Читать книгу Город Антонеску. Книга 1 - Яков Верховский - Страница 23

Книга 1
Исторические хроники 1941—1944
Действие второе: «Концерт на Маразлиевской»
«Город Антонеску» – город повешенных

Оглавление

Жители «Города Антонеску» еще спали, когда под их окнами застучали топоры – убийцы начали строить виселицы.

В скверах, на площадях, на перекрестках улиц.

Десятки, сотни виселиц. На привокзальной площади, на Куликовом поле, на Привозе, на Французском бульваре, на Александровском проспекте.

Работа шла споро, и через час-другой уже можно было вешать.

И они начали…

Ловили и вешали… Ловили и вешали…

Всех подряд…

Вешали… Вешали… Вешали…

И вскоре уже не стало свободных виселиц!

Тогда стали вешать на ветках акаций, выписанных Дюком де Ришелье из Европы, на старинных газовых фонарях, зажигавшихся в давние времена лихими фонарщиками, на витых чугунных решетках балконов, спорящих по красоте с балконами Барселоны. Пришлось даже вешать на ярко раскрашенных детских каруселях, и трупы повешенных выглядели особенно зловеще в окружении веселых лошадок и слоников.

Одним из повешенных был профессор Григорий Фудим.

Свидетельствует Александр Сапин: «То, что я увидел там, до сих пор остается в моей памяти страшным кошмаром: повсюду валялись трупы убитых евреев, а на столбах – повешенные. В ужасе я побежал по городу. И на других улицах картина была та же: сотни трупов повсюду. В одном из них я узнал своего товарища Абрашу Каминского, в другом – Фудима, известного в Одессе преподавателя физики…»

Тысячи, тысячи повешенных.

Страшное, вызывающее тошноту зрелище.

Свидетельствует Владимир Рабинович: «23 и 24 октября, куда ни кинешь глаз, кругом виселицы. Их тысячи. У ног повешенных людей лежат замученные, растерзанные и расстрелянные.

Наш город представляет собой страшное зрелище: город повешенных…»

С 7 часов утра и до 12 часов дня, за пять часов, в Одессе было повешено около 5 тысяч человек. Одесса стала городом повешенных.

Впрочем, в нашем городе, в нашей Одессе «такое» не могло бы произойти.

«Такое» достойно было только «Города Антонеску».

Вот и сбылась мечта бесноватого фюрера. Еще в 1922-м он обещал, что, придя к власти, прикажет «поставить на площади Мариенплац в Мюнхене столько виселиц, сколько поместится… и вешать будут жидов, одного за другим, и висеть они будут столько, сколько позволят элементарные нормы гигиены. И, как только снимут одних, сразу же будут повешены следующие, пока в Мюнхене не останется ни одного жида…»

Теперь виселицы стоят на площадях Одессы.

Теперь евреев, одного за другим, вешают в Одессе.

Вот они – эти повешенные евреи – на фотографии.

Немецкий фельдфебель сделал этот снимок – «на память» – и, помещая его в альбом, подписал, чтобы не было уже никаких сомнений: «JUDEN».

Этот немец, убитый впоследствии под Сталинградом, был, как видно, заядлым фотографом – в Париже он снимал Эйфелеву башню, в Дрездене мосты и церкви, а в Одессе – повешенных.

Достопримечательностью Одессы стали повешенные евреи.


ИЗ ДНЕВНИКА АДРИАНА ОРЖЕХОВСКОГО

«23 октября, 12 часов дня. В данный момент наша улица оцеплена, рум. с. делают обыски и выводят евреев. На Куликовом поле уже несколько человек висят…»

Достаточно! Довольно! Opri!

Наконец, где-то в районе полудня, прозвучала команда: «Opri!»

Дело заключалось в том, что некуда было вешать!

Не было мест на ветках акаций, на фонарях, на балконах.

Не было мест даже на каруселях.

Повсюду висели люди со сведенными в конвульсиях ногами и вывороченными лиловыми языками.

Да и сами командующие – генералы Мачич и Трестиореану – были в смятении: акция явно начала выходить из-под контроля.

Создавалось впечатление, что «людские ресурсы» теряют рассудок. Создавалось впечатление, что солдаты превращаются в зомби, что вот-вот, еще немного, и они станут вешать друг друга.

Шутка ли – каждый из них повесил не менее сотни людей!

Каким нужно быть варваром, чтобы сделать это и не сойти с ума!

Вот ведь даже сам архитектор «окончательного решения» Генрих Гиммлер, увидев однажды расстрел евреев, упал в обморок.

