Читать книгу Не время умирать - Ян Валетов - Страница 5

Лошадь Книжник накормил яблоками с дерева возле фермы. На ветках оставалось четыре штуки – плохонькие, битые градом и кислые настолько, что сводило зубы. Одно Книжник, кривясь, сгрыз по дороге, а остальными угостил свою спасительницу. Лошадь аппетитно похрустела подарком, зафыркала, ткнулась мордой Тиму в плечо и снова принялась за пожухлую траву.

Тим вернулся в автобус, к пленнику, прихватив с собой рюкзак.

Бегун понемногу приходил в себя. После укола лицо его застыло, Беспощадный в очередной раз отступил, а вот удар двумя подкованными копытами в спину бодрости не добавил.

Тим осмотрел вождя, пока связывал, – ребра, конечно, могли треснуть, но в целом Бегун не так уж и сильно пострадал: пара больших кровоподтеков на спине, ссадина на пояснице… В общем, несмертельно!

Он по-прежнему был опасен, как болотный снейк, как черный вайпер, от укуса которого чел умирает в муках за несколько минут. Поэтому Тим постарался на славу и скрутил Бегуна качественно, спеленал, как паук – муху.

Бегун сидел там, где Книжник его оставил. Сложно сбежать, когда руки и ноги связаны, а еще одна веревка, прикрученная к поручню, крепко охватывает горло. Он не стонал, но болезненно кривился при каждом вдохе.

Книжник бросил на врага неприязненный взгляд и принялся копаться в рюкзаке, выискивая съестное. Несколько лепешек Тим по доброте душевной скормил лошади, а одну полосу вяленого мяса сжевал на дневном привале, закусив куском вонючей, но вкусной брынзы… В общем, съестного оставалось немного. Книжник посмотрел на скудный запас, потом на вождя и принялся ужинать, если половину полоски мяса и небольшую черствую, как кусок бетона, лепешку можно считать ужином.

Бегун глядел на Книжника и криво усмехался.

– Не поделишься?

– Сдохни первым, Бегун…

Вождь хмыкнул.

– Уже не получится. Ты же меня не убил, пока я был без сознания, только скрутил, как овцу.

Он продемонстрировал связанные ноги, стукнув ими по полу автобуса.

– Значит, я зачем-то тебе нужен, Червяк.

– Ты мне не нужен.

– Врешь. Был бы не нужен – пристрелил бы. Я, считай, твой пленник… А пленников положено кормить.

Он снова попытался рассмеяться, но на этот раз его прострелило болью в бок, и вождь замолчал, кусая губу.

– Это, блядь, смешно… Я у тебя в плену! Чем ты мне врезал?

– Это не я, – сказал Книжник, запивая сухомятку водой из пластиковой бутылки. – Тебя лягнула моя лошадь. В спину. Если бы ты читал книги, Бегун, то знал бы: к лошади сзади подходить нельзя… Но ты же не умеешь читать, вождь. Поэтому ты мой пленник, а не я твой.

– Я бы тебя в плен не брал, – скривился Бегун, устраиваясь так, чтобы меньше болело.

Книжник пожал плечами. Спорить было глупо.

– Дальше что? – спросил Бегун.

– Пока не решил.

– Убьешь?

– А сам как думаешь?

Они помолчали. Потом Книжник продолжил. Голос его звучал спокойно, холодно, но Бегун слишком хорошо знал челов, чтобы обманываться. Под показным самообладанием пылало пламя ненависти, и то, что его не было видно снаружи, делало этот жар во много раз опаснее.

– Что с тобой делать, решу утром. В любом случае не бойся – мучить я тебя не стану.

– Утешил.

– Я же не ты.

– Это тебе так хочется. Может, ты еще хуже меня… Вот додумался же голодом морить! Дай пожрать, я голодный!

– Зачем на тебя припасы переводить? Решу оставить в живых, тогда и посмотрим.

