Читать книгу Безумное наследие - Ярославия Кузнецова - Страница 2

Там, где сейчас находилась Марта, было уютно, как дома в любимой кроватке под лоскутным одеялом и с кружкой ароматного какао в руке. А еще тепло и очень светло, как в операционной. Только яркий свет совершенно не ослеплял и не заставлял слезиться уставшие глаза. Под её босыми ногами и вдаль до самого горизонта расстилался бескрайний луг с дивными светящимися, будто в ультрафиолете, цветами. В лучах дневного солнца они переливались всей палитрой красок, издавая прекрасный сладковатый аромат с дурманящим эффектом. Казалось, что каждая, даже самая незначительная, деталь этого мира создана для того, чтобы приводить проходящих мимо в чувство эйфории. Марта неловко шагнула вперед, едва касаясь шелковистой травы, и почувствовала, как потоки ветра возносят её вверх, к небесам. Здесь она не имела никакого веса, как нить паутинки, как лепесток розы, как шапочка одуванчика, как всё, что было так мимолётно в её собственном мире. Она была невесома и прекрасна. Она была воздушна и готова взлететь.

Здесь, в этом мире, все проблемы отступили в сторону, оставив только приятные воспоминания о прошлом, и твердую уверенность в солнечном завтрашнем дне. Здесь происходило наполнение души всеобъемлющей любовью до предела. Любовью, за которой не страшно уйти туда, откуда не возвращаются. Всё материальное остановилось и замерло в ожидании за чертой. В этом мире Марта осталась наедине с собой настоящей. С той внутренней составляющей, которую она успела накопить в себе за жизнь в оболочке. И сейчас, когда пришло время сводить счеты, оказалось, что дурных поступков не так много, как она думала при жизни и, возможно, билет в лучшее место она получит в ближайшее время.

А потом внезапно всё закончилось так быстро, что она едва успела осознать своё возвращение.

Шумно втянув в себя порцию холодного кислорода, Марта открыла глаза и судорожно попыталась сглотнуть тот колючий ком, что застрял у неё в глотке. Горло саднило и першило. Единственное, чего сейчас хотелось так сильно – это сделать один – единственный глоток воды, чтобы вернуть баланс в высохший, будто раскалённая пустыня посреди солнечного дня, организм. Жажда была такой пронзительной, что поначалу она не ощутила боли, сковавшей тело. Это потом доктор скажет ей, что болеть должно терпимо, потому что она на сильных обезболивающих средствах. А сейчас она была уверена, что кошмар абсолютно реален. Впрочем, так оно и было. Переломанные ребра, плечо и раздробленное бедро вспыхнули обжигающим пламенем, если бы медсестра вдруг забыла сделать хоть один из уколов.

Пересилив саму себя, девушка обвела палату взглядом.

В углу стояло старое кресло, застеленное клетчатым покрывалом. Там спал человек, свернувшись в совершенно неудобной позе и накрывшись тонким больничным одеялом с головой.

Марта попыталась пошевелиться, чтобы обратить на себя его внимание. Но тело наотрез отказалось подчиняться, посылая болевые сигналы, похожие на секундные вспышки, в затуманенный сильнодействующими анестетиками мозг. Она разозлилась на собственную беспомощность и нервно вскинула брови. Нужно было во что бы то ни стало докричаться до человека. Девушка предприняла еще одну попытку разбудить его, позвав на помощь. Но и эти усилия оказались тщетными. Пересохшее горло издавало лишь едва различимые хрипы, от которых воздух колебался практически неощутимо. Человек крепко спал. Человек… Марта предполагала, что там, под пледом, спит мама, о которой она успела подумать в последний момент перед тем, как грузовик размазал их с Айлин по салону её новенького внедорожника. Айлин! Боль и жажда внезапно стали такими далёкими и нереальными по сравнению с тем горем, которое обрушилось на неё при воспоминании о любимой подруге. Кричать было бесполезно, это Марта уже поняла. Но дернуть здоровой ногой так, чтобы уронить капельницу, вплотную приставленную к кровати, и снова постараться обратить на себя внимание – уже не настолько нереально, как напрягать бесполезное высохшее горло. В одно мгновение собственные болезненные ощущения отступили на второй план, давая волю душевным страданиям, которые стали гораздо невыносимее боли физической. Физическую боль ей сейчас облегчали капельницы и уколы. Воспоминания об Айлин не могло заглушить ничто, кроме возвращения в тот мир, из которого она только что вернулась.

