Читать книгу Верховный правитель. Часть 1 - Яков Канявский - Страница 4

Было хорошее субботнее утро. Друзья завтракали на веранде и, как всегда, громко дискутировали на разные темы. Без дискуссий у них никогда не обходилось.

За разговором они не сразу услышали стук в калитку.

– Заходите! – крикнул Юрий Сергеевич.

Во двор вошёл незнакомый парень. Одет он был по современной молодёжной моде. На плече висел маленький радиоприёмник.

– Здравствуйте.

– Привет. Вы кого-нибудь ищете, молодой человек?

– Мы собираем подписи населения. Хотим добиться проведения референдума по вопросам социальной политики правительства.

– А кто это «мы»?

– КПРФ.

– Вы представьтесь, молодой человек, – продолжил беседу Юрий Сергеевич.

– Сергей, Сергей Виленский.

– Так вот, Сергей Виленский, должен вам заметить, что с коммунистами мы никаких дел иметь не хотим.

– Ну конечно… – с обидой ответил Сергей, оглядывая всё вокруг. – Такой дом отгрохали, и социальное положение людей вас не волнует.

– Этот дом, молодой человек, я построил после развала советской власти, когда стал работать на себя. А при той зарплате, какую мы все имели при коммунистах, дом построить мы бы не могли, только курятник. Но тогда почему-то вопрос о социальной политике правительства не ставился. И сейчас нас этот вопрос волнует. Но мы не хотим иметь дело с коммунистами, так как страна находится в таком положении именно по их вине. Именно за время их правления Россия так отстала в развитии от других стран, хотя до революции кое в чём опережала.

– Но ведь при советской власти все предприятия работали, – парировал Сергей, – а теперь стоят!

– Работали. Только что они выпускали?.. В основном вооружение. А гражданской продукции выпускалось недостаточно и по количеству, и по качеству.

– Ты думаешь, – вмешался Дмитрич, – что при советской власти, даже при наличии денег, можно было бы построить этот дом? Да ты бы материалы нигде не достал. Их ведь никогда не было в открытой продаже. Всё шло только по фондам и только для предприятий. Да и тем не хватало. Вот такая была эффективность, хотя все предприятия работали.

– И всё равно, при советской власти было лучше, – не сдавался Сергей.

– Да откуда ты знаешь, что было лучше? Ведь ты советскую власть, судя по возрасту, почти не застал.

– Книжки читаю, у нас в городской организации их много всяких.

– А кто руководит вашей городской организацией?

– Пинчук Иван Васильевич.

Аркадий всё время сидел немного в сторонке и в разговор не вмешивался. Только внимательно разглядывал Сергея. Но услышав последнюю фразу Сергея, усмехнулся и задал парню вопрос:

– А у тебя, Серёжа, отчество не Семёнович, случайно?

– Семёнович, а что?

– А маму твою не Соней зовут?

– Соней. А вы откуда знаете?

– Я даже знаю её девичью фамилию. Соня Лифшиц. Правильно?

– Да, – ещё больше удивился Сергей. – Откуда вы всё знаете?

– Я-то знаю. А вот ты о своём прадеде что-нибудь знаешь?

– Почти ничего. Знаю, что он был врачом, и всё. Мне родители о нём не рассказывали.

– В своё время у них были причины, чтобы не рассказывать. А теперь можно было бы и рассказать. Родители твои, может, и сами мало знают. А вот дед мог бы рассказать.

– Дедушка давно умер. Они с прабабушкой войну еле пережили. С тех пор здоровье у него было неважное. Он рано умер. Я его уже не застал.

– Тогда понятно. А прадед твой, Соломон Аркадьевич Виленский, действительно был врачом. Он заведовал городской скорой помощью. Дело было ещё до войны, в 1937 году.

* * *

Руководить Станцией скорой медицинской помощи в то время было очень трудно. Транспорта почти не было. Пара машин, собранных на базе «полуторки», не могла обеспечить все вызовы. Бригады работали в напряжённом режиме, но не всегда поспевали оказать больному своевременную помощь. Врачей в городе было мало. В бригадах работали в основном фельдшеры, выпускники медицинского училища. В городе, расположенном на горах, вообще трудно доехать к больному, особенно зимой. А тут ещё состояние дорог было плачевным. Не ремонтировали их с дореволюционных времён.

