Читать книгу Не время умирать - Ян Валетов - Страница 11

Прибрежное шоссе тянулось вдоль пологого берега, петляя вместе с рекой. Нависающие над водой участки дороги давно обвалились в воду, на их месте торчал частокол источенных временем и влагой балок. Лошадей приходилось пускать шагом, чтобы не сорваться в темные воды Гранд-Ривер, покрытые коростой шуги.

На противоположной стороне реки, наползая друг на друга, громоздились скалы, и течение набивало в каменные карманы у их подножия матовую ледяную пену. От обжигающего ветра та начинала смерзаться коркой. Эта корка напоминала куски жира, плавающие в остывшем супе, их постоянно подхватывало течение и уносило на стремнину, где под черной водой скрывались острые, как зубы хищника, бетонные осколки, куски арматуры, ржавые лезвия листового металла.

Книжник вспомнил, как Гранд-Ривер несла их с Белкой на своей спине, и содрогнулся. Туман был настолько густым, что скрывал и здания на противоположном берегу, и развалины прибрежных строений справа от шоссе. Казалось, город исчез, растворился, осыпался пылью, но Таун оставался на месте: он прятался на скалах, за густым белесым молоком испарений.

– Не отстают, – констатировал Бегун, опуская монокуляр. – Просто боятся подъезжать ближе. Далеко нам еще?

– Не знаю, – пожал плечами Книжник. – Тогда было темно, мы плыли по реке. По воде всегда все ближе. Но это должен быть большой порт: корабли, пирсы, верхаузы в несколько этажей. Много таких высоких железяк – кранов. Мимо никак не пройти. Заметим.

– Ближайший мост на ту сторону в Рокбридже, – сообщила жрица и добавила, вроде как между делом: – Но это в Горячих Землях.

– Полезная информация, – сказал Бегун. – Ты стараешься нас вдохновить? Или испугать?

– Я хочу сказать, что порт расположен на другой стороне реки. Как мы туда переправимся с ган-каром, грузом и лошадьми? Вплавь?

Судя по тону, Сибилла немного пришла в себя, хотя все еще выглядела потрепанной, как кролик, попавший под повозку. Во всяком случае способность разговаривать повелительно к ней постепенно возвращалась.

– К вечеру станет еще холоднее, – Тим поглядел наверх. – Ночью будет мороз.

Он старался при любых обстоятельствах проявлять дружелюбие. Чтобы выжить, нужно сотрудничать. Чтобы сотрудничать, надо доверять друг другу. Книжнику было трудно убедить себя не ненавидеть Бегуна, но, как выяснилось, даже это оказалось возможным. С доверием пока не получалось, но Тим над этим работал.

– От холода сядет туман – это плохо, придется ехать вслепую, – продолжил он. – Но есть и хорошая новость: если мороз продержится ночь, то к утру на реке станет лед.

Бегун только хмыкнул и покачал плешивой головой. Он даже не повернулся к Книжнику, продолжая следить за тем, чтобы преследователи не подошли на расстояние прицельного выстрела, но у него получилось высказать недоверие спиной.

Жрица пожала плечами.

– Мы не пройдем по молодому льду. У нас есть время подождать?

Книжник покачал головой.

– Не думаю. Нас найдут и убьют.

– Ты готов бросить свои сумки? – спросила Сибилла.

– Нет.

– Тогда… ближайший мост в Рокбридже, – повторила жрица, устраиваясь на сиденье поудобнее. Она придерживала живот двумя руками, словно боялась расплескать. – Но это в Горячих Землях, Книжник.

– Знакомое местечко, да, Червячок? – ехидно осведомился Бегун. – Хочешь снова пойти через Горячие Земли?

Книжник промолчал.

Сибилла была права. По молодому льду переправиться не получится, если, конечно, ночью не случится лютый мороз. И Бегун прав – через Горячие Земли без защитных костюмов не пройти, а они спрятаны там же, где и гребная тележка с вакцинами – на подъездных путях Стейшена. Для того чтобы туда попасть, нужно оказаться на другом берегу. Но как?

