.

Всё я сделал, Марьям-Ана, в этот вечер,

хадж свой, убогий духом, у могилы Твоей завершая,

и если на зов ответить мне больше нечем,

то, значит, дошёл и я до предела, до края.

Я всё это вижу – и спокоен при этом,

по фигу мне, что будет со мной и страною.

Что ж так больно мне, будто Тебя я предал?

Холодно, грустно, стыдно – но не пред Тобой одною.

Матерям, чьи могилы разбросаны по вселенной,

трудней, чем их детям, чьи могилы они потеряли.

Турецко-греческий ветер, непримиримо солёный,

воплощается молча в ветхом мемориале,

но сирота всё ищет отца – и Отца обретает,

и ноша мира, взваленная на хрупкие плечи,

как эти масличные листья, не облетает,

вечнозелёная.

Но матерям – не легче.