– А я бы тебя покормил, – протянул вождь, поглядывая на Книжника. – Если бы не пристрелил сгоряча…

– А я не стану.

Тим на миг задумался.

– Хотя… Хочешь пожрать – ответь на мои вопросы!

– Да запросто! – изобразил радость Бегун. – Валяй, Червь! Спрашивай!

– Как ты выбрался из Лабы?

Бегун фыркнул.

– Тоже мне секрет! Там же все разворотило взрывом! Я вышел еще до того, как ты поднялся наверх. Да просто поперло! Меня от взрыва прикрыл здоровый железный шкаф. Обожгло, помяло, но не раздавило. Я и сознания не потерял, просто очумел от контузии.

– Жаль.

– Это кому как… – фыркнул вождь. – Как по мне, так все заебись!

– Где ты взял лекарство?

– Ты обронил в коридоре, – сказал Бегун. – Ты сам и обронил упаковку. Когда бежал к…

Он увидел, как окаменело лицо Книжника, и запнулся, но все же закончил фразу:

– Когда бежал к Белке. Я видел, как ты ее колол. Вот сюда, в шею.

Книжник молчал. На его щеках играли желваки.

– Сначала я прятался рядом с Лабой, в городе, – продолжил Бегун. – Потом меня чуть не поймали твои дружки, и я сбежал за ограду. Мне было так херово, думал, что сдохну там в кустах, возле Рейлы. Я блевал кровью и плевался зубами…

Вождь осклабился, глаза его нехорошо сверкнули.

– Как же я мечтал перегрызть тебе глотку, Червячок, и боялся, что не смогу это сделать без зубов! Я прямо чувствовал вкус и запах твоей крови! Я подыхал, Червь, но понял, что не могу умереть, пока…

Он выдохнул и поднял на Книжника тяжелый, полный злобы взгляд.

– Пока я не доберусь до тебя! И я решил жить! Это просто, когда есть цель. Сначала я нашел жратву в кэрродже. А потом нашел защитный костюм и автомат возле Рейлы.

Бегун замолчал, опустил голову и прикрыл глаза. Теперь вождь выглядел спокойным, но Тим видел, как подергивается левая сторона его лица.

Солнце уже садилось за горизонт, и в закатном свете лицо вождя выглядело особенно устрашающе из-за резких теней – запекшиеся кровью губы, редкий частокол зубов. Он выглядел, как живой мертвец из старого комикса: омерзительно, но взгляд не отведешь!

– Я ждал тебя, – произнес вождь чуть погодя. – Я ждал, пока ты выйдешь из Вайсвилля, и я смогу тебя завалить! Я знал, что ты обязательно побежишь всех спасать! И уж тогда я тебя и…

Бегун засмеялся, закудахтал, постанывая от боли. Под ребрами резало, как бритвой, но он не мог сдержать смех.

– Ты же ебанутый, Книжник! Ты просто-напросто ебанутый! И, сука, еще и везучий… Тебя должны были убить в Парке сто раз. Я должен был сегодня снести тебе твою тупую башку с первого выстрела, но эта гребаная старая железяка с кривым стволом…

Он кивнул подбородком на лежащий в стороне автомат – виновник его промаха.

А Книжник невольно коснулся того места, где недавно была мочка уха, и поморщился.

– Тебя спасла лошадь, Червяк! Не твои умения, трахни меня Беспощадный! Меня завалила гребаная кобыла! Не ты, а кобыла!

По щекам Бегуна потекли настоящие слезы. Он рыдал от обиды и бессилия, глотал кровавые сопли и разевал беззубый рот, как вытащенная на берег рыба.

– Пить дай! – крикнул он срывающимся голосом. – Ты обещал меня не пытать! Дай воды, сука!

Книжник встал, не говоря ни слова, подошел к пленнику и сунул ему в лицо флягу с водой. Вождь присосался к горлышку, как голодный клоп.

