Читать книгу Безумное наследие - Ярославия Кузнецова - Страница 5

Эрик шел чуть впереди, принимая от лечащего врача последние рекомендации по выздоровлению и режиму своей жены. В руках он держал непрозрачный пакет с вещами и документами. Это было всё, что осталось Марте от Айлин. Её телефон, украшенный стразами, её ежедневник в кожаном переплёте и некоторые вещи, которые были на ней в день аварии. Ах, да. Ещё её роскошное тело. Всё остальное Эрик велел санитарке выбросить, не пожелав видеть ничего, что могло лишний раз напомнить ему об ужасной трагедии. Марта очень разозлилась, когда узнала, как он поступил с вещами своей жены, и даже пыталась вернуть их обратно. Тщетно. Всё уже было сожжено на заднем дворе больницы и лежало серой кучей пепла в железной бочке вперемешку с прочим хламом, снимаемым с беспризорных покойников. От обиды она на повышенных тонах высказала ему, что нельзя быть таким черствым и безразличным к памятным предметам. Но он не видел Марту. Он видел Айлин, которая чудом осталась жива и теперь прячется за стеной из талисманов аварии, пытаясь превратить в семейный культ воспоминания о погибшей подруге.

– Айли, мы купим тебе новое шмотьё. Не будь такой мелочной. Это всего лишь безделушки. Главное, что с тобой всё в порядке, – сказал он, когда Марта попыталась выказать ему негодование.

Он не понимал.

Он совершенно ничего не понимал.

Эти вещи ничего не значили для Айл и для него, потому что у неё шкаф дома закрывался с трудом от переизбытка платьев и рваных джинсов. Для Марты же они были последним напоминанием о подруге. Это было всё, что осталось после неё для Марты. И именно их она хотела трогать, оплакивая подругу. Или себя?

Внутри Марты творился полнейший раздрай из-за последних событий. Как такое могло случиться, что её сознание оказалось в теле Айл? Как сценарий фантастического фильма мог воплотиться в реальной жизни? Быть может, умерли они обе, и сейчас Марта переживает свой собственный ад за то, что была человеком с не самыми лучшими характеристиками на том, земном, свете?

В тот день, когда Эрик впервые назвал её именем Айлин, она устроила такую истерику, что медсестра была вынуждена вкатать ей целый куб успокоительно – снотворного коктейля, чтобы пульс и давление опустились ниже границы невозврата. Она не верила до последнего, считая, что всё, происходящее вокруг, глупая шутка мужа подруги, никогда не отличавшегося хорошим чувством юмора. Этакое, своего рода, возмездие за то, что она не смогла заставить Айлин сбросить скорость хоть немного. За то, что, быть может, он считает, что это она, Марта, виновата в гибели его обожаемой жены. Она тряслась в истерике до тех пор, пока Эрик не включил фронтальную камеру на своём планшете, где до этого так старательно корпел над рабочими чертежами.

– Ты видишь, Айли? Это ты.

Эта фраза повергла Марту в шок не хуже картинки – отражения с камеры на экране. На неё смотрела не самая лучшая версия подруги. Всё те же прекрасные синие глаза в обрамлении длинных наращенных ресниц. Всё те же аккуратно очерченные скулы. Миловидное, очень женственное личико. Пухлые подкачанные губки. И длинные, почти до пояса, волосы, сейчас забранные в пучок под медицинским чепчиком.

Конечно, лицо имело землистый оттенок, изможденное и исхудалое. Под глазами залегли вместительные мешки насыщенного сиренево – синего цвета. На щеке красовался уродливый затянувшийся шрам, покрытый засохшей кровавой коркой. Но это была, вне сомнений, Айлин.

– Теперь мне понятно, почему ты сидишь здесь всё время, – пробормотала Марта, аккуратно дотрагиваясь до лица подруги, которое теперь принадлежало ей.

Марта с трудом оторвалась от экрана и оглядела больничные стены. Странно, но глазами Айлин мир выглядел точно также, как и глазами Марты. Его окраска не поблекла и не стала ярче. Вокруг не появилось никакого королевского шика, окружить которым себя всегда стремилась Айл. Золотого свечения не возникло. Райские птицы не запели. Водопады не зажурчали. Ароматы хвойного леса в воздухе не витали. Для Айлин мир был точно таким, каким он представал перед Мартой.

Убрав от лица тоненькие пальчики, Марта посмотрела на свои руки. И как она раньше не замечала, что на безымянном красуется обручальное колечко в паре с роскошным кольцом, украшенным прозрачным камнем в несколько карат, которое сама Марта никогда бы не рискнула вынести за пределы квартиры? Тело Айлин, видимо, привыкло к нему настолько, что не подавало никаких сигналов о наличии посторонних предметов на пальчике с маникюром, который сильно подпортило время.