Спустя пару минут слабых толчков, капельница, наконец, упала, утянув за собой все иголки, торчащие из вен Марты. Девушка сморщилась от неприятного ощущения и от раскатистого в тишине вип-палаты гулкого грохота падающей капельницы.

Вип-палата. Почему она решила, что палата платная? Из бесконечного сериала про врачей, что крутили по вечерам, когда всё население страны устраивалось у плит, обложившись сковородками. Марта не была исключением. Она хоть и жила с мамой, но чаще готовила сама, не желая обременять любимую родительницу своими потребностями. На холодильнике у неё уютно расположился старенький черно – белый телевизор, памятный пылесборник из советского детства. Столько раз она собиралась купить новенькую плазму, но так и не добралась до магазина техники. Возможно, жизнь специально предоставила ей шанс остановиться и выдохнуть.

Так вот, судя по тому, что других коек она здесь не наблюдала, а человека сюда пустили – это не реанимация. Значит, платная палата. На чьи деньги она организована, Марта понятия не имела. В этом месяце зарплату она еще не получала. А от аванса оставалось несколько тысяч, как раз на хлеб с маслом. Ради такой палаты маме пришлось бы влезать в долги. А этого она допустить никак не могла.

После шума падающей капельницы, человек под пледом зашевелился и приподнялся, внимательно оглядывая девушку, опутанную трубками и повязками. Марта попыталась оторвать голову от подушки, но слабость в теле была такой силы, что её едва хватало на беспрерывное дыхание, не говоря уже о каких-либо движениях.

– Ты очнулась? – раздался мужской голос со стороны кресла, и Марта испуганно зажмурилась.

Мужчина? Только если доктор, больше некому. Она бы сейчас попыталась вспомнить, когда у неё последний раз был мужчина, если бы не так сильно гудела голова. Нет, она не была ханжой, но считала себя настолько самодостаточной, чтобы держать противоположный пол на расстоянии вытянутой руки. Временами она ходила в кино и на ужин в ресторан у озера. Чаще всего на этом всё и останавливалось. Именно поэтому она готова была увидеть в этом кресле маму. В крайнем случае Айлин, если с ней всё в порядке. Но никак не мужчину. А доктора обычно не спят в палатах у своих пациентов. Марта растерялась настолько, что решилась открыть глаза и посмотреть на обладателя чудесного баритона.

– Воды, – прошептала она одними губами и обомлела, узнав в мужчине мужа Айлин.

Быть может, находясь в лучшем состоянии, она задала бы целую кучу вопросов, но сейчас ей было абсолютно безразлично, кто принесет стакан воды и приложит трубочку к её губам. Даже если это муж Айлин. Подруга её простит, когда придет в себя, тем более, это она отчасти виновата в случившемся. Хоть и неприлично так думать и обвинять её в чём-либо. Такое могло случиться с кем угодно и где угодно.

Эрик был рядом уже через мгновение.

– Я позвал медсестру, – сказал он тихо. – Сейчас она сделает тебе расслабляющий укольчик, и ты уснешь сном младенца. Тебе сейчас нужно побольше спать, ведь во сне организм восстанавливается лучше всего.