– Попил? – спросил Тим спокойно. – Вот и хорошо… Что было дальше?

– Ничего, – буркнул Бегун.

Книжник качнул головой.

– Я не о том. Когда тебе стало плохо?

– А мне и не было хорошо! – огрызнулся Бегун. – Я ссал кровью! У меня половины зубов нет! Или так недостаточно херово?

– Ты живой, – сказал Книжник. – А это на одну жизнь больше, чем тебе положено. Она умерла, а ты, тварь, все еще живой…

– Я еще тебя переживу, Червяк.

– Посмотрим. Сколько инъекций ты сделал?

– Чего-чего я сделал? – презрительно протянул Бегун.

– Уколов, – пояснил Тим. – Сколько раз ты колол себе лекарство?

– Три.

– Когда Беспощадный вернулся в первый раз?

– В Горячих Землях. Меня скрутило так, что я дышать не мог.

– А когда во второй?

– Уже здесь.

– Третий?

– Полторы руки назад.

– Семь дней, значит? Каждые семь-восемь дней? Тебе все время одинаково плохо? – спросил Книжник. – Каждый раз одно и то же?

– Иди на хуй, – сказал Бегун и сплюнул под ноги кровавый сгусток. – Хочешь, чтобы я с тобой дальше говорил, – давай жратву и питье.

– Ты уже попил.

– Воды жаль?

– Всего для тебя жаль.

Стало совсем темно. Снаружи ночной сумрак разгонял свет восходящей луны, до нее еще не успели добраться наползающие со стороны болот облака, а в автобусе тени стали чернильными и заполнили все свободное пространство.

Книжник осмотрелся, не обращая внимания на злобные взгляды вождя, стреножил лошадь, чтобы не ушла далеко, сложил свой груз на одном из задних сидений и принялся устраиваться на ночь, примостив седло под голову. В автобусе было теплее, чем снаружи, но все равно очень холодно, даже в спальном мешке.

Тим покрутился немного, потом все-таки встал и накрыл вторым спальником Бегуна.

Тот ухмыльнулся.

– Что ж ты покойника жалеешь?

– Если что, то я тебя убью – не холод.

– Так развел бы костер, погрелись бы.

– Если огонь заметят, то мы не доживем до утра. У меня другие планы.

Бегун посмотрел на Книжника заплывшим глазом, над которым нависала рассеченная бровь.

– Срал я на твои планы, Книжник. Если бы она выбрала меня, а не тебя, – сказал он вкрадчиво, – то была бы жива. Это ты убил ее, Червячок.

Он ждал взрыва эмоций, но Тим просто смотрел на него стеклянным взглядом и молчал, ожидая продолжения спектакля.

– Ну, что ты на меня пялишься, удолбень? – крикнул вождь. – Ты убил ее! Понял! Будь челом! Отстрели мне яйца! Или хоть ударь меня!

На лице Книжника на миг отразилось желание выполнить просьбу, но он сдержался. Закрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул, а потом повернулся и залез в свой спальник.

– Утром я тебя покормлю, – пообещал Тим, устраиваясь в мешке поудобнее. – Советую поспать. Дорога длинная. Я тебя на горбу нести не собираюсь.

– Хер я с тобой куда пойду!

– Пойдешь, – сказал Книжник, закрывая глаза. – Не пойдешь целым – пойдешь по частям. Ты не сомневайся, Бегун, я сделаю, что обещаю.

Бегун снова засмеялся, на этот раз печально.

– Кто бы мне сказал, что это ты… Я бы ему в глаза плюнул!

– Привыкай, – отрезал Тим. – И закрой наконец-то свой поганый рот! Дай поспать!

– Сдохни первым, Книжник! – прошипел Бегун.

В темноте этого было не видно, но по щекам вождя, прожигая дорожки в корке запекшейся крови, лились горячие злые слезы бессилия.