Читать книгу Безымянное имя. Избранное XXI. Книга стихотворений - Вячеслав Шаповалов - Страница 9

…Вокруг – Шестидесятые года,

вот только имена поизносились,

таблички стёрлись, лозунги забылись,

мир вымер, очужели города.

…Ковчег-планета. Выпускают пар —

семь чистых пар и семь нечистых пар.

Бастилии порушим, с нами Бог,

наш день велик, хотя и век убог! —

срифмуем клиповое либерал

попарно с «убивал» и «умирал»!

…Бивариантны сыскарей труды,

надежд стигматы и галош следы,

кенедианты в старом водевиле,

рейганомонстры, шляпы крокодильи,

андропофаги с черепом во рту —

все бдят: – Евреи тут не проходили?

– Дык вон они, отплыли поутру!

…Ковчег-авианосец. Пекло вод.

Зад – pussy, но в межбровье – кукловод.

Два игрока склонились над доской.

Упали веки. Восковые лица.

Грядет оргазм томительного блица,

гамбит промеж нью-йорком и москвой.

Вот клетки: восемь-на-восемь, дресс-код

(для клеток) – чёрно-белые одежды,

попарно пилигримствуют все те, что

зовут в новоегипетский исход.

…Ау, Шестидесятые года! —

прошли, полны невыдуманной болью:

грозы не знали пешки над собою,

секиры грязной взлёта над судьбою —

ах, не про них во облацех вода! —

льнут, юные, к чужому водопою:

темна инакомыслия беда.

Но, тронута холёною рукой,

юнцов и юниц сблёвывает площадь —

и молча государственная лошадь

косит зрачком с кровавою каймой.

…Я дурачка родного подниму.

Но я не сторож брату своему.

Те с лэнгли, те с лубянки – братаны,

чьи лица стряпало одно лекало,

в чьих запонках играет карабах,

полярных стран достойные сыны,

в заветных устремлениях равны,

сдвигают утомлённые бокалы

за мёртвых в укреплённых городах.

…И к праху ветром прибивает прах.