Время. Судя по длине отросших ногтей Айлин, времени прошло немало.

– Эрик, сколько я здесь лежу?

– Почти месяц, – ответил он.

Тяжело вздохнув, Марта нажала на рычаг для понижения уровня кровати и закрыла глаза.

Эрик без капли удивления наблюдал за странным поведением жены. Странным оно показалось бы кому угодно, но не ему. Упиваться собой и собственной красотой было в духе Айлин. Вздыхать, глядя на отражение в экране от фронтальной камеры, касаться скул в поиске недочётов, понятных только ей одной, быть недовольной своими ногтями… В этом заключалась вся Айлин. Иногда его удивляло, что же хорошего смог он найти в этом женском прототипе того самого Нарцисса и где отдыхала его рассудительность, когда он делал этой даме с замашками Королевы предложение руки и сердца. Уровень её самолюбования выходил за грани разумного. Почти все его заработанные таким трудом деньги уходили на содержание жены. Если бы он знал раньше, на ком женится, прожил бы всю жизнь холостым. Как Марк, который насмотрелся на семейную жизнь лучшего друга и решил довольствоваться случайными связями на стороне.

– Ты был на моих похоронах? – спросила она очень тихо тоном, балансирующим на грани истерики.

– Вернее, похоронах Марты, – исправилась, увидев удивление на его лице.

Он кивнул.

– Когда это произошло? Как это пережила мама? С ней всё хорошо? Кто сейчас ухаживает за ней?

– Она очень плакала, но, я думаю, она переживет.

– Ты думаешь? – взорвалась Марта. – Ты думаешь?! Не надо думать! Надо срочно найти ей сиделку! У меня, вернее, у Марты, должна быть зарплата на карте. Что я тут тебе объясняю? Дай мне мой телефон!

Растерянно наклонившись к прикроватной тумбочке, Эрик выдвинул нижний ящик и достал оттуда телефон Айлин.

Увидев белый яблочный гаджет у него в руках, Марта стукнула кулачком о матрас от злости, пытаясь поторопить нерасторопного мужа подруги.

– Да не телефон Айл! Дай мне мой смартфон!

– Айли, – повысил голос Эрик. – Ты понимаешь, что твоё поведение не нормально?

– Потому что дело касается моей старенькой мамы, которая порой не может себя обслужить сама! Мне нужно ей помочь.

– Милая, твоей маме нет пятидесяти. Она молода и прекрасна. Ты помнишь, что у неё маленькие дети от нового мужа? Помнишь, что у тебя разница с братьями больше двадцати лет? С каких пор она стала старенькой и не способной себя обслужить?

Марта отчетливо слышала, как он пытается сдержать себя, помня о том, что авария может дать любые последствия. В том числе и на психику. Но сдерживаться очень сложно. Безумие жены откровенно пугало его. Несдержанная в плане быта, она становилась страшна в сегодняшней неадекватности.

– Потому что моей маме семьдесят! И еще иногда она забывает поесть! Она не проживет одна!

От таких криков у Эрика пробежал ощутимый ледяной ток по спине. Айлин никогда не вела себя так, как сейчас. Она могла быть взрывной, импульсивной и эмоциональной. Иногда она себя не контролировала. Но откровенным сумасшествием она никогда не болела. Приняв единственно верное решение, он нажал на красную кнопку на подлокотнике кровати.

В двух словах шепотом объяснившись с прибежавшей на вызов медсестрой, он подошел к Марте и, крепко взяв её за руку, закатал рукав шёлковой пижамы, которую он принес для неё из дома.

Марта кричала и сопротивлялась, требуя дать ей телефон, чтобы найти сиделку для мамы. Пытаясь вырвать руку из цепкого захвата Эрика, она едва не разбила загипсованную ногу о выступающие борта кровати.

– Давай, – коротко велел он медсестре, крепко прижав жену к постели и та молниеносно вколола новую порцию успокоительного коктейля.

Мир почти моментально подернулся дымкой и плавно погрузился в темноту.

На следующий день Эрик пришел после работы не один, а в сопровождении высокого мужчины в аккуратных очках в золотистой оправе. Он выглядел очень благородно и представительно. Высокий и статный, в темно – синем строгом костюме и белоснежной рубашке с золотыми запонками. С легкой полуулыбкой вежливо выпроводил Эрика за дверь, сказав, что хочет поговорить с его женой наедине. Марта не готова была к разговорам, но увидев, как беспрекословно подчинился Эрик просьбе седовласого мужчины с аристократической внешностью, она заинтересованно посмотрела в его светло – карие, немного выцветшие от времени, глаза.

С Мартой он очень вежливо поздоровался и представился Анатолием Николаевичем, практикующим доктором психологических наук. В его голосе было столько доброты и мудрости, столько глубины, что ей захотелось открыться ему с первой фразы. Его внимательные глаза видели насквозь, самую человеческую душу, примечая малейшую фальшь или недоговорку. Спокойный тон и выраженная твердая осанка делали его похожим на представителя знатного дворянского рода, пришедшего на помощь Марте прямиком из позапрошлого века.

