Читать книгу Театры Тольятти. Том 1 - Вячеслав Смирнов - Страница 71

Актер драматического театра «Колесо» имени Глеба Дроздова Евгений Быков, пожалуй, один из ярчайших представителей молодого поколения «колесовцев». Об этом можно судить по изрядному количеству поклонников, и особенно поклонниц.

На сцене «Колеса» Евгений сыграл почти в двух десятках спектаклей. Среди них – «Тетушка Чарли», «Вуаля, мсье Блез!», «Причины и следствия, или Стакан воды», «Один на миллион – Пьяная ночь» и другие. Помимо этого, Быков задействован в ряде тольяттинских радио- и телепрограмм, занимается PR и редактурой новостей сайта театра «Колесо». Естественно, темой нашей беседы и была работа в театре.

– Как вы решили стать актером?

– Я никогда не мечтал быть артистом и не скрываю этого. Я всегда хотел быть капитаном, плавать на теплоходе. Но когда я понял, какие там экзамены сдавать – физика, математика, в которых я вообще ничего не понимал, я просто не знал, куда поступать. Случайным образом, уже в шаге от военкомата, я увидел объявление: «В Волжском университете имени Татищева добор на курс Глеба Дроздова». До этого я ни разу не ходил в театр, я даже не задумывался, что есть такая профессия – артист. Ну, в кино они вроде как бы работают… Школа нам не привила подобного интереса, тем более что тогда служба PR театра «Колесо» мало работала по школам. Я случайно увидел это объявление и думаю: «Я же в школьной самодеятельности участвовал. Надо пойти, попробовать. Тем более университет, я в армию не пойду…» Пришел и сразу поступил каким-то образом. Мне помогла моя учительница по литературе подобрать репертуар, до сих пор ей благодарен. Первой, кого я увидел в театре, была Наталья Степановна Дроздова. Я говорю: «Здравствуйте, я хочу быть артистом». Она отвечает: «Ну, подготовьте репертуар». Я говорю: «Что?» А я не понимал этого слова – репертуар. Что такое репертуар? Господи, что же меня грузят какими-то словами?! Словом, вот так я поступил и начал учиться.

– Помните свои первые роли?

– Мне очень повезло, я играл Кая в спектакле «Снежная королева» – моя первая главная роль. Сейчас вспоминаю и за голову хватаюсь, думаю: «Господи, как бы я сейчас все по-другому сыграл!» Какой я дурачок был, всего боялся, когда выходил на сцену, меня трясло, я думал – быстрей бы отыграть. А вообще, самый первый спектакль – участие в массовке «Ромео и Джульетта». Вспоминаю тогдашнюю работу с Глебом Борисовичем Дроздовым – это, конечно, была удивительная вещь.

– Актер – человек подневольный, он выполняет волю драматурга, прямые указания режиссера. Что чувствует артист, подчиняясь сразу целому ряду установок?

– Это моя профессия, я уже привык подчиняться. Порой какие-то вещи происходят во время репетиций, режиссер заставляет делать то, чего ты совершенно делать не хочешь. Да что скрывать, мне порой откровенно не нравится произведение, над которым я работаю, но я человек подневольный, в контракте написано, что я не имею права отказываться от ролей. Хотя от многих я бы отказался. Просто сказал бы: «Я не хочу это играть, я не буду это играть». Или: «Мне не нравится, я не могу это сделать». Но это и есть профессионализм – закрывать глаза на подобные вещи и делать качественную работу. Вместо того чтобы послать всех, порвать пьесу, потому что она не нравится! Имеется и другая сторона: есть режиссеры, которые знают, что они приехали на два месяца, они должны сделать спектакль, отработать гонорар, им все равно, хочет актер с ними работать или нет. «Мне надо быстро отработать и съехать в другой город». А есть режиссеры, которые способны влюбить в пьесу. Например, из последних режиссеров, с кем я с удовольствием работал – это Валентин Варецкий, он ставил «Двух зайцев». У меня была микророль, текст помещался на одной страничке, но он заставил в нее влюбиться и сделать.

Потом, Олег Ринге – мы с ним работали просто удивительно. Прежде всего, потому, что он не только режиссер, но еще и артист. Мы с ним хорошо сошлись: это было очень легко, поскольку ранее учились на одном курсе. И моя, наверное, самая главная работа в актерской жизни – это спектакль «Билокси-блюз» режиссера Николая Козака. У него не было режиссерского образования, он сразу признался: «Ребята, я не собираюсь на вас выливать режиссерские амбиции». Эти люди действительно заставляют влюбиться в материал. Когда я прочитал пьесу «Билокси-блюз», то подумал: «Ой, военщина, как мне это неинтересно». А через день я бегал на репетиции, потому что он смог заразить, соблазнить пьесой. Эта работа, кстати, похожа на секс: режиссер соблазняет, а мы отдаемся, как женщины. Поэтому резюмирую: это моя обязанность – любить, подчиняться и делать работу.

– Некоторые говорят, что Тольятти – не театральный город, здесь нет театрального зрителя, нет театральной критики…

– А что у нас тогда, два города театральных – Москва и Питер? Я считаю, нельзя так говорить: театральный город – не театральный… Все-таки театр существует в городе уже, слава Богу, 21 год. И не может быть не театральным город спустя столько лет. Из того миллиона населения, что проживает в Тольятти, я думаю, есть 100 тысяч человек, которые могут сказать: «Мы любим театр «Колесо». И если кто-то задумает снести театр и устроить там шикарный клуб, они придут и скажут: «Не надо это делать, потому что мы его любим, мы раз в два-три месяца приходим на спектакли». Я не считаю, что мы не театральный город. Ради этих ста тысяч, даже десяти тысяч, мы будем работать. Есть постоянные зрители. Я в театре уже с 1996 года, тринадцать лет. И замечаю поколение растущих зрителей. Девчонки-первокурсницы ходят на каждый спектакль, сидят на первом ряду. Я поражаюсь: а как же время на личную жизнь? Проходит года три. Эта девочка выходит замуж и приходит уже с мужем…

А вообще, да, театров в Тольятти мало. Я бы, например, хотел, чтобы были балет, опера. Почему наши зрители ездят в Самару? Хорошо, что есть Молодежный драматический театр, кукольный театр.

– Есть ли какой-то драматургический материал, какие-то роли, которые вы еще не сыграли, но хотелось бы попробовать?

– Сейчас у меня какой-то переломный период, все-таки я уже немало лет работаю, даже не знаю, чего я хочу. Но последняя моя мечта была сыграть Моцарта. Не в «Моцарте и Сальери», есть другая пьеса, Питер Шафер – «Амадей». Она мне очень нравится. Но сейчас я уже думаю: а смогу ли я быть таким Моцартом, которого там надо сыграть? Все равно же немножко меняешься: ты в театр пришел одним человеком, а спустя годы стал совершенно другим. Словом, сейчас не знаю, что хочу сыграть. Пока ничего, наверное.

– То есть устраивает то, что происходит в данный момент? Или просто рабочая нагрузка вызывает апатию?

– У меня нет апатии. Единственное, о чем я мечтаю после Нового года: скорей бы отпуск! Может быть, это и нельзя слышать зрителю. Хотя почему нет? Я такой же человек, это моя работа. Конечно, зритель никогда на сцене не увидит, что я хочу в отпуск, но я мечтаю «сыграть в отпуск», съездить на море как всегда, отдохнуть, и все.

ТО №2 (1749) 23.01.2009