Читать книгу Дневник Лисы. Мой 2008-й - Яна Белова - Страница 22

Я совсем забросила свой дневник, надо исправляться. Хватит киснуть.

Столбик термометра за окном неделю не поднимался выше ноля и вот сегодня выпал первый снег. Мы шли с Пашкой с танцев, когда вдруг с неба повалили огромные пушистые хлопья, кружа вокруг нас, будто заигрывая. Я надеюсь, завтра он не растает. Из воздуха сразу исчез запах жженой листвы. Весь октябрь горели костры, откуда только столько листьев взялось, ума не приложу. От дыма постоянно саднило горло.

Ненавижу осень. Октябрь тянулся неимоверно долго – сплошной серый, скучный, холодный день. Ничего не происходило, а если происходило, то ни капельки не волновало.

Я утрирую, кое-что все-таки было. Например, у меня появились новые друзья – Маринка из моего танцкласса, Лешка и Альбинка, с которыми я постоянно общаюсь на занятиях по английскому языку. Пашка познакомился с Лешкой, потом Лешка стал встречаться с Альбинкой и теперь после курсов мы часто тусуем в бильярдном клубе. Лешка с Пашкой играют, мы с Альбинкой активно за них болеем.

Лешке 17 он учится на первом курсе мед университета на стоматолога. Судя по его рассказам, в медицинском учиться весело и преподы сплошь двинутые. Впрочем, все преподы немного двинутые – это их профессиональное заболевание. Они так привыкают вешать ученикам лапшу на уши о том, как правильно жить, что сами начинают себе верить. А жизнь – она другая и, сталкиваясь с реальностью, они выглядят идиотами.

Альбине 16, она учится в 11 классе, тоже хочет поступать в мед, правда с факультетом еще не определилась. Она общительная, добрая, милая, с ней легко говорить о пустяках, приятно быть в ее компании, она умеет даже Пашку заставить хохотать до слез. Большего о ней я пока сказать не могу.

Марине тоже 16, она всю жизнь занималась бальными танцами, даже в международных чемпионатах участвовала, но однажды, разочаровавшись в своем партнере (по танцам, разумеется) решила сменить профиль, занялась восточными танцами. Здесь можно танцевать без партнеров. Теперь она участвует в чемпионатах по восточным танцам, но при этом собирается поступать в театральный институт. Она любит быть в центре внимания, ей нравится сцена и паркет и то, что ей восхищаются (танцует она, надо отдать должное, хорошо). В тоже время она никого к себе близко не подпускает, парней в особенности. Наше с ней общение началось с того, что она, увидев нас с Пашкой на остановке, заявила:

– Никогда не танцуй перед парнем, если дома вдвоем, может плохо кончиться.

Поскольку я часто тренируюсь дома, и Пашка всякий раз с большим удовольствием за мной наблюдает, я ее не поняла. И я не выношу советов, о которых не просила. Короче, мы поссорились, потом разобрались, помирились и, выяснилось, что нам есть о чем говорить. Ей фатально не везет с парнями, все норовят с ней переспать, в другом качестве она их не интересует. Мне кажется, она преувеличивает. Да, она хороша собой, одевается красиво, но общаться не умеет совсем, тем более флиртовать. Лично я предпочитаю общаться с ней только в танцклассе, от нее легко устать.

Пашка настроен жить у нас, пока его не выкинут. Надеюсь, этого не случится. Он предлагал маме и Вадиму часть своего карманного дохода в качестве арендной платы за оккупированный им диван в гостиной, те даже думать ему об этом запретили. Его предки отстегивают моим какую-то сумму за его пребывание в нашем доме. Пашку этот факт успокоил, ему проще и спокойнее думать, что в основе всех «добрых услуг» финансовая составляющая. Я же уверена, деньги тут не самое главное, у моих родителей другой интерес, может, он тоже корыстный, но более тонкий.