Он задавал вопросы, на которые хотелось ответить честно, не пытаясь юлить и утаивать факты. Ему она доверилась и без опаски рассказала всё, начиная с просьбы к Айлин сбавить скорость и до вчерашнего отражения в планшете лица подруги.

Доктор слушал очень внимательно. После чего кивнул, поблагодарил её за интереснейший рассказ и вышел за дверь. Он не озвучил ей своего суждения. Он не поставил диагноз. Он не дал наставлений, как ей жить дальше в теле другого человека. Он просто выслушал и кивнул, но уже этого Марте было достаточно для того, чтобы пустота внутри начала заполняться.

Она не знала, что рассказал доктор Эрику. Ни о диагнозе замещения. Ни о его расшифровке. Марта осталась в неведении, какие мысли обо всей этой ситуации появились теперь в голове мужа её погибшей подруги. А ему стало легче дышать после совета доктора как действовать дальше. По его мнению, Айлин спроецировала на себя сознание Марты. Она чувствует себя виновной в том, что произошло. И для того, чтобы хоть немного снять напряжение с сознания, Айлин считает себя Мартой. Доктор успокоил Эрика, посоветовав ему не давать ей повода для стресса и вести себя с ней как обычно, и тогда, спустя немного времени, сознание Айлин примет своё тело и смирится с потерей Марты. И она вспомнит себя и всё, что было до аварии.

Эти дни в больнице были для Марты самыми страшными. В попытке осознать новое положение, она частенько смотрела на своё отражение. Пыталась представить, каково это, быть Айл. Не просто копировать её поведение и мимику, а думать и поступать как она. Вспомнить, каким был её мир. Впрочем, это было не трудно. Айлин частенько повторяла, что весь мир у её ног, стоит только правильно выразить свои мысли. Она чувствовала себя Королевой и жила с королевским размахом и королевскими замашками. Она была высокомерна и надменна. Капризна и сильна, как никто из знакомых Марты. Она никогда не стеснялась низких поступков и предательства, в отличие от той же Марты, которая часто пребывала в ужасе от того, что вытворяла Айлин. Но, тем не менее, она была номер один, если дело касалось помощи нуждающимся. Посидеть с чужими детьми, возить ежедневно пожилую соседку в поликлинику к восьми утра на процедуры или таскаться со сбитой автомобилем собакой – это было так в духе Айлин. Некоторые считали, что этим она зарабатывает плюсы в свою безнадежную карму. Марта знала её с рождения. И только она единственная готова была отдать руку на отсечение, что такая добрая и вежливая Айлин – это настоящая Айлин.

Марта легко вспоминала тот момент, когда подруга стала такой, какой её видели сейчас окружающие. В пятнадцать. Когда отец бросил семью ради очкастой студентки с факультета режиссуры, которая была всего на четыре года старше самой Айли. Он забрал с собой всё, что было не приколочено, оставив жену и дочь в квартире с пустыми стенами. Её мама была рада уже тому, что он не выставил их на улицу, ведь она сама за всю жизнь не заработала ни копейки, всю себя посвящая воспитанию дочери. Ей пришлось срочно искать работу. Марта прекрасно помнила, как в пятнадцать лет Айлин утром перед школой бегала к маме на работу, помогая таскать тяжеленные ведра с водой, чтобы успеть вымыть полы в трехэтажном офисе до начала рабочего дня. Именно тогда, старательно работая полуавтоматической шваброй, она пообещала себе, что никогда в жизни не будет зависеть от мужчин и в обязательном порядке добьется всего сама.

Перед глазами Марты стояла вся жизнь Айлин. Маленькая добрая девчонка с двумя светлыми косичками, живущая в соседнем с ней подъезде, на четвертом этаже. Озлобленный подросток, повторяющий себе ежеутреннюю мантру о бесконечных возможностях женской силы. И потрясающая молодая женщина, сделавшая себя сама в тренировочных залах и косметологических кабинетах.

Как? Как суметь Марте быть такой, какой была великолепная Айлин?

И вот сейчас, наблюдая спины Эрика и своего лечащего врача, она потихоньку плелась вслед за ними на костылях. Муж подруги предлагал ей свою помощь, но она наотрез отказалась, попросив его не дотрагиваться до неё. Он, не выражая никаких эмоций, пожал плечами и, прихватив пакет Айли, ушел вперед.

За дверью травматологии маячила выписка в тандеме с новой жизнью. И новым домом, где раньше жила Айлин в счастливом супружеском браке. К маме Марта не могла отправиться в чужом теле. Идти было некуда. И это удручало сильнее, чем она ожидала.