Читать книгу К 212-й годовщине «Грозы 1812 года». Россия в Опасности! Время героев!! Действовать надо сейчас!!! Том I. Грузин, «немец», татарин и серб! - Яков Николаевич Нерсесов - Страница 3

В начале 1810-х гг. в Европе наступило обманчивое затишье.

Окопавшаяся на своем острове Британская владычица морей как всегда лишь интриговала, щедро раскрывая континентальным противникам Наполеона свой бездонный, за счет постоянного грабежа многочисленных колоний, кошелек.

Наследница былой славы Фридриха Великого Пруссия угодливо выжидала, исподволь перевооружая армию, куя и точа сабли, отливая пушки и ядра.

«Старая шлюха Европы» Австрия – последний осколок некогда могущественной Священной Римской империи – ради поправок к мирному договору от 14 октября 1809 г. с «корсиканским чудовищем», трижды победившим ее за последние 10 лет, готовилась откупиться от него «белым телом» одной из своих принцесс-девственниц.

Единственным препятствием на пути к полному господству Наполеона в континентальной Европе оставалась могущественная Российская империя. Только уничтожив русскую армию, французский император мог рассчитывать на то, что ему удастся поставить на колени Англию, дерзко бросавшую ему вызов из-за Ла-Манша и стать полновластным хозяином Европы.

Наполеон высокомерно заявлял: «Через пять лет я буду господином мира! На моем пути только Россия! Я раздавлю ее!»

…Кстати, не исключено, что крылатое выражение «наполеоновские планы» могло войти в обиход примерно в это время. Однажды в период от 1809—1812 Наполеон и Бертье, склонились над картой мира. Император поведал своему начальнику штаба о своих новых, по истине «наполеоновских» планах. Привыкший восторгаться своим гениальным патроном, Бертье смог лишь изумленно выдохнуть – «Ваше Величество!? Вы хотите получить весь мир!?» Ответ был кратким и вразумительным: «Этот мир не так уж велик!»…

Одним из главных камней преткновения между Францией и Россией стали поляки.

Бонапарт образовал в отнятых у Пруссии польских землях герцогство Варшавское и продолжал «кормить» поляков надеждами на восстановление всей территории Речи Посполитой, что никак не входило в планы Российского императора.

…Между прочим, не исключено, что прорвавшись к головокружительным высотам власти, Наполеон не забыл промозглый зимний день в Ливорно в далеком 1789 г., когда ему якобы было отказано в русской военной службе. Этого он не забывал никогда. Не раз с горечью он перебирал в памяти мельчайшие детали той старой истории и убеждался, что помнит все, как будто это было вчера. Где-то в глубине души он осознавал, что против России его толкают не только политические и государственные интересы, но и неутоленная, глубоко личная обида просителя, которому жестко отказали в том, о чем он так настойчиво просил…

Если начав войну в фанатично-католической Испании, Наполеон по его собственному признанию совершил «глупость», то поход по необъятным просторам Российской империи обернется для него катастрофой. Рок толкал французского императора в Россию, а его звезду – к закату.

Война была неизбежна.

Европа в напряженном молчании ожидала развязки событий.

…Кстати, после очередной войны Бонапарта с Австрией вся Европа окончательно убедилась, что «корсиканское чудовище» отнюдь не непобедимо (первые сомнения в этом возникли после кровавой «ничьей» со стойкими русскими на ледово-заснеженном Прейсиш-Эйлау). И хотя ценой колоссальных усилий он еще раз поставил ее на колени – на этот раз под Ваграмом, но уже были большие неудачи под Асперном и Эсслингом. Многие в Европе начали исподволь готовиться ко всеобщему бунту. Но всему свое время, а пока назревала очная встреча задиристого «галльского петушка» с тяжелым на подъем могучим «русским медведем». Причем, не в Европе, а на бескрайних просторах российской империи, хозяина которой Наполеон позже охарактеризовал «греком конца Византийской империи», т.е. человека склонного к мистицизму и цинизму, боязливого и тщеславного, полного двуличия. А ведь поначалу явно очарованный Александром I, Наполеон, так хорошо умевший судить о своих собеседниках, называл его «очень красивым и добрым молодым императором». Если это так, то Бонапарт так и не раскусил «плешивого щеголя» до конца!? Впрочем, фигура Александра Павловича весьма и весьма неоднозначна, но это уже другая история, лежащая за пределами нашего повествования…

В январе 1811 года Наполеон отобрал небольшое германское княжество Ольденбург – владение герцогов Петра и Георга Гольштейн-Эйтенских – мужа сестры (Екатерины Павловны) и дяди Александра I. Когда российский император выразил протест, французский император цинично заявил, что Россия может потерять «не только Польшу, но и Крым!» Спустя несколько месяцев на официальном приеме в Париже он открыто бросил в лицо русскому послу князю А. Б. Куракину: «Весь континент будет против вас!»

