Читать книгу Симфония Зла - Ярослав Толстов - Страница 4

Над сияющей ледяной пустыней мчался огненный шар. На его поверхности извивались ленты неонового огня. Из глубины космоса в него вонзилась маленькая кристаллическая искорка. Шар замер на секунду, захватил её и продолжил стремительный полет, нырнул в ущелье и, ловко лавируя в его изгибах, нашел пещеру, прошел сквозь её извилистое чрево и вынырнул в большом ледяном зале. Здесь он погрузился в ледяную пиалу и развернулся, превращаясь в дракона с большим хищным клювом и рядами мелких клыков в пасти. Длинные толстые иглы, соединенные у корней перепонкой, шли веером по его верхней челюсти к затылку. Крупный череп, с острым прорезом глаз прикрывала бронированная чешуя. Тело заменял пук длинных щупалец, находящихся в постоянном движении. Огненный дракон занял собою всю ледяную пиалу, размером с кузов грузовика. У стен зала стояли ряды подобных пиал, в каждой из которых возлежал дракон, горевший огнем.

Приведший нас сюда архангел расы драконов, по имени Оржел, находился в центре зала. Все другие ждали его появления. Он начал речь.

– Приветствую вас, воины! Наш труд оценен и двум из вас дается шанс встать на ступень выше и возглавить со мной правление этой планетой. Эти двое будут выбраны из вас. Ими станут те, кто принесет самые насыщенные Души. Для этого разбудите вулканы, их жар изменит течение вод, начнутся разрушающие бури. Дичь поменяет привычные места обитания, среди смертных начнется голод, они отправятся на поиски пищи, начнутся междоусобные войны. Среди душ начнут загораться звезды, ищите их, ведите к максимуму насыщения энергией. В назначенный срок доставите их мне, – помолчав, Дракон добавил, – теперь оставьте меня, да принесет ваш труд достойные плоды!

Тысячи драконов, как одно единое тело поднялись над ледяными пиалами и хлынули к выходу. Говоривший остался один. Он достал кристалл, вонзившийся в него в полете, и поставил его острой гранью на край пиалы, отпустил кристалл, тот тут же соскочил с края пиалы и прилип, как магнит, к центру Дракона. Оржел отстранил кристалл от себя и вновь установил на край пиалы, придавив острием щупальца, другим щупальцем стал слегка щелкать по краю кристалла, заставляя его вращаться на месте, как волчок. Дракон стал всматриваться в сияние граней, ища ответ на вопрос – что перед ним? Удары, подталкивающие кристалл, становились с каждым разом сильней. Кристалл превратился в сияющий шарик. Оржел поднял щупалец, которым придерживал кристалл. На этот раз кристалл не соскочил с края пиалы, а начал двигаться по ней, обходя Оржела кругами по каемке пиалы.

«Что передо мной? – повторял сам себе вопрос Оржел. – Тридцать шесть плоскостей, или шесть шестигранных пирамидок, имеющих слияние между собой в центре. Дикая природа? – Нет. Плоскости граней идентичны и чисты абсолютно – значит, разум создал его? Он сбил меня в полете, он тянется ко мне, но, вращаясь, не приближается. Инерция? Гравитация? Все в этом мире подвержено силам гравитации и темной энергии. Все вращается вокруг центра, как эта загадка вокруг меня. А я с её точки зрения мчусь вокруг неё. Если ему удастся преодолеть планетарное движение, затем звездное, галактическое, метагалактическое движение и остановиться, то вся Вселенная будет вращаться вокруг него. А он вокруг меня. И вся энергия этого мира будет моей. Собрав её в Душу, я смогу унести эту ношу в свой мир».

Оржел сам несколько раз крутанулся в ледяном троне, кристалл всё кружил. Странный свет истекал из его глубины. Этот свет затмевал свет Оржела, бросая тени. Свет проникал в глубь кристалла, преломлялся, а из кристалла выходила тень. Кристалл не светил, он разрезал свет тенью.

«Что за разум создал тебя, посланец? – рассуждал Оржел. – Смертный, чья мысль бьется между полюсов добра и зла? Чьи грани не ясны, и разум несет клеймо изъяна? Нет. Абсолют смертному не доступен. Значит – разум, рожденный тьмой? Нет. Даже темный разум имеет точки преткновения, и для себя решает, что для него зло, а что добро – следовательно, он несовершенен, как и мы. Мысль – летящий импульс от точки к точке между добром и злом. Нет энергии, если нет напряжения противоположностей. Зло и добро света, зло и добро тени – зеркальное отражение друг друга».

Оржел все глубже всматривался в отражение кристалла.