Пашка ни разу не ходил к себе домой, даже теплые вещи забрать отказался, его мать все привезла сама, пока мы были в школе. Несколько дней назад она приезжала к нему в школу. На людях он давить истерик не стал, поговорил с ней в ее машине (в школе по-прежнему не знают, что он живет у меня дома), но кипел и срывался на всех до тех пор, пока уроки не кончились. Досталось Сахарову, за невежливую реплику в адрес биологички и биологичке за сделанное им обоим замечание, Валяеву за несвоевременность объявления принятых на совете президентов свода правил, правилам за их смехотворность, Светке, за то, что пыталась его урезонить, Самсонову за попытку заступиться за Светку, Федоровой за попытку наехать на Светку, дивану в буфете за то, что попался на его пути, буфетчице за холодные пирожки. Короче, лучше бы его мать не интересовалась, как у него дела.

После школы я увела его на набережную, охладить мозги. Ветер дул с севера, в небе дежурила эскадрилья белесо-серых пенистых туч. Короткие злые волны наскакивали одна на другую, от стоявшей в воздухе ледяной влаги слезились глаза. Мы сидели на скамейке посреди пустого пляжа, жевали бутерброды с домашней бужениной, которые мама с завидной регулярностью подсовывает нам в школьные сумки. Пашка, наконец, рассказал, что у него произошло с родителями, в тот день, когда он переехал жить к нам:

– Я обещал им близко не подходить к ночным клубам и прочим неподростковым заведениям. Меня там мог увидеть кто-нибудь из их знакомых и усомниться в моей благопристойности, но в тот день мне позвонил один знакомый, пригласил на очень занятное paty со стриптизом. Я ничего особенного там не сделал, напился только и домой пошел. Отец уже ждал меня, настучал ему кто-то. Был скандал, если это так можно назвать, – он невольно передернул плечами.

– А мать при чем? – удивилась я.

– Не при чем. Ей просто на меня наплевать и меня бесит, когда она делает вид, что это не так. Если бы я вскрыл себе вены, ее волновал бы испорченный ковер. Она доказывала мне сегодня, какая я сволочь и неблагодарная скотина. Я может, и шлюха, но не собачонка, которая танцует за каждую купюру.

– Я давно хотела тебя спросить, только ты не обижайся, пожалуйста, – не знаю, как я решилась заговорить об этом, тут же пожалела, глядя как он напрягся, будто ему кол в спину вогнали, но отступать было поздно и некуда, – Как вышло, что ты стал… – я не могла выговорить это слово, Пашка и так меня понял и вопреки моим ожиданиям, ответил спокойно.

– В прошлом году перед новым годом я забрел на пляжную вечеринку при курортном отеле, втерся в толпу туристов – постояльцев, познакомился с двадцатилетней американочкой. Она была пьяна, ей и в голову не пришло, что мне только 15 недавно исполнилось. Короче, я прекрасно провел время. С утра она протрезвела, испугалась, что связалась с несовершеннолетним и заплатила мне, чтобы я молчал. Я рассказал обо всем одному придурку. Рассказал и из головы выбросил, только через какое-то время до меня взрослые тетки докапываться стали. Этот чувачок мне определенную репутацию создал, растрепал кому надо и не надо, что со мной за деньги можно…

Он говорил, мрачнея с каждым словом. Я очень хотела его остановить, но почему-то боялась. Сама виновата, не надо было трогать эту тему. Он прикурил, не прерывая рассказа, вдохнул щедрую порцию дыма:

– Есть некоторая разница между сексом и сексом за деньги. Когда тебя покупают, то думают, что можно все, такой секс не всегда бывает приятен. Я соглашался не всегда и не со всеми, но даже при таком отборе в один прекрасный день влип конкретно, нарвался на чокнутую. Она меня напоила какой-то дрянью и бросила в номере отеля пристегнув наручниками к кровати. Ну, дальше понятно, горничная пришла, устроила шум, отель сотрудничает с компанией моих предков, они узнали о моих подвигах и все… Так я оказался здесь, – он с силой раздавил окурок о железную часть лавки, – Я сам во всем виноват, знаю, только это ничего не меняет.

Я разревелась, сама не знаю почему, Пашка тоже не понял в чем причина, но докапываться до сути не стал, обнял меня, и молча гладил по волосам, пока я не успокоилась.

Этот разговор я переваривала долго. Мое отношение к нему ничуть не изменилось. Он мне дорог, как человек, как друг, как парень. Это главное, остальное мишура. Я не желаю думать о будущем, я хочу жить.