Думай, Книжник, думай!

Уставшие лошади шли неровным шагом, рядом, не отставая ни на шаг, семенила вьючная кобыла. Прибрежное шоссе забирало вправо. Ган-кар проехал под огромным указателем, на котором нынче можно было прочесть только несколько слов и цифр. Но этого было достаточно.

До Харбора (первое слово в названии этого самого Харбора исчезло вместе с осыпавшейся краской) оставалось три с половиной мили.

Порт. Три с половиной мили до порта – рукой подать.

А там придется что-то придумать.

Ничего, подумал Книжник. Не в первый раз. Что-нибудь придумаем.

Развалины, тянувшиеся справа от самого моста, сменились ветхими зданиями в несколько этажей, потом ган-кар покатился вдоль замшелой кирпичной стены, за которой прибрежное шоссе нырнуло в прилично сохранившуюся городскую застройку.

Это тоже был Таун, только правобережный, бедный и никому особенно не нужный. Дома в нем давно ограбили, вытащив все ценное и полезное. Изредка его патрулировали отряды местных бойцов, вылавливая нежелательных гостей, пытавшихся здесь поселиться, но от застроенного высотками Левобережья он отличался разительно – чувствовалось, что и в прежние времена здешний район нельзя было назвать безопасным и красивым. Теперь – тем более.

– Останови кэрродж, – сказала жрица за спиной.

Книжник оглянулся.

– Зачем?

– Останови.

Он натянул вожжи, и лошади стали. Их мокрые бока ходили ходуном.

– Одолжишь?

Сибилла протянула руку.

– Что?

– Твой нож.

Книжник без колебаний снял пояс и вложил тяжелый тесак в ее ладонь. Она перебросила ремень через плечо и переместила ножны под мышку.

– Что ты хочешь делать?

Сибилла, придерживая живот, неуклюже спустилась на землю.

– Я взяла у тебя гранату, – сообщила она. – Ты не против?

Книжник растерянно покачал головой. Бегун тоже смотрел на жрицу с недоумением.

– Пусть лошади пойдут шагом, – сказала Сибилла, обращаясь к Книжнику. – Просто не спеши. А ты…

Она повернулась к Бегуну.

– А ты не стреляй. Не надо.

– Ты что? Собираешься их замочить? – догадался Бегун. – Сама? Ножом?

– Ты же слышал мою клятву?

– Она тоже ебнутая, – Бегун развел руками. – Такая же, как и ты… Ну что ж! Скоро одной проблемой у нас станет меньше!

– Я вернусь, олдер, – жрица улыбнулась. – Не надейся! Мне еще нужно вот это…

Она подняла с земли длинный кусок арматуры, красный от ржавчины, кривой, но еще достаточно прочный, чтобы послужить копьем или дубиной.

У нее была хорошая улыбка. Книжнику невольно захотелось улыбнуться в ответ, но у него не получилось.

Сибилла повернулась и, не оглядываясь, пошла навстречу приближающейся погоне. Это было настоящим самоубийством. Ее ждала верная смерть, но как остановить того, кто уже все для себя решил?

Поэтому Книжник лишь покачал головой и тронул повозку с места. Медленно. Как она попросила.

– Кстати, – сказал Бегун, возясь с пулеметом. – Я нашел причину! Патрон перекосило.

Вождь попытался взвести затвор, но рукоять дошла только до половины, и дальше – никак.

Он сплюнул.

– Гребаная рухлядь!

Они переглянулись.

Бегун еще раз рванул затвор с тем же результатом.

– В случае чего – лучше гони во весь дух, – посоветовал он. – Отстреливаться нам нечем. Или проси Беспощадного, чтобы у нее все получилось…

– Починить сможешь?

– Не знаю. Я из такого стреляю в первый раз. Хуй знает, как его чинить…

Вождь отсоединил короб с лентой.

– Попробую.

Он бросил быстрый взгляд вслед Сибилле, но та исчезла из виду.

– Куда, раздери меня Беспощадный, она подевалась? – спросил Бегун, крутя головой. – Она же только что стояла вон там?