Марта попыталась улыбнуться в ответ, но улыбка вышла кривая. В голосе Эрика не прозвучало ни капли нежности и заботы. Исключительно ровный тон с нотками жалости. Всё встало на свои места. Он почти наверняка чувствует себя виноватым за страшную аварию, ведь это он подарил жене внедорожник. Марта прекрасно помнила рассказы Айлин, преисполненной радости и гордости за свой низкий поступок. За бокалом розового игристого вина в баре она рассказывала Марте, как выпросила у мужа машину. Начиналось всё весьма безобидно, с обещаний рулить аккуратно и не сбивать бабушек на пешеходных переходах. Несколько месяцев Эрик был непробиваем. Просьбы Айлин становились всё настойчивее, а условия – ультимативнее. Так продолжалось до тех пор, пока она в итоге не поставила его перед выбором: либо машина, либо развод. Она привела доводы, которые показались ей самой стопроцентными, вроде тех, что она для него готовит – стирает – гладит – убирает – в постели ублажает, а он не может ей за это подарить маленькую машинку. Марта не понимала, зачем Эрик терпит все истерики взбалмошной жены, но уже через неделю она нажимала ножкой, обутой в бархатные туфельки с высоченной шпилькой, на педаль в дорогом авто.

– Дальше что? Вилла с видом на Средиземное море? – спросила Марта в тот день у подруги.

– Средиземное? – рассмеялась та, откинув за спину шикарные черные волосы. – Бери выше! Персидский залив, всё остальное низко и дешево для Королевы Айлин!

– Не страшно потерять мужика? Он у тебя не миллиардер. В какой-то момент твои прихоти превысят его годовой доход, и он найдет себе девушку подешевле и поспокойнее, ты же это понимаешь?

– Милая, я вращаюсь в таких кругах, где найти себе богатого любовника не составит труда. Тем более с такой попой, как у меня. Я год из зала не вылезаю не для того, чтобы ездить на отечественном автопроме и пить дешевое шампанское.

Это было последнее осознанное воспоминание Марты перед тем, как погрузиться в сон. Укол медсестры подействовал через мгновение после того, как она вытащила тонкую иглу из вены. Эрик стоял чуть в стороне и по-прежнему не проявлял к ней никакого интереса, что окончательно успокоило и расслабило Марту. Верхом глупости было бы отбить мужа у подруги. У любимой подруги. У единственной подруги, с которой пройден длинный путь рука об руку.

Айлин.

Марта так и не нашла в себе сил и смелости спросить, всё ли в порядке с ней. Больше всего она боялась услышать, что её роскошной девочки больше нет и никогда не будет. Плавно проваливаясь в черную вязкую темноту, она непроизвольно вздрогнула, услышав её звонкий голос.

– Мар!

Айлин звала её по имени. И ей хотелось кричать изо всех сил, чтобы подруга услышала и пришла к ней сюда. В платную палату, где ей сейчас так одиноко в обществе своей невыносимой боли, одноногой капельницы и чужого человека.

– Мар!

В голосе Айлин звучал надрыв. Так она кричала однажды в далёком детстве, когда Марта согласилась пойти в гости к дядечке из соседнего двора, который собирался показать ей пушистого смешного щенка, родившегося на прошлой неделе.

– Мар! Пожалуйста, не ходи с ним! Мар! – кричала тогда маленькая Айлин, надрываясь от слёз, душивших её, и страха, сковавшего всё тело от пяток до кончиков светлых волос, заплетенных в две тонкие косички.

Тогда перед Мартой стоял серьезный выбор: новорожденный щенок у дядечки дома или любимая подруга, устроившая очередную истерику. И Марта выбрала подругу. Тогда. И каждый раз после, она всегда делала выбор в пользу неё.

Сознание девушки уже полностью отключилось, единственное, что не давало ей провалиться в сон – звонкий голос. Такой реальный, словно Айли стояла в изголовье кровати. Словно стоит только обернуться и протянуть ей руку.

– Айл, я здесь. Я рядом. Я обещала, что не уйду никогда.