Как-то, еле добравшись к больному, Соломон Аркадьевич спросил хозяина:

– Как же люди тут до революции столько десятилетий ездили?

– А до революции тут, дорогой доктор, порядок был. Каждый хозяин обязан был следить за участком дороги против своего дома. Канавы постоянно чистили, чтоб вода дорогу не размывала. Снег регулярно убирали. Только ночью снег выпадет, а к утру уже дорога расчищена. И околоточные за этим строго следили. Не то что теперь.

– Да, неплохо было бы и теперь ввести таких околоточных, – вздохнул Соломон Аркадьевич. – Вот мы сейчас больного повезём, а как сможем подняться в гору к городской больнице, не знаю. Всё-таки окраина города, никто там дорогу не чистит.

Разговор этот слышал молодой фельдшер Вася Пинчук, который в это время вместе с шофёром выносил носилки к машине. Вася этот звёзд с неба не хватал, да и ленив был. Медицинское училище еле закончил. А вот амбиций и самонадеянности ему было не занимать. Эта самонадеянность его как-то и подвела. Он однажды должен был делать укол человеку и по ошибке чуть не ввёл другое лекарство, которое могло ухудшить состояние пациента. Хорошо, что ошибку вовремя заметил Соломон Аркадьевич и несчастного удалось спасти.

После этого случая Соломон Аркадьевич вызвал Васю к себе в кабинет и поговорил с глазу на глаз.

– Я ведь помню, Василий, как ты учился. (Так как врачей в городе не хватало, Соломон Аркадьевич по совместительству преподавал в училище.) Я ведь тебе на экзаменах натянул троечку, надеясь, что ты на практике будешь ума набираться. Но ты и здесь ленишься. Из-за этого ты сегодня чуть не погубил человека. И с таким отношением к делу можешь ещё бог знает что натворить. Поэтому предупреждаю: если за ум не возьмёшься, в целях безопасности людей выгоню тебя к чёртовой матери.

О безопасности пациентов Соломон Аркадьевич подумал, а о своей – нет. Вася же призыв «взяться за ум» воспринял по-своему. Он стал усиленно думать, как избавиться от Соломона Аркадьевича.

И тут он вспомнил зимний разговор своего начальника с хозяином дома, когда ездили на вызов к больному. Тут же в НКВД был отправлен донос, в котором говорилось, что врач Виленский в разговорах хвалит бывший царский режим и осуждает советскую власть. Этого было достаточно, чтобы данный врач исчез навсегда. В городе у него остались жена с маленьким сыном. Высылать их никуда не стали, ведь Урал тогда и так слыл захолустной провинцией. Но они считались семьёй врага народа со всеми вытекающими последствиями.

Город до войны был сравнительно небольшой. Люди в нём жили многими поколениями. Семья Виленского тоже много десятилетий жила в городе. В девятнадцатом веке один из предков Соломона Аркадьевича работал в одно время с будущим дедушкой «вождя мировой революции»: господин Бланк служил тогда в этом городе. А семью Виленского знали все, многие у них лечились не одно поколение. И когда в этот дом пришла беда, нашлись добрые люди и в органах и намекнули, кто сочинил донос на Соломона Аркадьевича.

А Васе такой метод работы понравился. Он ещё не раз им пользовался, устраняя своих противников и конкурентов. Так постепенно он занял должность начальника Станции скорой помощи и проработал в ней много лет.

* * *

– А ты, Аркадий, откуда всё это знаешь? – удивились друзья.

– От своего любимого дядюшки, земля ему пухом. Он ведь во время войны сумел вырваться из-под бомбёжек на Украине и проработал здесь врачом большую часть своей жизни. Его тоже знали, поскольку он лечил многих. Неоднократно ему приходилось лечить и вдову Соломона Аркадьевича. Да и сынишка рос болезненным. Много лишений пришлось на долю этой семьи. Там дядюшке и поведали эту трагическую историю и молили Бога, чтобы он покарал доносчика. А исполнить в какой-то мере эту мольбу, по стечению обстоятельств, выпало моему дяде. Дело в том, что, когда началось «дело врачей», Василий Пинчук начал собирать материалы на моего дядю. И добрые люди дяде об этом шепнули. Надо было принимать срочные контрмеры. Но какие? Не мог же дядя пользоваться теми же методами и писать донос на Пинчука… Надо было сделать всё тоньше и самому в этом деле не фигурировать.