Расстояние между повозкой и тем местом, где жрица сошла на землю, уже составляло добрую сотню ярдов, а здешний рельеф давал тысячи возможностей с ним слиться, но, надо признать, Сибилла сделала это за пару мгновений и с такой легкостью, что даже опытного вождя взяла оторопь.

Кэрродж преследователей выкатился из-за поворота, и Книжник увидел, как возница привстал на козлах, нахлестывая лошадей. Повозка преследователей набирала ход, с каждой секундой сокращая расстояние. Тим боролся с желанием, не дожидаясь исхода, пустить лошадей в галоп, за его спиной гремел затвором и ругался Бегун. У него все еще не получалось вытащить из направляющих перекошенный патрон.

Книжник не мог ехать и все время смотреть через плечо, он следил за дорогой и поэтому пропустил самое интересное. Он только услышал, как охнул Бегун, и тогда обернулся назад всем корпусом.

Вражеский кэрродж парил в воздухе, опрокидываясь на бок. А двойка лошадей, которая только что тащила его, почувствовав свободу, рванула вперед так, словно за ними гнались вольфодоги. Сама повозка летела, а оба вэрриора кувыркались рядом с нею, отчаянно размахивая конечностями.

Это походило на чудо, но явно не было чудом. Железный прут, правильно вставленный в колесо на полном ходу, может натворить больше, чем граната.

Повозка ударилась о землю, рассыпаясь на части, челы рухнули рядом. И тогда рядом с упавшими вэрриорами из ниоткуда возникла хрупкая фигура Сибиллы. Тим остановил свою упряжку и поднял к глазам монокуляр.

Если она умудрялась двигаться с такой скоростью, будучи на сносях, то Тим мог только догадываться, какой стремительной она была до беременности. Айша, не к ночи будь помянута, нападала быстро, как атакующий снейк, но Сибилла была еще быстрее покойницы. В тусклом свете зимнего дня Книжник едва успел заметить блеск стали в ее руках, а потом…

Крик жертвы был страшен. Визг, похожий на верещание раненого зайца, только в сотню раз громче и еще пронзительнее, полный такой нечеловеческой боли, что Книжник похолодел. Снова мелькнул тенью силуэт жрицы, сверкающее лезвие очертило круг, и второй вэрриор заорал так, что по спине пробежала волна мурашек.

– Да трахни меня Беспощадный! – восхищенно выдохнул Бегун, жадно вглядываясь в причудливый танец Сибиллы. – Она их потрошит! Она потрошит их живьем!

Тесак Белки взлетал и падал, вычерчивал дуги и круги, и снова взмывал вверх. Преследователи превратились в дичь, в жертву, с которой охотник делал, что хотел.

Книжник отвернулся, он уже достаточно увидел. Достаточно для того, чтобы надолго потерять аппетит. Бегун же, напротив, не отводил взгляда и разве что не причмокивал от удовольствия.

Визг превратился в хрип, хрип перешел в вой, но эти двое были все еще живы. Сибилла не хотела, чтобы они умерли сразу, и в глубине души Книжник ее понимал.

Когда он отважился снова посмотреть на расправу, жрица уже шла к их повозке своей переваливающейся утиной походкой, держа в каждой руке по какой-то веревке. Две ленты, которые тянулись за ней от тел, словно она разматывала клубок толстой бечевы. Тим не сразу понял, что это за веревки, а когда понял, то пожалел, что понял, и снова отвернулся.

Бегун помог жрице подняться в повозку. Она была забрызгана кровью с головы до ног, а на груди у нее висели…

Книжник почувствовал, что сыт увиденным по горло. Что его сейчас не просто стошнит, а вывернет наизнанку, но его не вывернуло. Чел – удивительное существо, он привыкает ко всему. Особенно когда ему некуда деваться.

– А это тебе зачем? – спросил он, стараясь не приглядываться к «ожерелью».

– Ах, ты об этом? – Сибилла погладила трофеи. – Мне идет, правда?