В личных взаимоотношениях двух владык крупнейших империй всплыли на поверхность давние личные обиды.

…В далеком 1804 году Наполеон опрометчиво расстрелял ни в чем не повинного последнего представителя родственного Бурбонам дома Конде герцога Энгиенского, нагло похитив его с помощью драгун из-за границы. Александр возмутился содеянным в письменной форме.

В ответ русский царь получил письмо, в котором французский император явно намекал на причастность Александра к заговору и убийству его отца, императора Павла I. Это было оскорбление, хуже которого трудно было что-нибудь придумать.

Александр, «этот грек времен поздней Римской империи – тонкий, фальшивый и ловкий», затаил глубокую обиду и стал ждать своего часа.

Но он все еще не наступал…

И вот он настал!

Вскоре после Тильзита Наполеон стал активно искать себе… молодую (!) жену, которая могла бы подарить ему наследника его престола и закрепить за ним династию. Императрица Жозефина, ставшая к тому времени в силу возраста бесплодной, уже «вышла в тираж».

Первой среди высокородных невест стояла Великая княжна Екатерина Павловна… сестра императора Александра I. Через посла в России Армана де Коленкура он начал зондировать возможность этого брака.

«Катиш» (так звали княжну в семье) – созданию крайне амбициозному – «грозила» участь французской императрицы! Казалось, родственные связи с Францией с всесильным повелителем Европы будут чрезвычайно полезны для России!?

Будучи человеком крайне лукавым, российский император, как всегда не отказывал, но и не давал согласия. Общаясь на эту тему с французским послом, «наш ангел», так его величали при дворе, все время ссылался на волю матери, которая для него, послушного сына, по его клятвенным утверждениям, была священна.

Вдовствующая императрица и ее очень своевольная дочь-любимица заняли глухую оборону: политические и династические выгоды были для них ничто. «Катиш», у которой с царствующим братом были особо «доверительные» (ходили слухи, что брат совершенно по особому опекал любимую сестренку) отношения, наотрез отказалась обсуждать кандидатуру Буонапартии, резко заявив, что «готова пойти за последнего русского истопника, чем за этого корсиканца».

Ее дерзкий ответ стал известен Бонапарту…

Получив отказ от «Катиш» с ее истеричным, сугубо женским «комментарием», Наполеон все же не отступился и в 1809 г. «перенес артподготовку на иную цель» – на другую великую княжну…14/15-летнюю Анну Павловну.

Отказать Наполеону во второй раз (!) было делом совершенно неслыханным! Всесильная императрица-мать Мария Федоровна не знала, как поступить!

Приносить в жертву свою юную невинную дочь кровожадному тирану она не хотела. Судьба дочери была для нее превыше всего. «Если у нее не будет в первый год ребенка, – писала она своему царствующему сыну, ей придется много претерпеть. Либо он с ней разведется, либо захочет иметь детей ценою ее чести и добродетели.»

У матери с сыном состоялся очень трудный разговор, после которого Наполеону отказали, сославшись на то, что в связи с несовершеннолетием его сестры брак пока… не возможен. Огромную роль в этом отказе сыграло категорическое нежелание родниться с «корсиканским выскочкой» именно вдовствовавшей императрицы.

Много лет спустя, уже оказавшись на о. Св. Елены, Бонапарт был полностью уверен, что если бы ему удалось породниться с династией Гольштейн-Готторпов (стыдливо называемых в России Романовыми), то он не потерял бы французского трона.

«Друг по Тильзиту и Эрфурту» попал в точку, нанеся чувствительный удар по самолюбию безродного французского самодержца. «Грек времен поздней Римской империи – тонкий, фальшивый и ловкий» (извините за повтор, но это очень емкое и доходчивое определение!) отыгрался, за все унижения, доставленные ему «корсиканским чудовищем», а оно закусило удила…

…Между прочим, в ту пору Наполеон уже совсем не походил на того «романтизированного» генерала Бонапарта, запечатленного кистью выдающегося французского художника Антуана Гро на замечательном портрете «Бонапарт на Аркольском мосту». Там, как мы помним, его герой изображен в столь выгодной героической манере, неудержимо рвущимся вперед, с развевающимся знаменем в руках. Теперь это уже был не тот приподнятый образ Бонапарта, которым его сограждане могли лишь восторгаться, а невесты прельщаться. Наполеон сильно располнел, даже обрюзг, у него появилось заметное брюшко, сильно поредели волосы. В общем, внешне он все больше становится тем самым Наполеоном, который навсегда остался в памяти человечества. Годы не красят людей, даже гениев…