Увидел, заметьте, не повешение, а всего лишь расстрел. И даже не массовый – а так… смешно сказать!.. расстрел какой-то сотни жидовок и жидовских ублюдков.

Было это в августе 1941-го в оккупированном Минске.

Узнав, что Гиммлер собирается посетить Минск, группенфюрер Небе, командующий Эйнзатцгруппе «В», решил порадовать патрона захватывающим зрелищем расстрела. Вначале Гиммлер был даже доволен этим.

«Хорошо, что я смогу хоть раз увидеть все сам», – сказал.

Но когда он действительно увидел «все сам» – увидел, как люди падают в расстрельный ров, как продолжают там шевелиться и звать на помощь, он потерял сознание. Хорошо еще, что подручный его, группенфюрер Вольф, успел подхватить слабонервного шефа и помог добраться до личного «хорьха» с номером «SS-1».

Результатом этого спектакля не стал, конечно, отказ от расстрелов, но возможности уничтожения были расширены с помощью так называемых «душегубок» – автофургонов, позволяющих удушить выхлопными газами до 70 человек и исключавшими прямой контакт с жертвами.

Возможный контакт с жертвами волновал не одного Гиммлера.

Адольф Эйхман в свое время, будучи в оккупированном Львове, очень был озабочен тем, что такое убийство может повлиять на «наших замечательных парней»[14].


ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА ЭЙХМАНА

Тюрьма «Рамле», Израиль, 1991 год

Кое-как добрался до Львова, прихожу к начальнику гестапо и говорю ему: «Это ужасно, что там делается… Ведь там из наших замечательных парней воспитывают садистов…»


Эйхман был озабочен, но «замечательные парни» все-таки не вешали, так сказать, индивидуально, а только (!) расстреливали и применяли при этом только (!) «военные методы».

За этим особенно следил группенфюрер Олендорф.


ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА ОЛЕНДОРФА

Стенограмма заседания Международного военного трибунала

Нюрнберг, 3 января 1946 года

Допрос ведет представитель США, полковник Джон Эймен

Олендорф:Некоторые командиры не придерживались военных методов уничтожения и проводили индивидуальные расстрелы выстрелом в затылок.

Эймен:Вы возражали против этого?

Олендорф:Да, я был против.

Эймен:Почему?

Олендорф:Так как это вызывало нежелательную психологическую реакцию как у жертв, так и у тех, кому приказано провести этот расстрел…».


Но румын, видимо, мало волновала эта «интеллигентская психология».

У нас все по-честному, по-простому – нечего антимонии разводить.

Убивать, так убивать. Вешать, так вешать.

И вешали… Вешали без перерыва… пять часов.

Наверное, давно уже следовало прекратить.

Но генералы – Мачич и Трестиореану – все не решались.

Дело в том, что приказ Антонеску предписывал повесить 18 тысяч жидов, а они?

А они за все это время сумели повесить только пять…

Всего 5 тысяч!

Генералы прекрасно понимали, что их ждет в случае невыполнения приказа.

И тогда вдруг возникла «блестящая идея»: поскольку в городе нет больше мест для повешенья, следует просто вывести всех оставшихся жидов за город и там добить.

Ну вот и отлично! Вот и решение проблемы!

Местом бойни был выбран Дальник – небольшое село в 14–15 километрах от Одессы.

Правда, повесить там, как требовалось, еще 10–13 тысяч жидов… недостающих до 18 тысяч!.. вряд ли будет возможно…

Ну что ж – расстреляем!

Так или иначе, но Ордонанс № 561 будет выполнен.

К двум часам дня на стенах домов и на афишных тумбах был расклеен приказ, обязывающий евреев Одессы завтра, 24 октября 1941 года, явиться на Дальник:

«Всем жидам, проживающим в городе Одессе, независимо от пола и возраста, в течение 24 часов явиться в п. Дальник для регистрации паспортов, имея при себе запас провизии на трое суток. За неисполнение приказа вышеуказанные лица будут нести ответственность по закону военного времени, смертной казнью через повешение».

Обратите внимание!

Это точно такой приказ, по форме и по содержанию, как тот, что появился ровно месяц назад, 27 сентября, в Киеве.

Евреи Киева вышли тогда из своих домов и пошли на смерть к Бабьему Яру.

Неужели евреи Одессы завтра поступят так же?

Неужели пойдут на смерть на Дальник?

14

Ланг Йохен фон. Протоколы Эйхмана: магнитофонные записи допросов. М.: ТЕКСТ, 2002.

Город Антонеску. Книга 1

Подняться наверх