На лице ее застыла все та же милая улыбка. Если раньше она казалась Тиму просто зловещей, то теперь он твердо знал, как должен ухмыляться Беспощадный.

Жрица медленно слизнула крупную алую каплю, скатившуюся по верхней губе.

Мед-лен-но.

Книжник с трудом сглотнул, и слюна с шорохом прокатилась по сухому шершавому горлу.

– Все герлы любят украшения, да?

Жрица протянула ему небрежно протертый тесак. Рука у нее не дрожала.

– Спасибо. Возьми. Хороший нож.

Рукоять оружия показалась Тиму горячей и липкой. Ладонь начала мучительно зудеть, как заживающая рана. Книжник еще раз глянул на тела воинов Тауна. Вернее на то, что от них осталось. Они походили на кучи ветоши, но все еще слабо шевелились. Или это ветер шевелил располосованную одежду? Стонут они еще или замолчали навсегда, с такого расстояния было не разобрать. Да и это, если вспомнить ангар в Сити и его содержимое, было неважно.

Каждый получает то, что заслужил, если только Беспощадный не решит иначе. Один монстр прикончил двух других монстров. Так все устроено. Так, а не иначе все работает.

Тим перевел взгляд на жрицу, и Сибилла проворковала, заглядывая ему в душу:

– Каждого…

Зрачки у нее были, как ружейные стволы, направленные Тиму в лицо.

– Каждого, кого найду. Каждого, до кого дотянусь. Слышишь, Книжник? Пока я жива…

Пальцы ее нежно коснулись окровавленных гениталий, висевших на груди, а потом она удовлетворенно скрестила руки на животе, выпирающем из-под свитера.

В ответ на ласку живот шевельнулся.

Что же за чудовище растет в ее чреве? Что она может родить?

Книжник почувствовал, как от неконтролируемого страха сжимается мочевой пузырь и во рту появляется омерзительный вкус желчи. Ган-кар стоял среди начинающейся зимы, среди разрушенных домов мертвого города в агонизирующем мире, у которого еще пару лун назад не было ни одного шанса. И у которого не останется ни одного шанса, если он не заставит монстров работать на себя, если вместе с монстрами не найдет способа заставить этот мир жить иначе. И если для этого самому надо стать монстром…

Книжник споткнулся об эту мысль, налетел на нее, как на бетонную стену, но додумал до конца… то я стану монстром.

Он был один на один с Беспощадным, если не считать безумной беременной жрицы и умирающего старого врага. Но других союзников у него не было, и взяться им было неоткуда.

«Зачем?! – в который раз спросил себя Книжник. – Зачем я приперся сюда? Кого тут можно спасти? Я только и делаю, что несу смерть. Я убиваю, убиваю, убиваю… Я больше убил, чем спас…»

– Добрый – значит мертвый! – отчетливо произнес голос Белки за его спиной. – Сопли вытри!

Тим вздрогнул и оглянулся. Никого. Ее пепел остался в Вайсвилле. Ее больше нет, а он еще есть… Благодаря ей.

– Что стоим? – спросил Бегун, защелкивая крышку пулемета. – О чем думаем?

Лязгнул затвор, и вождь ощерился, демонстрируя остатки зубов.

– Готово, Червячок!

Сейчас Бегун действительно походил на олдера. На олдера из сказок, которыми пугали бэбиков бесконечными зимними ночами. Облезлый, кривобокий, поросший клочковатым седым волосом, редкозубый, с красными, как у крысы, глазами. Но смелый до безумия, ловкий, несмотря на увечья, и смертельно опасный. Такой мог вполне явиться в Парк и пить кровь у спящих бэбиков!

Книжник не верил ему ни на секунду. Только безумец мог дать оружие в руки этой помеси снейка и вольфодога! Но выбора не было – и Тим вручил ему это оружие. В который раз у Книжника не было выбора!

Бегун отшвырнул в сторону мятую гильзу, вытер рукавом замурзанное лицо и густо харкнул в сторону мертвецов.

– Чего ждем, Червь? Ты теперь у нас вождь? Так веди!