«Воплощение абсолютного зла? В нём живет разрушительное начало, портящее всё вокруг с особым удовольствием, уродующее то, что имеет отношение к нравственности и красоте. Он вместилище и накопитель преступной энергии? Бессознательное и не поддающееся исправлению орудие слепых сил? Тень не видит Окна и на ощупь ползёт по Вселенной, поглощая миры и Души».

Сознание Оржела вынырнуло из глубин кристалла, потеряв истину в пути, и осталось чувство, что он потерял нечто ценное. Остался пустой образ, отголосок, и никакая мысль не могла заполнить этой пустоты. Оржел, как одержимый, искал ответ, который был где-то рядом.

«Я нашел его, – говорил себе Оржел, – но он ускользнул от меня. Я должен найти его вновь. Надо посмотреть, что почувствует смертный, их Души берут свою силу в темных ветрах, которые иногда несут и разум Тьмы».

Оржел покинул свои апартаменты во льдах и опустился в подводный мир. Он вынырнул из отверстия в ледяном куполе, накрывающем всю планету, и поплыл над подводными холмами. Мимо проплывали косяки мелких головоногих, источая голубое сияние. Вот мимо проплыла огромная медуза. Размером и цветом она напоминала здание казино в Лас-Вегасе. Оржел стремительно поплыл дальше, он видел мир на километры вперед. Он видел течение воды, облака моллюсков и хищных длинных рыб, гнавших косяк мелкой рыбешки. Всё в этом мире светилось статическим светом, или свет вырабатывался в телах обитателей. Дно становилось бугристым, впереди появились скалы у подножья небольшой горы. Оржел сделал петлю и завис над группой драконов. Здесь были два взрослых, их тела светились нежным розовым светом, и больше десятка детишек. Одни нежились в теплых течениях, исходящих от подводного гейзера, другие игрались с ракушками и рачками. Тела детей светились лунным светом. Тут были трое совсем маленьких. Они сворачивались в клубочки, замирали и, резко раскрывшись, делали бросок в сторону, весело треща маленькими клювиками, и, сжавшись, снова замирали, будто спрятались. Было видно, как их игривые глазки выглядывали из клубка щупалец. Потом всё повторялось, и троица делала скачок – кто не успевал раскрыться и сделать нырок в сторону, чтобы избежать касания своего друга, считался проигравшим.

Взрослые заметили Оржела. Он заговорил первым:

– Здравствуй, Сайс. Я вижу вся твоя семья здесь. Все живы, здоровы.

– Здравствуй, Оржел. Рад тебя видеть. Давно ты к нам не заглядывал. Я уже соскучился – не с кем поговорить, уж сильно все заняты. Дела, суета сует, вертятся, мельтешат как дети, да разум их пуст. Все мысли их о пище, все желания на кончике щупальца.

– Да, я тоже соскучился по беседе с тобой. Я принес тебе интересный кристалл. Хочу услышать твое мнение о нём, – Оржел протянул кристалл Сайсу.

Самка удалилась, оставив самцов тет-а-тет. Сайс аккуратно взял кристалл кончиками шести щупальцев, и, пораженный увиденным, громко щелкнул клювом, и все шестьдесят его щупалец вздрогнули, будто по ним пробежала зябь:

– Какая удивительная вещь! Я теряюсь в догадках и не нахожу слов, как моя дама, когда рожает. Я весь просто кричу от восхищения! Да, Оржел, ты можешь удивить. Ты назвал его «кристалл», так?

– Да, а как назвал бы его ты?

Сайс какое-то время крутил кристалл и так и сяк, размышляя, затем выдал задумчивую тираду щелчков, что означало:

– Я назвал бы его «Гресом». Это имя моего второго сына. Он не похож на других, как этот кристалл на всё, что я видел до этого.

– В чем же отличия Греса от других детей?

– Он непокорен, у него на всё свой взгляд, и я не могу предугадать его действия. Вон видишь, дети играются с осколками плоской раковины. Она была огромна, я нашел её в пустоши и принес детям для забавы. Дети были в восторге. Они залезали под диск, и бегали под ним, катались на нём в струях горячей воды. А он взял его, рассмотрел и одним ударом разбил. Нечто внутри разума шепчет мне: «Сын вырос, ему пора жить самостоятельно». Я не могу найти объяснения этой мысли, и как сказать ему не знаю.