И выход был найден.

Дело в том, что у Пинчука была одна слабость. Он был жаден. Ему было жалко тратить деньги даже на еду. Да и жена его не любила готовить. Но кушать же хотелось всем, и Василий Пинчук нашёл метод бесплатного питания. Каждый день в городе кого-нибудь хоронили и устраивали поминки. А поскольку родственников и знакомых у каждой семьи было много, то поминки устраивали обычно в столовых. Пинчука тоже в городе знали многие и посещение им поминок почитали за честь.

Каждое утро по дороге на работу Василий покупал свежую городскую газету. Другие печатные издания его мало интересовали. У себя в кабинете он первым делом открывал последнюю страницу и смотрел колонку о похоронах. Поскольку часто объявлений было несколько, приходилось ещё выбирать, к кому пойти. О своём выборе он сообщал по телефону жене, и та вместе с маленьким Ванькой в назначенное время была на месте. Василий подъезжал прямо с работы. Таким образом, вся семья была ежедневно обеспечена сытным обедом с хорошей выпивкой.

Подобный метод питания осуществлялся на протяжении многих лет. Об этой слабости Пинчука к пиршеству на похоронах было известно и моему дядюшке. Можно было нанести упреждающий удар. Своей информацией дядя поделился с заместителем редактора городской газеты. Тот сам до войны служил в органах НКВД, был высокоидейным коммунистом и боролся за чистоту рядов партии.

Через несколько дней в газете появился разгромный фельетон. Надо было принимать меры. Пинчука исключили из партии и выгнали на пенсию. Заодно можно было отчитаться в принятых мерах по «делу врачей». Кто там будет разбираться, что Василий Пинчук не еврей?..

А у Пинчука началась совсем другая жизнь. Жена за все эти годы совсем разучилась готовить, да и по части лени не уступала мужу. К тому же на пенсию здорово не расшикуешься. Экономить надо, что-то выкраивать. Жена в этом ничего не понимала. А Василий за многие годы привык к ежедневной выпивке за обедом, и отказаться от этого удовольствия уже не мог. От безделья он окончательно спился и долго не протянул. А сын его Ванька, видишь, местными коммунистами теперь управляет и воспитывает достойную смену.

В разговоре наступила пауза. В тишине была слышна лившаяся из приёмника Сергея песня в исполнении группы «Лесоповал».

– Теперь, Серёжа, – обратился к нему Юрий Сергеевич, – когда ты узнал историю своей семьи, можешь подумать и решить, действительно ли в советское время было лучше. Ты вот сейчас слышал песню на слова поэта Михаила Танича. А ведь и у него судьба сложилась трагически. В 1947 году как-то в разговоре тот похвалил немецкие дороги. Он, боевой офицер, прошёл войну и имел возможность сравнивать немецкие дороги с нашими. Этот разговор стоил ему шести лет лагерей. Вот ты сейчас ходишь, подписи собираешь за референдум, и никто тебя не трогает. А в советское время ты не успел бы и пару домов обойти, как оказался бы уже за решёткой.

Сергей сидел, опустив голову. По щеке скатилась слеза. Потом он поднялся, как-то виновато глянул на всех:

– Пойду я, пожалуй.

Он медленно пошёл к калитке. Друзья молча смотрели ему вслед.

Ещё некоторое время все молчали. Первым тишину нарушил Дмитрич:

– Жалко парня, запутался совсем. И как это коммунистам опять удаётся одурманивать молодёжь?

– Ложью и удаётся. Коммунисты всегда были мастерами пропаганды. Несколько поколений одурманивали. И сейчас издаётся масса книг, где история опять искажена. Сталин там представлен хорошим менеджером, а массовые репрессии преуменьшаются и объясняются необходимостью борьбы с врагом.

– Действует и ещё один фактор. Люди недовольны нынешним состоянием экономики, политики и так далее. То есть все недовольны действиями властей. Коммунисты существующую власть критикуют. И тут действует принцип: «Враг моего врага – мой друг». А старики ещё подливают масла в огонь своим ворчанием, что при советской власти всё было дёшево. Они уже забыли, что хоть и было дёшево, но купить было негде. Всё это и сбивает с толку молодёжь.