Оржел без труда нашел второго по старшинству среди детей. Грес втыкал свой щупалец в донный песок, а старший пытался найти его кончик в песке, и постоянно неудача встречала его взрывом песка в глаза. Щупалец всегда оказывались не там, куда клевал старший брат. И без труда Оржел нашел ответ на вопрос, что Гресом двигало. Это было слепое, инстинктивное желание самоутвердиться. В тот момент все мысли семьи были обращены к ракушке. Грес её разрушил, приковав их мысли к себе. Теперь, вспоминая о ракушке, они всегда будут сосредотачивать энергию мысли на его образе, будут бояться его, помня, как он её разрушил. Так тень нашла свое проявление. А разум сделал вывод, что такая броня от удара не спасет. Значит, инстинкт толкнул разум. Инстинкт есть слепое желание выжить и доминировать. Значит, он нес благо своему обладателю, нес добро через акт насилия, через зло.

Оржел позвал Греса к себе и сказал:

– Отец твой сказал, что ты разбил мой подарок. Зачем ты это сделал? – Грес хотел скрыться, но Оржел удержал его. – Нет, отвечай, зачем ты это сделал?

Друг отца крайне раздражал Греса в этот момент, и он никак не мог найти ответ. Злость вскипала в нём:

– Не знаю! Не знаю и всё! Разбил и всё! Захотелось!

– Ну, ты же не глуп, чтобы не знать, что ты делаешь. Скажи: твой поступок – зло или добро.

– Зло! Зло! Зло! – затрещал Грес и умчался в смятении и горечи обиды. Он злился на друга отца.

Оржел сказал наблюдавшему за ними Сайсу:

– Да, ты прав. Он уже вырос для самостоятельной жизни. Пусть уходит к кочевникам. Там он найдет себя. Да и ты с семьей уходи от гор. Скоро здесь земля родит нестерпимый жар. Я знаю это.

Теперь смертный и бессмертный молча плавали над группой детей, погрузившись каждый в свою думу. Смутные мысли одолевали Оржера: « Без сомнений мальчиком движет тень, а Сайсом – свет. Поэтому Сайс не понимает сына. Инстинкт и разум обречены на вечную борьбу, как тьма и свет. Что же, если мой кристалл – тень, я никогда не смогу понять это разумом. Погрузиться в его тьму, измеряя её разумом света невозможно, и смертный не заинтересовался «кристаллом». Разумом движет внешняя сторона – законы общества, инстинктом движет внутренняя сторона – законы предков».

Сайс подплыл к Оржеру, отдал кристалл и спросил:

– Как же мне сказать сыну, чтобы он ушел без обиды и злобы в душе, ведь его ждет много испытаний!?

– Все мы желаем благополучия, величия и счастья своему ребенку. Пожелаем же и достойных испытаний. Скажи, что у кочевников, живущих за пустошью, есть раковины больше и крепче, чем та, которую он разбил. Пусть добудет или умрет, но не опозорит честь семьи. Только будь убедителен. Он подчиниться, и в поисках познает мир, и станет самостоятельным, и не захочет вернуться под твою опеку. Я обещаю – так и будет.

Жалобный щебет огласил пространство. Это кричал один из маленьких дракончиков, что собирались в клубки. Ребенок устал, запутался в собственных конечностях и трещал от страха. Мать устремилась на помощь, но ребенок выпутался сам, и теперь трещал ещё громче от радости и метался вокруг матери.

Оржела этот эпизод натолкнул на мысль: «А что, если Создатель всего вот так запутается в своем творении и некому будет помочь выпутаться? Что будет со всем миром? А если он сейчас запутался и кричит, а я – та точка, до которой дошел его крик? А я не могу справиться с возложенной на меня задачей. Надо обязательно добиться истины, иначе это чувство тупика раздавит мой разум. Нет, раздавит и сожрет!» Оржелу показалось, что он объят пламенем, он всмотрелся в кристалл – ответ на загадку всё витал где-то рядом. Он чувствовал его испепеляющий жар, но никак не мог загнать мысли в четкие рамки. Архангел драконов, одержимый кристаллом, терял силы, и, сжигаемый азартом поиска истины, погрузился в сумрачные мысли.

КАМЕНЬ

Маленький зеленоглазый мальчик вышел зимой покататься на санках, но не нашел их на своем месте, под лестницей в подъезде. Выбежав во двор, стал искать их, увидел мальчишку, катавшегося на его санках, подбежал и, без слов, разбил тому нос. Через пять минут его схватили под руки две тетки и повели к жертве: «Ну-ка, извинись перед Игорьком!». Мальчика охватила жуткая ярость. Как! У него украли, он наказал вора, а теперь извиняться перед ним!? Предусмотрительные няни не рассчитали – они держали руки мальчику, а он ударил ногой, и жертва во второй раз упала, захлебываясь кровью. Нога попала точно в нос. Тетки бросились спасать раненого, а мальчишка – наутек.